О реке своего детства я рассказывал уже не раз, обязательно упоминая при этом и железнодорожную станцию Фруктовую, и Слемские Борки. Станция Фруктовая была километрах в семи выше нашего села Алпатьева, а Слемские Борки были ниже нас по течению и, в отличие от нашего села и станции Фруктовая, лежали на левом берегу реки среди заливных лугов.
Ну, а когда Ока снова встретила меня, то почему-то не позвала сразу к себе, и я прежде отправился в луга к Слемским Боркам, недалеко от которых и были постоянно прописаны в Окской пойме три больших заливных озера: Осетриное, Ситное и Долгое.
Почему именно Долгое озеро первым позвало меня к себе?.. Не знаю...
Самая гладь озера была наполовину скрыта от постороннего взгляда высоченной стеной-частоколом озерного камыша-куги, и чтобы добраться тут до чистого места, надо было заходить в воду чуть ли не по пояс, расчищая перед собой хотя бы узкий коридорчик. И только после всего описанного ты получал право опустить снасть в крохотное оконце среди листьев кувшинки – и то такое упражнение удавалось тут только обладателю очень длинного удилища, у меня таковое было и я, разумеется, хотя бы поэтому надеялся здесь хоть на какой-то успех.
Всю положенную работу я проделал и крючок с навозным червем, грузило-дробинку и поплавок в оконце рядом с листом-блюдцем кувшинки наконец опустил... Поплавок чуть вздрогнул и тут же замер в ожидании дальнейших событий. И события не заставили себя долго ждать: совсем скоро поплавок чуть качнулся, чуть огрузился в воду, а там и все быстрее и быстрее стал уходить в сторону... Подсечка – и кто-то довольно сильный, упорный оказался у меня на крючке.
Судя по характеру поклевки и по поведению попавшейся на крючок рыбы, я почти тут же сделал вывод: окунь! Сейчас главное, не пустить этого окуня в траву, не дать ему запутать леску в зарослях кувшинки...
И вот первый подарок Долгого озера показался из воды... Нет, это совсем не окунь – увесистая, плотная рыбка, словно хороший карась, куда больше моей ладони, блестящая, в золотистой чешуе с ярко-красными нижними плавниками... Конечно, это была красноперка, первая моя красноперка – пожалуй, самая красивая рыбка среди всей прочей так называемой белой рыбы.
Пойманная красноперка в садке. Поплавок снова аккуратно опущен в оконце среди листьев кувшинки. Поплавок замер и опять почти тут же все быстрей и быстрей стал уходить в сторону... И еще одна точно такая же рыбка-красавица оказалась у меня в садке.
Облюбованное мной оконце среди травы исправно поставляло и поставляло мне одну красноперку за другой. Почему эти рыбы-красавицы не разбегались в разные стороны, не исчезали, не покидали того места, где я вытягивал и вытягивал из воды одну за другой их родных сестер?..
Уж на что азартными бывают другой раз окуни, но и то умеют они остановить свой азарт, почувствовав беду, и в конце концов покидают то место, где один за другим пропадают их собратья. А тут какое-то безразличие ко всему на свете, кроме навозного червя, опущенного им под нос вместе с предательским крючком.
Не знаю, сколь долго продолжалась бы такая ловля, если бы я сам не закончил ее, посчитав, что пойманного сегодня вполне хватит и мне и моим соседям, которых я время от времени снабжал рыбой.
День спустя я снова навестил Долгое озеро, снова забрался в воду чуть ли не по пояс, и опять, как и в первый раз, красноперки тут же находили моего червя, а там и одна за другой оказывались у меня в садке.
Но потом что-то случилось, что-то произошло там, в воде, и дальше своих красноперок я не нашел. Может, они переместились куда-то? Я еще и еще раз расчищал подходы к воде в новых, на мой взгляд, очень даже замечательных местах, но своих знакомых красноперок так нигде и не нашел.
Возможно, в конце концов я бы и отыскал этих рыб-красавиц, но тут от Долгого озера меня отвели лещи, что, по рассказам, моих друзей-паромщиков, как раз теперь подошли большущим отрядом к острову, поднявшемуся высоко из воды чуть ниже Слемских Борков. Этот остров я отыскал, отыскал и лещей и здесь, за колдовской охотой на окского леща, о своих красноперках и подзабыл.
Но вот Архангельская тайга... Я с весны до глубокой осени исследую и исследую самые разные таежные озера и тут в озере с таким же именем, как и то озеро Долгое в пойме Оки, наконец встречаю рыбку-красавицу в золотистой одежде с ярко-красными, щегольскими плавниками...
На Долгое озеро я прибыл в середине июня, когда только-только отыграл свои игры-нерест местный лещ. Подправил будущее жилище, охотничью избушку, подремонтировал лодчонку-челночек, выдолбленную из целого осинового ствола, «зарядил», как говорят здесь, самоловную снасть-жерлицы и теперь каждое утро отправляюсь в путешествие по озеру, больше похожему на тихую, глубокую реку, чтобы проверить самоловки, снять пойманных щук, а затем, наловив новых живцов, снова зарядить самоловки.
В то утро я также объехал жерлицы, а там и отправился на поиски новых живцов, которыми надо было заменить уснувших и сорванных щуками. Живцов-окуней наловить в Долгом озере было не очень сложно, но окуньки, хотя и дольше держались на крючке, наших щук интересовали меньше, чем живцы-плотвички. А потому я и вел свой челночек-долбленку вдоль самого берега и все время приглядывался, не мелькнет ли где желанная плотвичка.
