Изображение Ревность матерого
Изображение Ревность матерого

Ревность матерого

В отдаленном, глухом урочище обнаружил я стаю из шести волков. Место было малоизученное, поэтому сразу провести облавную охоту возможности не было. Но большое желание провести ее заставляло делать дальние, утомительные походы в те места. Из дома я уходил до рассвета, возвращался поздно.

Изучал я место обитания волков по старым следам. Установил, откуда они приходили к урочищу, по какому маршруту чаще всего выходили из него на ночную охоту. Иногда по два, а то и по три дня находились волки там, на дневке, покормившись по соседним скотомогильникам, или после преследования кабанов, охота на которых им явно удавалась. После удачи они опять заходили в заросли ольхи с высоким кочкарником. Такие места волки очень любят и часто бывают там на дневке.


Охоту бригадой запланировали на воскресение. Была надежда застать волков, но со второй половины дня подул, усиливаясь, юго-западный ветер, пошел снег, к вечеру началась метель. Наше мероприятие сорвалось.


В понедельник рано утром я опять шагал к урочищу. В воздухе висела туманная дымка, было тепло и тихо. К десяти часам подошел к урочищу. Снег стал сырой и липкий. Продвигаться стало еще тяжелее, лыжи утопали, и на них стал налипать снег. На такой случай я имел с собой «плюсовую» лыжную мазь. Через пять минут дело поправил, пошел быстрее.


Обход крепей начал с южной стороны, надеясь перехватить следы волков от ближних деревень, где располагались фермы. Но, пройдя полукругом половину массива, следов не обнаружил. Оставалось обогнуть участок с запада и пойти на северную сторону до замыкания круга, а по пути к дому поохотиться на лис.


Слева от меня, в низине, раскинулись обширные поля с лощинками, поросшими кустарниками. Островками белели небольшие березовые рощицы. В одной из таких по березкам рассеялся большой табун тетеревов. Крупные косачи, как футбольные мячи, висели на прогнувшихся ветвях. Такое в оттепель бывает редко. Видимо, глубокий снег затруднял птицам ходьбу, вот они и уселись подкрепиться березовыми почками. Хотя мысли мои были заняты волчьей стаей, я не мог не заглядеться на эту природную картину.


С высокой гряды открылась многокилометровая даль. Справа от меня находилось то самое болотистое урочище, в котором обитали волки: весь большой массив леса просматривался, как с птичьего полета. А по горизонту стелилась туманная дымка. Какая красотища! Я позволил себе остановиться на несколько минут, отпил из фляжки немного кофе. Взял в руки бинокль и стал осматривать окрестности: может, обнаружу волков, когда они пойдут на дневку. Навел бинокль на ту рощицу, где кормились тетеревки, но их там уже не обнаружил. Может, кто-то потревожил, или они переместились к более богатому кормом месту.


Спустившись с гряды, я начал пробираться к нужному месту. Сначала осмотрел все слева. Там вдали чуть обозначились в тумане строения деревни Тесное. Не обнаружив ничего интересного, стал обозревать правую сторону. Медленно ведя биноклем по урочищу, тщательно осматривая все между кряжистых деревьев, я вдруг отчетливо увидел волка. Он показался между деревьев только мельком, но я уже успел охватить его взглядом.


Понаблюдав еще несколько минут, начал спускаться к низине, необходимо было уточнить, в каком месте прошли хищники. На склоне в 20 метрах впереди меня, среди мелких берез, увидел сильно истоптанный снег. Сначала подумал, что здесь были кормящиеся лоси. Предельно осторожно я подошел к следам и с удивлением обнаружил, что это прошла та шестерка волков, вся стая. На этот раз уже не след в след, веревочкой, а развернутым строем. У них шла жестокая борьба, о чем ясно свидетельствовали клочки шерсти и капли крови. Сразу стало понятно: начался гон, идет схватка за самку... Обходить этот участок еще раз не было смысла. Подумав, что же предпринять, решил попытать счастья в охоте на этих волков. Дело в том, что во время гона самцы очень агрессивны к своим соперникам, и, если появляется чужак, волкам непременно нужно его отогнать не только от стаи, а вообще из района обитания.


Достав из рюкзака белый маскировочный костюм, быстро его надел. Решение принял такое: спуститься к тому месту, где я видел волка, и подвыть ему. Хотя это я делаю не так уж мастерски, но все же на мою вабу волки отзывались, а сейчас, когда злоба и ревность гасят осторожность матерого, внимание к опасности у него притупляется. Поэтому я все же надеялся на успех.


Спустился совершенно бесшумно. Увидел еще следы стаи. В низине был сумрак. Тишина абсолютная. Теперь следовало выбрать место для засады, откуда, укрывшись, можно начать вабить. В десятке метров я увидел две рядом стоящие толстые ольхи с огромными корневищами. Между ними и остановился. Позади была большая кочка, засыпанная снегом. На ее фоне я мог бы удачно замаскироваться в своем белом одеянии. Хорошо утоптав снег, еще раз прислушался и тщательно осмотрелся: волки наверняка пошли в ельник, раскинувшийся неподалеку. Или же были рядом, на небольшой возвышенности, поросшей смешанным лесом. Дальше они не пойдут. В этом я был уверен.


