Изображение По наклонной: пароход утонул, питомник глухарей ликвидирован
Изображение По наклонной: пароход утонул, питомник глухарей ликвидирован

По наклонной: пароход утонул, питомник глухарей ликвидирован

Улома, междуречье Щексны и Мологи, полуостров в северной части Рыбинского водохранилища, уважительно называемого местными жителями морем, за необозримые просторы и порой крутой нрав. Сложная судьба постигла жителей этого края, когда под воды рукотворного озера ушли не только деревни, но и заливные луга, поля, дороги.

Подтопленные ручьи превратились в труднопреодолеваемые протоки, нарушившие связь между оставшимися незатопленными деревнями – не было мостов, но трудолюбие и упорство русского крестьянина превратили разоренный район Вологодской губернии в достаточно успешный сельскохозяйственный край.

Дарвинский заповедник

Тогдашние чиновники действовали более ответственно и обдуманно, во всяком случае в этом «углу», выделялись деньги и материалы для переезда из деревень, подлежащих затоплению, в достаточном количестве, по выражению старожила этих мест, замечательного егеря Мурцева Семена Михайловича, все было сделано по уму – никого не обидели.

Значительную часть полуострова занимает Дарвинский государственный заповедник (ДГЗ). Вернусь на 10–15 лет назад.

По затопленному руслу Мологи, тарахтя уже тогда старым дизелем, пароходик, любовно прозванный «мошкой», швартуется у причала заповедника.

Глядя на поселок, невольно вспоминаешь классику сталинского кинематографа, пристань с ажурной деревянной аркой, украшенной вырезанными из дерева еловыми веточками, поверху надпись крупными буквами из дощечек «Дарвинский госзаповедник», сохранившаяся со времен его образования, как бы попадаешь в те сложные и противоречивые годы.

Волна от пароходика накатывает на песчаный пляж, тянущийся насколько хватает взгляда, кружат чайки, вдалеке проносятся утиные стаи, на противоположном крутом берегу узкой протоки, где устроена пристань, на ровных высоких соснах дуплянки для гоголя – «изобретение» охотоведов-орнитологов, сделавших этого нырка одним из основных представителей утиного мира.

Создание заповедника для изучения влияния искусственного водоема на окружающую среду произошло практически одновременно с заполнением водохранилища.

Даже по теперешним масштабам вложения в науку были немалые, лаборатории по нескольким направлениям, хоздвор, транспорт, научные кадры, кстати, для работы которых создавались условия, которым позавидуют многие современные научные сотрудники.

Создан музей, любовно оборудованный и по-своему уникальный, на небольшой площади искусные диорамы, отражающие жизнь водоема, болота, леса... чучела зверей, птиц, рыб... уникальные фотоматериалы, редкие находки и научные обозрения.

Центральная усадьба заповедника создана на базе, как это ни прискорбно, бывшей зоны, и как напоминание об этой трагической странице нашей истории, экспонат музея – гнездо вороны, свитое птицей из обрезков колючей проволоки.

Питомник для современного мамонта

Гордостью заповедника был в те годы единственный в мире глухариный питомник. Многие пытались разводить глухарей в неволе, но добиться адаптации птиц вне естественной среды обитания, получить потомство удалось лишь сотрудникам заповедника.

Разработаны уникальные методы содержания, кормления, получения потомства этих современников мамонта. Отработаны способы отлова, передержки птиц, инкубации и получения здоровых глухарят, что не удавалось и не удается больше никому, изобретен глухариный инкубатор.

В. Нестеренко – долгое время руководивший заповедником, и орнитолог В. Немцев разгадали секрет искусственного воспроизводства редкой птицы. Представьте себе, в вольере токует могучий петух, на нерастаявшем еще снегу квохчут пестрые глухарки.

Грохот крыльев, и из соснового бора, примыкающего к вольерам, на мартовский наст опускается дикий бородатый мошник, азартно чертя крыльями по снегу, бежит сразиться с соперником и, не обращая внимания на разделяющую петухов сетку, обе птицы отчаянно атакуют друг друга.

Недаром известный естествоиспытатель Джералд Даррелл выбрал ДГЗ, и в первую очередь из-за питомника глухарей, объектом путешествия и создания фильма.

Благодатный край для скопы

На втором месте по значимости, как мне кажется, было увеличение численности скопы. Над водными просторами летит черно-белая хищница и вдруг камнем падает в воду, взмывая уже с увесистой рыбиной в когтях.

Искусственные гнездовья на вышках сделали эту редкую птицу настолько обычной, что пребывание на воде не обходится без встречи со скопой. Но вернемся к глухарям.

