Стрелял в лису - попал в собаку: оказался енот

Новый год прошел совсем не так, как ожидалось. Саньке чего-то не хватило, чтобы насытиться сказочностью этого праздника. Все было: выпавший накануне снег, сияющая гирляндами и мишурой елка, подарочные кулечки с конфетами и душистыми мандаринами, любимые фильмы по телеку, но… Пожалуй, Сашка взрослел.

Добрая часть каникул была еще впереди, и Санька отпросился у матери в станицу к деду и бабушке.

Там можно было беззаботно валяться на диване, перечитывая разлохмаченную подшивку охотничьих журналов, грызть семечки у телевизора.

Но еще больше манило туда Саньку дедово ружье, беззаботно висевшее в прихожей под бекешей из белой овчины.

Дед заметил, что одностволка притягивает внучка, и уже не раз подумывал припрятать ее «от греха подальше».

Но пока он в раздумьях почесывал за ухом, Санька втихаря изучил все ее клейма, научился разбирать и собирать, залихватски вскидывать к плечу, без промашки наводя в условную цель и уносясь в мечтах к взаправдашней охоте.

Десяток патронов с потемневшими от времени латунными гильзами хранились в хэбэшном носке, спрятаном в нижнем ящике старого, побитого шашелем комода.

Там же лежала коробочка с дедовыми наградами: трофейный кинжал СС, кобура к ревнагану, армейский бинокль и другая мелочевка, что виделась Саньке несметным сокровищем.

Осенью внуку удалось уговорить деда разок шмальнуть из ружья. Вживую ощутив силу выстрела, Санька навсегда презрел самопалы, коими баловались в те годы его сверстники...

Старики жили на окраине станицы. За калиткой начинался выгон, а дальше, за защитной жерделовой лесополосой, открывался простор полей.

Нынче, приехав сюда после Нового года, Санька, утоляя зародившийся в нем охотничий зуд, прошвырнулся с биноклем по укрытым снегом окрестностям и был донельзя взбудоражен увиденным: снежная обнова была испещрена лисьими строчками и заячьими маликами.

Читайте материал "Заячья шкурка: делаем своими руками поделки для семьи"

В отдельных местах они стекались в одну сплошную дорожку следов. На обратном пути Саньку окончательно доконала лисица, выскочившая из облепленного снегом тутовника.

И случилось то, что неизбежно должно было случиться: мальчишка решил идти на охоту — на засидку — с дедовой одностволкой.

Ему несказанно везло. Вынашивая, прямо скажем, утопический план (когда все уснут, тайком отправиться в ночное поле на охоту), он краем уха услышал, что бабушка с дедом собираются вечером в гости к родичам.

Не успели они объявить об этом внучку, как тот, лишь бы остаться дома, притворился заболевшим.

Вытерпев отпаивание горячим чаем с малиной и растирание гусиным жиром, хитрец с кислой гримасой валялся на диване, перечитывая чуть ли не наизусть выученный им рассказ Анатолия Онегова «В засидках».

Как только за стариками скрипнула калитка, внучок, одевшись потеплее, погрузил на дедовы самодельные санки, с которыми тот ходил на подледную рыбалку, завернутое в бекешу ружье, опустил в карман пальтишка пяток патронов и, закрыв на подвесной замок хату, вышел со двора.

Читайте материал "Особенности поведения лесного русака"

Солнце опускалось к горизонту раскаленной докрасна печной конфоркой. Хрумканье снега под ногами глухо отдавалось в подмерзшую землю. Стараясь не торопиться, чтобы не привлечь к себе внимание, Сашка двинулся вдоль выгона к тутовнику.

Навстречу от колонки, что торчала на углу квартала, с наполненными студеной водой ведрами шел сосед дед Дмитрий.

— Ты куда это, Сашко, лыжи навострил? — поинтересовался он у поздоровавшегося с ним пацана.
— Та в тутовник, деда Митя, рогулек на дротянки нарезать, — на ходу сочинил легенду Сашка.
— На щуку собрался? От неугомонный! Чем дед-то занимается? — задал он еще более опасный вопрос.
— Та я уходил, он спать собирался.
— Тю! Устал старый? И чем это он занимался, что так приморился? — цепляясь за разговор, бросил вслед Сашке дед Дмитрий, но тот, прикинувшись, что не услышал, поспешил дальше.

Посередине тутовника проходила узкая просека. У Сашки захватывало дух, когда он шел по ней, словно по сказочному тоннелю, с восторгом поглядывая на снежное убранство
сплетенных над головой ветвей.

Чуток робея, он упрямо стремился через этот зимний лесочек к своей заветной мечте — настоящей охоте. В конце «тоннеля» виднелся освещенный заходящим солнцем выход. Он манил мальчишку, словно за ним начиналась полная охотничьих приключений жизнь.

Выйдя в поле, Сашка направился к присмотренному утром месту — проезду через неглубокий сухой арык. По проезду, как по мостку, переходило, казалось, все обитавшее в округе зверье. Лучшего места для засидки найти было трудно, и парень не поленился притащить сюда охапку соломы.

Заряжая ружье, он с наслаждением опустил в ствол тяжелый патрон и, закутавшись в бекешу, удобно устроился в арыке на копешке. Не успев толком обсидеться, он вдруг увидел, как к нему от лесополосы бежит заяц.

Читайте материал "Госдума отправит охотников учиться снаряжать гладкоствольные и нарезные патроны"

Солнце едва скрылось за крышами видневшихся вдали хат, и к легкому разочарованию пацана все происходило уж больно просто и «невкусно» и совсем не похоже на те переживания, которые испытывали герои прочитанных охотничьих рассказов.