И вот, кажется, этих рыбок я наконец обнаружил... Опускаю в воду у самой травы крючок с червячком, и поплавок тут же исчезает под водой, исчезает быстро, резко, совсем не так, как при поклевке плотвы...
Легкая подсечка – и у меня в руках, вместо ожидаемой небольшой плотвички, увесистая, красивая рыбка с ярко-красными брюшными плавниками... Красноперка!
Я приглядываюсь к воде и вижу, как у самого берега крутятся возле травы быстрые, резвые рыбки, будто играют друг с другом в какую-то свою игру.
Крючок с червяком снова в воде, и снова почти тут же у меня в лодке оказывается еще одна, точно такая же, красноперка...
Догадка моя подтверждается: эти рыбки-красавицы здесь, возле самого берега, открыто играют главную в жизни игру. Да, все получается именно так: только что отнерестились лещи, а следом за ними обычно и идет нерест красноперки.
Солнце уже успело высоко подняться над тайгой и теперь оно заглядывает прямо в воду: весь заливчик-пятачок, где нерестятся сейчас мои красноперки, насквозь просвечивается солнцем, и от этого веселого утреннего света рыбки, кажется мне, суетятся, носятся взад и вперед еще быстрей, еще резвей.
Я опять предлагаю красноперкам, занятым очень важным для них делом, червяка, и они опять никак не отказывются от него...
Вот это рыбки: и икру мечут и от закуски не отказываются, да еще мало того, завидев моего червя, сразу забывают о своем главном деле и наперегонки бросаются к нему.
Красноперок, мечущих икру, действительно можно было ловить и ловить. Но такая ловля не доставляла мне никакого удовольствия – мне никак не хотелось мешать. И я отложил удочку и дальше оставался возле нерестящихся рыбок только молчаливым наблюдателем.
Шло время, все выше и выше поднималось солнце, скоро полдень – мне уже давно пора было наловить живцов и «зарядить» жерлицы-самоловки, но я все еще оставался здесь, где встретился с рыбками-красавицами, и по-прежнему не отмечал признаков того, что игра-нерест собирается стихнуть, остановиться хотя бы на время.
Мне давно была пора приниматься за свои обычные дела, и перед тем как взять в руки весло и тихонько отвести от берега лодку, я все-таки вспомнил о своей удочке и еще раз решил проверить: так ли уж охочи до еды эти красноперки, мечущие икру, или же моим червяком интересуются все-таки рыбки, не принимавшие непосредственного участия в нересте...
Червяк, насаженный на крючок, в воде. И как раньше, тут же к этому червяку бросается рыбка, только что игравшая со своими товарками... Я вижу эту рыбку, схватившую моего червяка, и не по поплавку, а по движению этой красноперки определяю момент подсечки.
Рыбка, почувствовав крючок и леску, которая никак не желает ее отпускать, кинулась было в сторону, перевернулась на бочок и вот-вот должна была последовать за моей снастью... И тут из-под лодки тенью-молнией метнулась к рыбке, попавшейся на крючок, очень приличная щука.
Щучьи челюсти сжаты, охотник, перехвативший у меня рыбку, останавливается после броска-атаки. Я хорошо вижу все, что происходит сейчас в воде, и потихоньку-потихоньку стараюсь подтянуть щуку-разбойницу к своей лодке.
Моя красноперка пока у щуки поперек пасти – хищница пока не переворачивает добычу, чтобы затем проглотить. Я, конечно, не надеюсь доставить в лодку эту щуку. Сейчас она, почувствовав сопротивление мой снасти, разожмет челюсти и оставит рыбку, попавшуюся на мой крючок. Но удачливый охотник пасть пока не раскрывает, и я медленно-медленно подвожу эту щуку к борту своей лодки.
В воде уже мой широкий подсачек. Вот-вот я подведу его под оплошавшую рыбину... Но в это время из-под моей лодки вырывается еще одна тень-молния и хватает поперек туловища щуку, которая пока так и не разжала свои челюсти. И весь этот «слоеный пирог»: красноперка, щука и еще одна щука - по инерции медленно движется в сторону к берегу.
Я снова приподнимаю свое удилище и пробую подтянуть этот чудовищный «пирог» к лодке. И страшный «пирог» вроде бы начинает подчиняться мне...
Подсачек снова в воде... Вот-вот... И в конце концов я все-таки подхватывают своим подсачком обеих щук.
Щука, атаковавшая свою соплеменницу, опомнилась только тогда, когда я поднял ее вместе с подсачком из воды – она широко раскрыла пасть и отпустила свою добычу. А самая первая щука-охотница разжала челюсти и освободила мою красноперку уже в лодке.
Красноперка, попавшаяся на крючок, как и ее подруги, оказавшиеся ранее в лодке, была чуть побольше моей ладони. А вот самая первая щука, напавшая на красноперку, выглядела куда солидней своей добычи – весу в ней было явно за килограмм. Вторая же щука меня, честно говоря, немного разочаровала.
Судя по всем предыдущим встречам с такими вот каннибалами, килограммовый «живец» должен был соблазнить охотника никак не менее трех килограммов весом, на самом же деле этот охотник, поплатившийся за свою патологическую жадность, был не намного тяжелей своей предполагаемой добычи.
Комментарии (0)