Изображение По затопленному руслу Мологи, тарахтя уже тогда старым дизелем, пароходик, любовно прозванный «мошкой», швартуется у причала заповедника. Фото: Семина Михаила
По затопленному руслу Мологи, тарахтя уже тогда старым дизелем, пароходик, любовно прозванный «мошкой», швартуется у причала заповедника. Фото: Семина Михаила 

Хотя по статусу заповедника спортивная охота в буферной охранной зоне разрешена, но глухарь остается под негласным запретом и, даже зная тока, никто не позволит себе там поохотиться, а если захочется добыть заветный трофей, то с «поклоном» к соседям – двум охотничьим хозяйствам, граничащим с заповедником.

На дальних токовищах

Ближайшие тока «расписаны» по выданным заранее путевкам, и весенняя охота на глухаря возможна только на дальних токовищах, куда и осенью по сухому мху за клюквой редко кто доходит.

Три километра по лесной дороге, через заброшенную деревню, и мы с Алексеем у большого мха, «бескрайнего» клюквенного болота. До рассвета еще далеко, но и путь не близкий, да и дорога совсем не асфальт. Проваливаясь на подтаявших наметах снега у закраины болота, выбираемся на чистую моховину, по компасу определяем направление.

За зиму исчезли тропы сборщиков клюквы, ровный покров мха да низкорослые одинаковые сосенки, еще темнота ночи, несмотря на три четверти луны, затрудняют путь к току, так что без компаса не обойтись.

Два километра по топкому вязкому мху, дальше по твердому берегу озера идти легче. Низко пролетают гусиные стаи, мелькающие силуэты крупных птиц на фоне луны будоражат сердце охотника, но сейчас нужен глухарь, когда еще удастся получить разрешение.

До тока остается не так уж много – километра полтора, но по бурелому и местами нерастаявшему снегу даются они с трудом. Вот уже совсем рядом и токовище, последние сотни метров идем тихо, останавливаясь, в надежде услышать песню глухаря.

Мошники

Порозовел восток. Неужели мы ошиблись или ток разогнан – посещают грустные мысли в воцарившейся тишине. Наконец незабываемое первое щелканье слева, рядом откликается еще один петух, и понеслось.

Теперь справа, еще чуть дальше, впереди токуют несколько петухов и, как ни странно, сзади, откуда мы пришли, точит практически без перерыва и, похоже, не один мошник.

Алексей машет рукой, показывая, в какую сторону он пойдет, и скрывается в темноте. Потихоньку и я начинаю скрадывать ближайшую птицу. Щелканье переходит в точение, два-три быстрых шага и снова жду второго колена песни.

Глухарь токовал без перерыва, и подойти к нему не составило труда, а вот увидеть проблема, рядом разлапистая сосна и ель, токовика не видно, несмотря на то что немного посветлело. Громкое хлопанье крыльев, и в крону ели сваливается еще один глухарь. Даже не отсидевшись, он затекал, переходя на энергичное точение.

Шум осыпавшейся хвои, и один из петухов уже важно расхаживает по остаткам снега под деревьями, распустив хвост и подняв бородатую голову, вызывающе громко и редко щелкая. Вызов принят, и уже два моховика, оставив осторожность, кружат по проталине, яро токуя, временами сшибаясь грудью друг с другом.

Птичьи страсти

Заквохтала глухарка, прибавляя азарта дерущимся. Тихо отступаю за ствол сосны и, стараясь не потревожить разыгравшихся птиц, решаю подходить к другому глухарю, уж очень беззащитными выглядели эти два петуха, поддавшиеся весенней страсти, да и на трофейный экземпляр они явно не тянули.

Сиплое, хриплое скирканье третьего петуха, а также частые остановки щелканья без перехода на точение, указывали на солидный возраст и опыт, скрадываемого мною глухаря.

Уже достаточно светло, и приходится проявлять повышенную осторожность, двигаясь не только под точение, но и прикрываясь деревьями. Справа вдалеке выстрел Алексея, моховик пропускает пару песен, и напряжение спадает только когда щелканье переходит в низкое скирканье. Вот он красавец на толстом суку сосны, огромный.

Переведя дух и дождавшись очередного точения, по ясно видимой цели точно по боку стреляю нулевкой. Выстрел, моховик замолчал, не изменив позы, неужели промах, ведь не более 30 метров, собираюсь стрелять еще раз, но тут глухарь камнем падает вниз, разбросав подтаявший крупчатый снег.

С трудом удерживая в вытянутой руке заветный трофей, любуюсь красотой и мощью лесного великана, в азарте охотничьей страсти забывая все трудности прошедшей охоты и пока не сожалея, что одним глухарем стало меньше.

Р.S. В 2004 году «мошка» утонула, поля зарастают, фермы закрыты, питомник глухарей ликвидирован, птицы выпущены в угодья.

Что еще почитать