Собравшись, подал первый зов. Сначала очень тихо, низко склоняясь к земле. Получалось, что вой доносился как бы издалека. Конечно, я волновался, отзовется ли из стаи соперник, примет ли мой вызов, не заподозрят ли звери подвоха и фальши. Выждав пару минут, повторил вой еще и в той же позе. Только закончил свою партию, как тут же услышал глухой вой волка из ельника. Да, стая была там! Выждав еще несколько минут, уже подвыл стоя и чуть сильнее, давая понять, что мнимый соперник идет на сближение.


Все ясно, вызов принят! Ожидай, охотник, гостя. Больше я не вабил, сидел в снежном углублении, держа ружье готовым к выстрелу, собираясь встретить матерого. Это, несомненно, был он. А волк, видимо, настроился очень решительно. Понял я это потому, что, не ожидая от меня ответа, он подал сам голос. Вой был короткий, злой, с хрипотцой, с утробным выдохом. Я решил, ускоряя дело, подать ему ответ тоже решительного соперника. Только затихли последние звуки моей имитации, как матерый взвыл ответно уже рядом и так сильно, что эхо колыхнулось среди деревьев в туманной мгле и рык повис в воздухе.


Я волновался от предчувствия встречи с разъяренным зверем. Подавать еще вызов воздержался, зная, как точно волки определяют расстояние и место, откуда доносится вой. Теперь надо только чуть подождать, и зверь появится передо мной. Я обратился весь во внимание. Волк мог показаться в любую секунду.
Вдруг тишину и пространство внезапно заполнил совсем близкий вой, да такой, что дрожащий тугой звук ударил мне в уши. В ту же секунду, обходя большие кочки и корневища сгнивших ольховых пней, показался огромный волчина. Матерый шел, грудью раздвигая глубокий снег. Его лобастая голова была высоко поднята. Шел он спешно, приоткрыв пасть, из которой от его выдоха толчками вырывался пар. Волчара явно разгневался на незваного пришельца, который так нагло посылал ему вызов. Когда он обходил кочки или пни, виднелось мощное тело со вздыбленной шерстью на загривке. Он точно определил место, откуда доносился мой зов, и шел в упор, как будто видел меня.


Я сидел затаясь, низко опустившись в снег и пригнув голову, держал ружье, направленное на приближающегося зверя. Туман так быстро сгустился, что стало темно в глухом лесу. Матерый был уже недалеко. Я смотрел на него через прицельную планку ружья, но видел волка теперь плохо из-за возвышающихся кочек. Поверх стволов ружья угадывалась только его большая голова и часть спины. Мне казалось, что я уже слышу его сопение. Нужно стрелять… Выждав, когда зверь появится опять на открытом пространстве, нажал на курок: волк сразу уткнулся мордой в снег. Не успел я даже встать, как он вдруг развернулся и, мелькая между кочек и пней, стелющимся галопом понесся назад. Уловив момент, я выстрелил еще, но зверь уже скрылся за деревьями.


Я стоял в растерянности и не мог понять, как это могло так получиться? Подошел к месту первого выстрела. Расстояние оказалось не такое уж близкое, поэтому гарантии точного попадания не было. Оказывается, я обманулся из-за тумана. Но сам себе сказал, что просто получился неудачный выстрел. Две картечины рядом, одна около другой, ткнулись в кочку под мордой волка и до груди не дошли. Именно этот холмик, занесенный снегом, спас зверя от смертельной раны.


Оплошность явная. Ведь матерый, ничего не замечая, подошел бы ко мне близко, расстрелять его в упор не представляло сложности, ведь ревность и злость притупили бдительность осторожного, бывалого зверя. На следу виднелась кровь, а от второго выстрела были разбросаны клочья шерсти. Волк, позабыв о решительности, удрал. Сожалея и ругая себя за поспешность, я начал преследование раненого зверя. Кровь еще шла из его ран, но матерый все дальше уходил от урочища, бросив стаю. По кочкарникам и другому болотному хламу бежать мне было тяжело, я взмок и устал. А волк все шел и шел, не делая лежек.


Быстро смеркалось. Я взглянул на часы и удивился: уже наступил вечер. Дальнейшее преследование зверя становилось невозможным. Он уходил все дальше. Близко нет ни одной деревни, где можно переночевать, а утром возобновить преследование. Выход один — повернуть к дому. Путь к нему далек.


В полной темноте двигал я лыжами, оседая в снегу. До дому дошел, вконец измученный. О втором походе с утра по такому отсыревшему снегу не могло быть и речи. Я очень сожалел о том, что так неосмотрительно поступил в ответственную минуту в этой интересной охоте. Жаль было не столько денежного вознаграждения и незачисленного на мой личный счет очередного уничтоженного волка, а обидно за честь охотника. Но такая оплошность со мной случилась лишь однажды…


Остается только добавить, что охота на эту стаю все же состоялась. Но волков в ней было уже пять. Видимо, серьезно раненый матерый к стае не вернулся. Поохотились мы тогда удачно: три волка из пяти были уничтожены.

Что еще почитать