Изображение Лиса  на приваде
Изображение Лиса  на приваде

Лиса на приваде

Прошедшей зимой второй раз в жизни я решил серьезно заняться охотой на лис на приваде. Первая неудачная попытка состоялась еще в позапрошлом году. Причиной полного провала той охоты были бродячие собаки, которых развелось в последнее время великое множество.

Умудренный накопленным опытом, на этот раз я постарался все сделать правильно: исколесил осенью дальнее Подмосковье, нашел самый глухой (насколько это возможно в наших перенаселенных угодьях) угол, подальше от незваных гостей и бездомных собак. После долгих поисков подобрал перспективное поле со скошенной летом травой — чтобы было можно охотиться с первым выпадением снега. Не спеша сколотил на опушке леса добротный лабаз высотой под семь
метров.

Приваду до установления снежного покрова решил не выкладывать: все-таки с нашим постоянно меняющимся климатом стало трудно предсказать наступление зимы, да и по опыту прошлых лет я не ждал холодов рано. А устраивать противостояние с лесными бандитами в мои планы не входило. Мой расчет был прост: как только ляжет снег, выложить лисицам угощение и, регулярно его обновляя, следить, когда рыжие начнут на него активно ходить. Как только это произойдет, незамедлительно садиться в засаду.

И вот в начале декабря пошел снег... Сделав с километр потаск, выкладываю кабанью шкуру. На следующей неделе обновляю ее телячьими потрохами и, к своей радости, подмечаю свежие строчки лисьего нарыска, тянущиеся по белому снегу с разных сторон к приваде. В следующий раз, привезя очередную порцию прикормки (на этот раз это была косулячья шкура), вспугиваю лисицу метрах в трехстах от привады. Провожая взглядом рыжую плутовку, несущуюся что есть духу к лесу, гадаю, удастся ли нам встретиться вновь, но при более благоприятных для меня обстоятельствах...

На обратном пути, где-то в двух километрах от засидки, замечаю мышкующую лису. Как же интересно наблюдать эту лисью охоту на грызунов! Словно играя, Патрикеевна на несколько секунд замрет, как что-то не понимающая собачонка, наклонит в бок голову, слегка присядет и вдруг пружиной, подняв снежную пыль, взметнется вверх и тотчас, почти вертикально, обрушится вниз на свою добычу...
Восхищаясь пируэтами лисы, раздумывал, как бы к этой красоте подобраться на прицельный выстрел. Карабин в машине, лисичка мышкует метрах в 150–200 от оврага. По нему можно попробовать тихонько подойти, правда, снег хрустит под ногами. Усилием воли поборов искушение, жму на газ — полно других мест, где можно скрасть лисицу, к тому же мне уже недавно повезло взять одну из нарезного. Пусть лучше эта лиса набредет на приготовленный мною ужин в тот вечер, когда я буду ее поджидать...

И такой шанс мне вскоре представился. Стоявший много дней мороз спал, лисы продолжали посещать приваду, и нужно было срочно выезжать на охоту. На месте планировал быть в четыре дня, но на подъезде машину стащило с поля в кювет. Уже не надеясь сегодня поохотиться, я, слава Богу, выбрался из этой западни и на засидке был лишь в 5 часов вечера.

Изображение ЛЮБИТЕЛЬНИЦА МЫШЕЙ 

Обыкновенная лисица — хищник. В ее меню входит более 400 видов одних только животных, не считая несколько десятков видов растений. Основа ее питания — мелкие грызуны. От их числа и доступности зависит состояние популяции этого хищника. Более крупные животные, например зайце­образные, и птицы играют в питании лисицы значительно меньшую роль. На Камчатке, в Магаданской области и в Хабаровском крае большую роль в питании лисиц занимает лосось. Растительная пища: плоды и ягоды входят в состав питания лисиц почти всюду, но более всего в южных районах.
ЛЮБИТЕЛЬНИЦА МЫШЕЙ Обыкновенная лисица — хищник. В ее меню входит более 400 видов одних только животных, не считая несколько десятков видов растений. Основа ее питания — мелкие грызуны. От их числа и доступности зависит состояние популяции этого хищника. Более крупные животные, например зайце­образные, и птицы играют в питании лисицы значительно меньшую роль. На Камчатке, в Магаданской области и в Хабаровском крае большую роль в питании лисиц занимает лосось. Растительная пища: плоды и ягоды входят в состав питания лисиц почти всюду, но более всего в южных районах. 


