Помирил

Правила весенней охоты просты и незамысловаты - бить только селезня. Не знаю где и как, а в моем регионе эти правила осложняются требованием - охотиться с подсадными или чучелами.

Правила, конечно, нарушаются везде и всяко, однако считая себя правильным охотником, я охотничьих законов, как писаных, так и не писаных стараюсь не нарушать. Тем не менее, не могу отказать себе в удовольствии поохотиться весной «с подхода».

 

Днем, когда утренний лёт окончен, большинство правильных охотников идут к своим палаткам досматривать сны, а неправильные допивать рюмки «чая», а то и вовсе разъезжаются до вечера по домам. Я же привыкший к длительным пешим прогулкам, иду охотиться вдоль водоемов и редко возвращаюсь без добычи.

Не считаю это нарушением правил охоты, потому что днем отличить селезня от утицы – не вопрос, другое дело на зорьке, когда еще или уже темно, тут согласен, не отличишь, нужны чучела, манки и подсадные.

Охота «с подхода» требует не только крепких ног и удобной обуви, но и немалой сноровки. Какой смысл стрелять птицу, если не сможешь её достать (лодку же с собой не понесешь), конечно, если хорошо воспитанный спаниель имеется, то всё упрощается но собаки, как правило, на охоте «с подхода» только мешают, мчатся распугивая впереди себя всё живое.

Поэтому умение двигаться незаметно и беззвучно еще не самое главное. Важно так поднять с воды селезня, а затем и подстрелить, чтобы он упал на берег, да не в заросли, а на доступную землю или поближе к берегу. Снять сидящую на воде птицу - не проблема, но плыть за трофеем в ледяной воде. Б-р-р-р!

***

Так вот: поехали мы с другом на утреннюю зорьку километров за тридцать от города на речку Илек, в том месте, куда мы стремились, река широко разливается и затапливает все низинки. Масса кустов, кочек за которыми можно спрятаться, глубина - утке по колена, идеальное место: расставляй чучела, да дуди в манок.

Содержать подсадных уток в условиях городской квартиры, сами понимаете, нет никакой возможности. Однако местечко было облюбовано не только нами, понаехало много разного народа. Такую пальбу устроили еще по темноте, хоть святых выноси. Лупили влёт, не разбирая, во всё, что крыльями машет.

Ясное дело, пять минут такой канонады разогнали всю живность в радиусе нескольких километров. Мы раздосадованные таким соседством, пройдясь крепким словцом в адрес горе-охотников, отправились к своей машине не солоно хлебавши.

Товарищ мой, такой же любитель побродить с ружьем, подвернул незадолго до этой охоты ногу и не смог составить мне компанию, остался отдыхать в машине, пообещав к моему возвращению приготовить не хитрый завтрак.

Прошел я в тот раз вдоль русла реки немало километров, но: не везет, так не везет. Увидел было стайку широконосок, но плёс был открытым и они с весёлым хлопаньем крыльев снялись с воды, несмотря на все мои потуги незаметно подкрасться на выстрел.

Возвращался я уставший и грустный, удастся ли ещё вырваться из «каменных джунглей» этой весной, нет ли, а нынешняя охота безнадежно испорчена.

До машины оставалось еще с километр пути, а я уже изрядно утомился, да и солнышко припекало, как летом, употел совсем. Решил передохнуть на берегу маленького плёсика, буквально 15 – 20 метров в диаметре. Присел на большую кочку достал сигареты: ружье, как водится заряжено, на предохранителе, покоится на коленях (научен многолетним опытом, во время охоты даже «до ветру» ходить с ружьём, случались, знаете ли, забавные случаи, когда именно в такие интимные моменты, открывалась для охотника блестящая возможность подстрелить хороший трофей).

Только прикурил, слышу характерный посвист утиных крыльев, такой сладостный для охотника. Осторожно поворачиваю голову влево и вижу как, эдаким боевым каре прямо на мою лужицу несётся шестерка лихих серых уток. Я сижу совершенно открыто, хоть и в камуфляже, но в летнем, а вокруг желто-бурая растительность, виден как на тарелочке, да еще и сигареткой попыхиваю, а они уже крылья загнули, явно прицелились на посадку.

Вот это да! Ослепли что ли? Зрение у любой птицы, нашему не чета, а эти точно свихнулись, в упор не видят своего извечного врага – охотника. Садятся! Я остолбенел, не знаю, что и делать, любое движение спугнет, щелчок предохранителя и поминай как звали.

Два селезня и четыре уточки. Селезни, не раздумывая, бросаются друг на друга в драку. Ах, вот оно в чем дело, весенние баталии за право обладания утиным гаремом притупили инстинкт самосохранения у драчливых самцов, да и у «боевых подруг», похоже, та же беда. Уточки, рассевшись «подковкой» как в амфитеатре, с любопытством римских матрон наблюдают за битвой пернатых гладиаторов. И все это происходит в каких-то десяти – двенадцати метрах от меня. Ну, извиняйте, утки...

Очень медленно поднял ствол, стараясь не щелкнуть громко предохранителем, навел на драчунов, дождался, когда они еще раз азартно сойдутся в рукопашную и одним выстрелом, навсегда примирил разбушевавшихся соперников. Уточки, резво вспорхнув, улетают, ну и счастливо! В отличие от ваших буйных поклонников, вы серенькие, меня весной совершенно не интересуете. Осенью не попадайтесь…

Чудеса, да и только. Селезни, всегда более осторожные и чуткие, однако хоть и тревожатся раньше своих подруг, всё же взлетают на мгновенье позднее самочек. Как это объяснить, не знаю. Какой-то свой кодекс чести, наверное, не позволяет утиным гусарам бросать пернатых дам в беде. Так и гибнут первыми, впрочем, это так красиво, так по рыцарски, что невольно вызывает искреннее уважение.