Коммерсанты «снимали сливки» и сказочно богатели. В конце 90-х, времени всеобщего шатания и брожения, один из моих знакомых предложил организовать охоту для сотрудников коммерческой фирм; учредители оной явно не знали, куда девать деньги, и мне предоставили возможность, организовать охоту на лося и кабана, где-нибудь недалеко от Москвы.
После одной из первых охот от босса поступило напутствие — стрелять самим, а мясо диких копытных доставлять в столовую фирмы (см. очерк «Старый наган» («РОГ» № 10).
Я был хорошо знаком с начальниками и охотоведами военно-охотничьих хозяйств и первый свой выезд, по предварительному звонку, запланировал в Переславское охотхозяйство.
Охотоведом в хозяйстве работал Николай Палатов, мы знали друг друга по сборам специалистов военно-охотничьих хозяйств, в те времена я работал охотоведом Заболотского о/х ВОО Генштаба.
Напарником у меня был Виталий, мы познакомились с ним благодаря рекомендации одного из коммерсантов, где я работал. По его словам, Виталий слыл знающим охотником и прекрасным стрелком.
В таком составе и начало действовать наше трио, вооруженное двумя СКС и гладкостволкой Виталия с оптикой. Николай очень критично отнесся к оптическому прицелу, но по его весомым ответам у нас создалось впечатление, что он бьет белку только в глаз.
Утром в хозяйстве был инструктаж, на котором охотовед хозяйства, кроме Т.Б. на загонных охотах, поведал также егерскому составу, что охота коммерческая. Кстати, одна из первых, и что после охоты будет от нас магарыч и печенка. Егеря с нескрываемым любопытством рассматривали нас как бизнесменов и, кажется, были довольны таким раскладом.
Договорились стрелять первыми лосей, тем более что загон был утром уже проверен егерем, который доложил: «В загоне хороший бык и корова с теленком», что соответствовало нашим лицензиям.
Кто бывал в Переславском военном, знает, что большая часть угодий изрезана мелиоративными каналами, или «картами», и на нашу долю выпала идеальная «карта»: загон небольшой, уйти лосям просто некуда, я заранее ощутил ни с чем не сравнимый вкус лосиной печенки.
Коля расставил нас на дамбе с дорогой, перед дамбой был канал в 3-4 метра шириной, идеальная видимость метров на 50, а ширина загона позволяла справиться с задачей силами трех стрелков.
На самом «танкоопасном» участке был оставлен Виталий, я встал в 50-60 метрах от него слева, а охотовед справа. Егеря начали гнать.
Лося тогда было не просто много, а очень много, и егерский состав был из местных, своей работой дорожили: если надо, и охотоведа поучат, а уж пустых загонов, без зверя, за всю свою работу в хозяйстве было не более трех, так как охоты, повторюсь, готовились заранее и егеря прекрасно знали свои обходы.
Виталия я не видел, дорога уходила несколько влево, нас разделяли кусты, и слава Богу, так как буквально минут через 15 прозвучал дуплет и надо мной прогнусавили два куска свинца по 25 граммов каждый. Я понял, что печеночка улыбнулась…
К месту трагедии Коля прилетел раньше меня, и на подходе я услышал весь ассортимент непечатных выражений, среди оных слово «мазила» было самым мягким. «Ты кого мне привез?» — гневно молвил он, указывая на следы копыт не менее трех лосей, перескочивших дамбу в десяти метрах от стрелка.
Может быть, подранки? На Виталия жалко было смотреть, я понял причину промаха: стрелок по привычке ловил цель в оптику и, как следствие, пропуделял по причине ее близости.
Стоял конец ноября, снега не было, но мороз был под 15 градусов, земля покрыта инеем, на котором отлично читались следы лосей, ушедших без потерь и ранений среди личного состава.
Переждав, пока уляжется буря выражений в адрес Виталия и меня от охотоведа и подошедших ему в помощь егерей, я предложил сделать еще загон на лосей, но получил отказ, так как в пятницу должны приехать две группы охотников, и Николай, естественно, подстраховался. Да и сомнения закрались, как он потом признался, насчет стрельбы «белке в глаз», впрочем, как и у меня.
В кузове «ГАЗ-66» охотовед окончательно отошел и повелся на наши посулы накрыть для действующего состава хозяйства «поляну», решился-таки на загон по кабану и, грохнув по крыше кабины кулаком, сказал водителю, куда ехать. Притянув меня и Виталия к себе, перекричав рев мотора, Николай сказал нам: «В загоне хороший секач, загон небольшой, и смотрите мне…», показал Виталию кулак. Все было ясно без слов, нам давался последний шанс!
Мы высадили егерей, и, проехав метров семьсот, машина встала. Пока ехали, я заметил множество кабаньих пороев. Почва проморожена, а вспахана вепрем, что твоим плугом. Всегда удивлялся кабаньему «пятачку», вроде бы нежный нос, а на какие свершения рабочие годится!
Стрелки расставились по берегу небольшого озера, покрытого льдом, вплотную к берегу примыкала опушка леса. Стрелки — это мы с Николаем, меня он оставил около машины, сам встал на берегу в 100 метрах от меня, слева, а Виталию указал противоположный берег водоема за нами, в 150 метрах. Берег покрыт березовым лесом. «Виталий поставлен без шансов на выстрел», — подумал я, вряд ли кабан выйдет на голый лед.
Между тем начался загон. Обогнув грузовик, я приблизился вплотную к опушке леса, с карабином наизготовку, и за большим стволом упавшего дерева увидел хребет поднявшегося кабана. Я выстрелил, кабан пропал и возник слева от меня, на льду, бешено перебирая копытами на одном месте, потом, зацепившись, умчался в направлении Виталия.
Пока он буксовал на льду, я успел выстрелить еще раз, сектор стрельбы не позволял мне использовать СКС на полную катушку, да и весь процесс занял всего несколько секунд. В запале проорал: «Виталий, на тебя кабан пошел!», видя, как секач мелькает меж берез, подумал: «Все, выпрет нас Коля с хозяйства без выходного пособия».
Услышал с берега выстрел. Один. Вышел на лед, к тому месту, где стрелял второй раз, — кровь, и кровит по всему следу до берега, где каплями, а где ручьем. За мной следом шел Николай и внимательно рассматривал следы. Он все видел, как в кино. На берегу нашли Виталия, с гордым видом показавшего нам «дошедшего» кабана.
— Я стрелял его почти со ста метров, все не мог выцелить меж берез, — сказал Виталий.
— Закатай губу, его Саня еще на льду завалил, — ответил Николай.
— Вскрытие покажет, — чтобы прекратить спор, сказал я.
Пока шли к кабану, считали шаги. Точно, около 100 шагов. Далековато для гладкого ствола, и я надеялся где-то, что кабан — мой трофей.
Вскрытие показало, что смертельное ранение нанесла пуля из гладкоствольного ружья, она выкатилась из «в лоскуты» разбитого кабаньего сердца. Кабан потянул почти на 200 кг. Трофей, голова с клыками, по праву досталась МАЗИЛЕ.
Всем, кто жив и помнит эту охоту, желаю здоровья и удачи!
Комментарии (0)