На заснеженном поле с торчащими кое-где из-под снега пучками травы воет, гуляет сильный юго-восточный ветер. К счастью, от его порывов меня закрывает надежной стеной стоящий позади лес, и лишь кроны деревьев над головой шумят да стонут стволы многовековых сосен под его натиском. Черное пятно привады отлично просматривается метрах в тридцати от лабаза, и прорвавшаяся из-за завесы туч полная луна, словно огромный уличный фонарь, освещает все вокруг ровным, неживым светом…

Время тянется медленно-медленно... Прошло уже полтора часа, а кажется, что сидишь уже не меньше трех. Теплые сапоги, суконная куртка с ватной подкладкой, меховая шапка надежно
хранят тепло и защищают от непогоды. Глаза слипаются, и я незаметно погружаюсь в полудрему. Случайные мысли то появляясь, то исчезая, уносят меня куда-то далеко-далеко... Но иногда я думаю о лисе. Анализирую, что мог сделать не так, где просчитался. Обязательно нужно вбить на лабазе еще один гвоздик под рюкзак, пришить к варежкам резинки (как у детей), чтобы, когда буду их снимать, не уронить вниз, да и в багажнике машины не помешают совковая лопата и пара досок.....

Неожиданно откуда-то сбоку, справа у опушки леса, слышу приближающиеся негромкие шаги бегущего по снегу животного. Собака или лиса? Лиса! Она появилась темной тенью и, сделав полукруг около привады, смело засеменила к ней...
Не веря, что этот долгожданный момент наконец-то наступил, я аккуратно снимаю варежки и, перехватив, чтобы не болтался, погон ружья, поднимаю двустволку. Зверь остановился в паре метров от приманки, обнюхивая оторванный, видимо в прошлую ночь, его собратьями кусок шкуры косули. Чудесное изобретение, светящаяся мушка, ложится на силуэт лисицы, и я плавно жму на курок. Выстрел хлестнул лисицу свинцовым дождем, и, даже не дернувшись, она замерла на снегу. Подержав на всякий случай рыжую в прицеле пару минут, облегченно вздыхаю, спешно спускаюсь с дерева и подхожу к столь желанному трофею, которого я ждал два года!

Окрыленной удачей и легко взятым в первый же вечер зверем, начинаю строить грандиозные планы на будущее, прикидывая, сколько же рыжих мне удастся заполевать в этом сезоне. Но реальность вносит свои коррективы: снега становится все больше и больше, пробираться к приваде становится тяжело. Кое-как рискуя, прорываюсь по снежным завалам на джипе. Но однажды, крепко засадив машину, выковыриваю ее только к четырем часам утра и понимаю, что отныне — только на лыжах. Тем не менее охотничий азарт не пропадал — очень уж мне хотелось добыть крупного, судя по следам, лисовина, регулярно заходящего на мои угощения и даже оставляющего рядом мочеточки.

Чтобы узнать «лисий график», ставлю около привады спай-камеру. Камера снимает воронов, сорок, коршунов, но только не лис. Лисы вообще перестают приходить. Недалеко от привады следы мышкующих лисиц есть, но у привады — тишина. Через полторы недели ожиданий снимаю камеру, в поле остается только воткнутое в снег бревно. Но лис по-прежнему нет. Тогда убираю и бревно и на следующее же утро обнаруживаю у привады свежие следы. Вот ведь какие осторожные зверьки эти лисы — побоялись появившегося на поле постороннего предмета и, несмотря на голод, к приманке не пошли...

Ладно, с камерой не получилось, буду по старинке смещать график хоть до самого утра. И вот в 20:30 я на лабазе. Погодка выдалась мягкая: около 12 градусов морозца и слабый ветерок. Несколько дней назад было полнолуние, но как на зло в этот раз все небо затянуто тяжелыми серыми тучами, из которых к тому же сыпал редкий снежок.

Но то ли глаза мои привыкли к темноте, то ли ночная мгла немного поредела и сквозь ее завесу стал понемногу пробиваться лунный свет, но вскоре я уже отчетливо видел темное пятно привады и рядом с ним пятно поменьше — голову свиньи, которую я подбросил сегодня для большей привлекательности моей приманки. Наручные часы с подсвечиваемым циферблатом я забыл дома, но, впрочем, это и не беда — за долгие часы бдения на засидке я уже хорошо знал симптомы, по которым определять время: через два часа от неподвижного сидения заноет пятая точка, через три начнут подмерзать ноги, через четыре мороз доберется и до рук...


Изображение Лиса может застать врасплох даже другого хищника, например норку.
Лиса может застать врасплох даже другого хищника, например норку. 


...Уже, должно быть, около 11 вечера. Время тянется бесконечно медленно. Все мысли давно уже передуманы, с десяток раз сосчитал до тысячи и обратно и слегка подремал, а на заснеженном поле по-прежнему без перемен... Все-таки сидеть летом на кабанов или медведя гораздо интереснее — то зверушка какая выбежит, то птица пролетит. Тут же перед глазами, словно картина на стене, стоит не меняющийся на протяжении многих часов пейзаж: молчаливая стена леса вдалеке, согнувшиеся под тяжестью снега деревья и белая, искрящаяся гладь ночного поля напротив...