Взведя курок ижевки, Сашка, осторожно следил за русаком, приближающимся к нему размеренными прыжками, и уже представлял, как выцелит его под передние лапки и плавно нажмет на спуск. Но заяц, не добежав до проезда добрую сотню шагов, присел столбиком, насторожил уши.

Саньку окатил ужас: «Неужели он меня заметил и сейчас убежит? Как же так? Ведь я все делал правильно!» И тут он услышал, как под бекешей гулко колотится его сердце — такого с ним еще никогда не случалось.

Вскоре заяц снова катил к нему, и он вел его на мушке, но уверенности, что попадет, уже не было: ствол прыгал в такт сотрясавшей его крупной дрожи, и не было сил ее удержать… Но все-таки после выстрела русак остался лежать на месте.

Охотник несся к нему, путаясь в полах бекеши. Подняв зайчука за задние лапы, он ощутил его тяжесть, почувствовал, как тот обмяк…

Сашка спешил домой. Возле тутовника, оглянувшись назад, он увидел, как над сумрачным фиолетовым полем поднимается луна.

Ему еще не приходилось видеть, как ночное светило встает из-за горизонта. И тут он подумал, что охотничья ночь, о которой он мечтал, только начинается, и у него есть время до возвращения бабушки и деда.

Читайте материал "Заяц в трубе: нелегкая задача"

Сашка вспомнил рыжую, что днем шмыгнула из тутовника. А вдруг повезет? Желание добыть красного зверя тут же растоптало страх перед наказанием за самовольную выходку, и он вернулся к засидке.

Луна, поднимаясь, укорачивала тени, и заснеженная равнина заискрилась всеми цветами конфетти. Слышно было, как пели в мерцающей огоньками станице — у кого-то шло застолье.

Со стороны тутовника раздался хриплый, с протягом на последнем слоге лай. «Это же лисовин!» — встрепенулся Сашка, вспомнив, что у лисиц в январе идет гон. Пацан напряженно вглядывался в холодную даль в надежде увидеть силуэт зверя.

Он возник неожиданно близко. Сашка, не растерявшись, мгновенно выстрелил, чуток пожалев, что никто не оценил его ловкости. Подойдя ближе к поверженному зверю, паренек застыл в растерянности.

На краю арыка лежала дворняжка, уткнувшись острой мордочкой в снег. Пушистый хвост дернулся в агонии и затих.

— Вот бедолага! Угораздило же тебя бегать ночью по полям! — ругал без вины загубленную животину Сашка, в то же время совестно вспоминая не раз читаную им заповедь охотника стрелять только по ясно видимой цели...

Дед с бабулей еще не вернулись. Подвесив стылого русака в летней кухне, мысленно репетируя свое признание в ночных похождениях, Санька отомкнул липнущий на морозе замок, зашел в натопленную хату. Протерев промасленной ветошью ружье, убрал все на свои места и вскоре заснул беззаботным сном…

Читайте материал "Жадность на охоте была и будет"

Мороз нещадно щипал ему ухо, а он не мог пошевелиться, боясь вспугнуть бегущего к нему русака…

— Говоришь, охотником заделался? — услышал он сквозь сон грозный дедулин голос. — Я тебе покажу, как без спросу оружие брать, душегуб заячий!

Дед ругался, ухватив внука за кончик уха. Так началось утро следующего дня. Однако вскоре дед сменил гнев на любопытство. Сам он не охотничал, и ему было чудно, что внучок умудрился добыть косого.

Опустив закоченевшего русака в кроповяный мешок, прихватив с собой поллитру, дед и внук направились к соседу, который уж точно знал, что делать с зайцем, ибо слыл заядлым охотником.

— Ты смотри, что творит малый! — то и дело вырывалось у соседа, когда он слушал рассказ пацана.

Санька быстро сообразил, что рассказчик всегда может чуть приврать в свою пользу, и, войдя во вкус, чувствуя расположение слушателей, начал помаленьку приукрашивать, а увлекшись, проболтался о случайно застреленной собачке…

— Так мохнатая, говоришь? А какого она окраса? — выпытывал дед Митрий у юного охотника.
— Та коричневая или серая — не разглядел. Жалко собачку! — искал снисхождения у взрослых Сашка.
— Так может, то енот?
— Не, у енота хвост полосатый, я знаю, — уверенно отмел предположение старого охотника Сашка, хотя енота видел только в мультике.

Вечером дед Митрий нанес соседу ответный визит, не забыв прихватить свою бутылочку.

— Ну, Григорий, внук у тебя еще тот охотник! То все-таки енот был. Енотовидная собака, — сообщил он изумившую Сашку новость.

 — Я нашел его по следам, в арыке. Обдеру — сало тебе на растирку дам, а шкуру доча просила на воротник…

Санька, лежа на лавке, застеленной бекешей, слушал разговор взрослых. Вначале деды хохмили на тему охоты и рыбалки, затем перешли на пугающие Сашку своей грустью воспоминания о войне и, уже не чокаясь, опрокидывали наполненные до краев стопки. Курили, дымя в печное поддувало.

В духовке томилась зайчатина, наполняя хату сытным ароматом мяса, чеснока и лаврушки. Но ничто не могло затмить запахи ружейного масла и пороха, которыми еле уловимо, но так волнующе пахла дедушкина бекеша.

Во сне парнишка видел лисицу, неторопливо уходившую по заснеженному тоннелю тутовника. Останавливаясь, она оглядывалась на Сашку, словно звала его за собой.