Тридцатого декабря в протопленном доме сверкала огнями елка, шла сервировка новогоднего стола, топилась баня.
Лишь тридцать первого я выкроила утренние часы на охоту. Снежок, прекратив сыпать к часу ночи, создал идеальные условия для тропления. В трехстах метрах от деревни, у полусгнившего сарая, встретила жировку зайца.
Тропление вышло недолгим. С утренней кормежки заяц отправился на лежку. На поле, незначительно заросшем ивняком и молодью сосны, лишь куртины таволги и иван-чая могли стать укрытием зайцу. После «двойки» скидка, затем коротенькие прыжки и скачок в сторону. Вот же он! Сидя в десяти метрах от меня в копне заснеженной таволги, отчетливо видны выразительные черные выпуклые глаза. Делаю шаг. Разбрызгивая пушистый снег, косой «полетел» к спасительному лесу, до которого, стоит заметить, не так уж и близко.
Выстрел остановил беглеца. Тут же и радость, и жалость, и ощущение неполноты охоты.
Всего 30 минут в угодьях, и домой возвращаюсь с зайцем. Этой охотой я проводила и без того насыщенный путешествиями, походами и охотами 2022 год!
К обеду вернулся с охоты муж. Он тоже провожал свой охотничий год в полях. У него другие цели, другие планы, иное видение зимней охотничьей картины. Волки, вот что его интересует. Трофеи его охот единичны и непостоянны. Мои же охоты общедоступны и результативны. А уж стрелять или не стрелять, «думайте сами, решайте сами...»
Встретив Новый год, уже в первый день вышла осмотреть угодья. Новогодняя ночь была относительно теплой для зимы. Вот и первые встреченные следы у соседнего разваленного дома. Пара енотов вышла, потопталась, обтерла грязную шкурку и вновь залезла в укрытие, в подвал заброшенного дома, где и проводит зиму. Чуть далее лисий нарыск. Тоже от деревни далеко не уходит. А первые следы беляка, как и ожидалось, в зарастающих полях да вдоль ручья, огибающего деревню. Прошла довольно большой маршрут, приметила основные кормежки зайцев.
Со второго дня года и до отъезда все дни, даже когда термометр ночью опускался ниже 40 гоадусов, я вплотную занималась троплением. Окружающая охотничья атмосфера создавала особый колорит моим незатейливым охотам. На соснах в недорубах несколько раз поднимала глухарей. Стайки белых куропаток своими подъемами неоднократно радовали глаз.
Табун поляшей, состоящий в основном из петухов, каждодневно красовался на окраине деревни, облюбовав раскидистые березы. На краях лесных массивов, куда жирующие беляки нередко приводили меня, встречались рябчики. Боровой птицы было в достатке. Меня же манили только заячьи малики...
Подводя итоги охотничьих похождений, сложилась следующая картина. До лежки я довела двенадцать зайцев. Пять из них сошли вне поля зрения. Одного, самого легкого и доступного, досадно промазала. Заяц «вспорхнул» из-под мелкой сосенки в паре метрах от меня. Я, потеряв самообладание и поддавшись эмоциям, продуплетила накоротке. Чистый промах лишь ускорил ход зайца... Другой заяц, сойдя с лежки, зашел на круг, а я встала на перемычке двух зарастающих полевых межей. Белый комок выкатился на предельной дистанции.
Я не удержалась и выстрелила из верхнего ствола. Косой встрепенулся и, не меняя направления, ушел на махах. Метров двести я сопровождала след. Заяц целый и невредимый. Из пяти добытых мною беляков лишь один был взрослым. Значит, в ушедшем году размножение прошло неплохо.
Поучительной историей был последний добытый заяц, о котором стоит рассказать отдельно...
В морозы, накрывшие Вологодчину под Рождество, установилась многоследица. Когда термометр ушел за отметку ниже 40 градусов, многие звери передвинулись с обдуваемых полей в глухие чащобы леса.
Ушел в массе своей и беляк, сместившись в лес к бурелому, где лежки располагались подобно медвежьим берлогам, под выворотнями здоровенных лесин. После неудачного тропления в одном из таких захламленных участков леса я направилась домой. Яркое солнце не согревало мои заледеневшие щеки и отмороженный нос. Да еще периодически запотевали очки.
Домой, домой и только домой... если бы не свежий след зверя среди довольно чистого польца. Заяц кормился среди редких кусточков ивняка. Не веря, что он может остаться на дневку в этом месте, я сделала небольшой оклад. Замкнула лыжней круг, выхода нет.
В радиусе 80 метров особых мест для лежки не вижу, и лишь в старой меже плотность соснового подроста позволяет спрятаться. К этим соснам и уходит след беляка. Схожу с лыж, дабы не сильно шуметь, и шаг за шагом распутываю кружева, оставленные зверьком. Даже след полевки под солнцем так ярко и отчетливо выражен, что шансов у косого обмануть меня нет.
Забыты замерзшие руки и немеющие от холода щеки. Кровь от нахлынувшего охотничьего азарта согревала лучше всякой печки. Вот и «двойка». Сметка. Опять сдвоил и скакнул на самое чистое место. С этой точки я уже видела свою окладную лыжню. Глаза выхватили три небольших сосенки, единственное укрытие, где, на мой взгляд, мог притулиться заяц. Стою не двигаюсь…
Ох уж эти секунды напряжения!!! Глаза читают все надписи на снегу. Вот скачок, вот прядь чуть торчащего из-под снега мятлика, а вот и сосенки, где хоть как-то можно спрятаться...
Начинаю в себе сомневаться. Неужели сошел незамеченным?! Но ведь иных следов на чистом снежном листе нет. Не улетел же он! Растерянно делаю пару шагов, и тут свечой из крошечной куртинки злаковых вылетает моя «пропажа»! Отпускаю на шесть-семь прыжков и нажимаю на курок. С полем! Этот беляк меня поразил!
Среди бескрайних лесов и болот Вологодчины, среди буреломов, непроходимых ручьев и заросших таволгой низин заяц выбрал место для лежки на самом чистом участке зарастающего поля. Даже русак, приверженец открытой территории, вряд ли осмелился бы на такой поступок.
Замечательные зимние каникулы заканчивались. Впереди еще много разнообразных охот, и это воодушевляло. Хотя, если честно, всегда жаль говорить о таких интереснейших охотах в прошедшем времени... У мужа были другие охоты, они были результативными и имели особый шарм… Но только это уже другая история.
Комментарии (0)