Но вот серой тенью по полю бесшумно засеменила долгожданная лисица. Прошла мимо привады, временами останавливаясь и настороженно прислушиваясь. И пошла себя дальше. Неужели, как и в прошлой раз, не заинтересуется,
пройдет мимо? Нет, сделав полукруг, стелясь по полю, она заходит к приманке по ветру. Все ближе и ближе к лесу, где замерев, словно статуя, ее поджидаю я. Не дойдя немного до опушки, остановилась, навострила ушки, слушает...
Варежки давно сняты, и двустволка вложена в плечо. Мороз пощипывает кисти рук, и от затянувшегося ожидания сердце в груди бешено колотится. «Что делать — ждать или стрелять? А вдруг она сейчас зайдет в лес, наткнется на мой след, и тогда...» До лисы далековато, метров сорок, но была не была — тщательно выцелив Патрикеевну, жму на курок. На этот раз моим трофеем оказалась молодая лисичка с красивой зимней шубкой.
Наступил февраль. У лисиц начался гон, и я решил сделать с привадой двухнедельный перерыв, посветив свободное время охоте с подхода и экспериментам с манком (крик раненого зайца). Две недели пролетели быстро: лис хоть видел, да не добыл. Но выводы на будущее для себя сделал. Пора было снова проведать, как идут дела на моей приваде.

Кое-как выбравшись из московских пробок, был на месте в половине десятого. Погода чудесная: легкая облачность, бодрящий морозец и яркая половинка луны, освещающая все кругом так, что на снегу видны даже тени. С удовольствием иду по полю на лыжах, любуюсь ночным замерзшим пейзажем, и даже нелегкая ноша в рюкзаке (свиная голова и потроха) не отягощает мой путь. Но чем ближе к приваде, тем сильнее начинает биться сердце, то ли от легкой усталости из-за быстрого темпа ходьбы, то ли от волнения: ходит ли еще лисичка на мои угощения? По прибытии на место выясняется, что ходит, и регулярно. Все кругом истоптано, снег вокруг привады разрыт, но очевидно, что сильно припорошенные следы — вчерашние. Значит, надо садиться на лабаз примерно в это же время.

И вот наступает долгожданная суббота. В полдевятого я уже на засидке. Оделся потеплее, обложился со всех сторон грелками (мороз был –15) и настроился на долгое бдение — последняя взятая мною лисица вышла около одиннадцати вечера, и поэтому рыжая кумушка, оставившая недавно свои следы, может пожаловать и попозже. Почему-то я на сто процентов уверен, что сегодня эту лису я непременно добуду. Но выходит все совсем по-другому...
Медленно-медленно, в тишине и холоде минули четыре часа ожидания... Ноги пощипывает морозец, и клонит в сон. Смотрю на часы — полпервого ночи. Пора собираться домой. Видать, эта лиса не моя. Ставлю ружье на предохранитель, тянусь к рюкзаку, висящему сзади на вбитом в дерево гвоздике...

И в этот момент замечаю идущую к приваде крупную лису. Не спеша, словно хозяин, он (а я почему-то уверен, что это именно мой старый знакомый лисовин) уверенно идет к темнеющей на снегу приманке. И тут, видимо, перенервничав от долгого ожидания, я начинаю глупить. Не дождавшись, когда лис подойдет к приваде, начнет есть и потеряет бдительность, я быстро скидываю варежки, поднимаю ружье и рывком снимаю его с предохранителя. Бездушная железяка делает еле слышное, но вполне различимое в точной тишине «чик», и мой лисовин, словно его кольнули в зад булавкой, резко отходит от привады. На секунду он остановился и потрусил себе в сторону, потихоньку удаляясь от меня. До него уже метров сорок пять, но делать нечего — мушка ложится на серую тень, и я жму на спуск.

Гремит выстрел, и, как ошпаренный, лис бросается в сторону леса. В слабой надежде бью из второго ствола. Куда там — лиса летит, только пятки сверкают...
Буквально слетаю с дерева на землю, достаю зарытые в снег лыжи и бегу смотреть место стрела. С сожалением отмечаю, что вся дробь легла выше, лишь самый край осыпи черканул лисий след. Второй выстрел вроде хорошо накрыл ход зверя, но, возможно, я «обзадил» по бегущей на махах лисе. Троплю метров двести — ни кровинки, след не виляет, идет ровно в ближайший лог, пересекает по упавшему дереву незамерзший ручеек, поднимается вверх и теряется среди деревьев...


Изображение Во все времена лисица была завидным трофеем. Чтобы взять ее, надо хорошо потрудиться.
Во все времена лисица была завидным трофеем. Чтобы взять ее, надо хорошо потрудиться. 


Понимаю, что эта лиса для меня безвозвратно потеряна, и поворачиваю в сторону оставленной у ближайшей деревни машины. В голову лезут грустные мысли, но я отгоняю их, надеясь, что все-таки не задел выстрелом лису. Через километр замечаю миниатюрный следок лисички, вынырнувший из глубокого снега на мою лыжню и соскочивший у ближайшего перелеска. Настроение улучшается. Быть может, с моим лисом они выведут потомство, а значит, снова будет охота. И пусть моя лиса ушла и сезон окончился на вопросительном знаке, но, с другой стороны, события этой ночи долго не дадут мне покоя, я буду их вспоминать снова и снова, анализировать свои ошибки и ждать следующей зимы, а значит, жить, жить охотой...

Что еще почитать