Мои дратхаары

Нет, друзья мои, без собаки не жизнь! Завести немецкую легавую мне хотелось давно, но вначале, когда мотался по съемным квартирам и улетал на месяц-другой бороться с саранчой, подкармливать пастбища и проводить дефолиацию хлопчатника, это было нереально.

 

Когда вышел на пенсию и вернулся на родную Рязанщину, шансы на успех задуманного возросли, но легавых в нашем городишке никто не держал, предпочитая гончих, лаек и спаниелей. Мне принесли щенка русско-европейской лайки, из которой со временем вырос красавец пес, подаривший мне немало замечательных охот и трофеев. В самом расцвете сил мой Акай заболел легочной формой чумки, и все труды ветеринаров и использованные мною народные методы лечения, к великому моему огорчению, положительного результата не дали. Вот тогда я окончательно и настроил себя на серьезный лад и решил реализовать свою давнюю мечту.

Возле охотничьих магазинов Рязани появились мои объявления о том, что немногочисленная армия легашатников Рязанщины должна пополниться новым бойцом. И действительно, вскоре мне позвонили и предложили щенка за вполне приемлемую цену от дипломированных рабочих производителей. Так у меня во дворе появился смешной, угловатый, длинноногий малыш с грустными глазами. Боюсь обидеть владельцев других пород, но убежден, что ни у одной из них, кроме дратхаара, на морде не проявляются так ярко все переживаемые эмоции. Щенок был назван благородным гордым именем Атос и окружен безмерной любовью и вниманием всех членов моей семьи. Буквально через несколько дней он порадовал меня первой классической стойкой по… бабочке! «Все, – решил я. – Дело будет, а остальному научим!»

Собака росла сообразительной, энергичной и добродушной. Уже в первые вылазки за город Атос проявлял живой интерес ко всем встречающимся представителям дикого мира, быстро схватывая, что хозяину не нужны ни жаворонки, ни лягушки. Вода для него была преградой только в первый раз, и он, с ужасом бросившись в небольшую речушку, был несказанно рад, что смог легко ее преодолеть. Впоследствии его не могли остановить ни сплошные заросли телореза на болотах, ни первый ноябрьский ледок. К сожалению, в те времена, хотя и открывали охоту с легавыми на две недели раньше общего открытия, получить путевку в районе не удалось ни разу. На мою просьбу председатель районного общества ответил, что легавых собак у нас в районе нет.

– Как же нет? – возмутился я. – Вот, у меня есть!
– Ну так что? Я из-за одного тебя в Рязань за путевками ехать должен? – последовал ответ.
А к моменту общего открытия и так редкий у нас дупель уже отлетает, бекас стойку держать перестает. Да и что ни говори, а уткой я интересовался больше. И вот первой найденной и поданной Атосом птицей после выстрела стала кряква. Нашел он ее легко и подал мне в руки, чему я был рад неописуемо. Правда, он бросился в поиск после выстрела самостоятельно, без команды, что на фоне бушующих в моей голове эмоций прошло для него без последствий. Я просто не обратил внимания, когда это повторилось раз и другой, радовался удаче и гордился перед друзьями работающей, единственной в районе настоящей легавой собакой. Как же мне аукнулось мое невнимание впоследствии! Мой Атос, который слышал и видел в сумерках гораздо лучше меня, стал бросаться навстречу уткам, не дожидаясь моих выстрелов. А это уже не лезло ни в какие ворота!
Для пресечения подобных бросков он был привязан поводком за патронташ.

Первый налет птиц – и мой пес с разорванным поводком летит навстречу стайке! Поводок заменен на более прочный, а результат еще более плачевный: здоровенный кобель рвет мой патронташ и бросается в болото с двумя десятками патронов. Покупаю металлический строгий ошейник. На второй охоте он разгибает карабинчик, и ошейник навсегда теряется в болотных зарослях.
Был и просто анекдотичный случай, когда я сидел на кочке возле болотца, привязав Атоса за собственную ногу.
– Ну уж ногу-то он мне не оторвет! – рассуждал я и оказался прав. Нога осталась цела и невредима, но после выстрела пес легко сдернул меня с кочки, и под радостный рев моих приятелей я покатился на пятой точке до самого болота.

Впоследствии мне удалось добиться его видимого спокойствия в подобных ситуациях, но только до первого выстрела, после которого удержать его на месте не было никакой возможности. Предвижу справедливую критику правильных легашатников и принимаю ее, склонив голову: да, не сумел! Кстати, сам пес прекрасно понимает, что делать этого нельзя, и в случае промаха, не подходя ко мне, ложится и закрывает передними лапами глаза: все, мол, понимаю, хозяин, но сделать по-другому не могу! Как тут его наказывать? Ругаю, а он, перевернувшись на спину, машет в воздухе лапами и клянется, что никогда такого не повторится. Показывается следующая стайка, и все повторяется снова.

Причем такие инциденты происходят только с утками. Перепел, коростель, бекас – все как положено: поиск, стойка, по команде подъем, подача. Смирился я.
Зато подранков он разыскивал просто великолепно. Болотце метров пятьдесят в диаметре и глубиной с полметра. В него упал селезень и мгновенно нырнул. Гонял его Атос добрые полчаса. И ведь никак я его добить не мог: лишь кончик носа высунет, а среди травы его практически и не видно. Но кобель его то в одном углу обнаруживал, то в другом. Я уж уходить хотел, а собака ни в какую! В конце концов Атос нырнул и вынырнул с селезнем в зубах.
Другой случай.

Поздней осенью поднимаю с протоки стаю уток и каким-то чудом достаю дальним выстрелом крякаша. Явный подранок падает в покрытую сплошь телорезом воду. Атос, не видевший этого из-за кустов, бросается в поиск. Все пахнет утками – стая только что поднялась, и надежды у нас немного.

Вижу в бинокль, что селезень шмыгает на противоположный берег в ста пятидесяти метрах от нас и уходит в сплошные заросли. Пытаюсь отозвать собаку – куда там! И ведь плыть по такой гадости практически невозможно, а он плывет. Да еще как! Только не туда. Подсказать ему направление, бросив в воду камень или ветку, я не могу – ближе не подберешься, а объезжать – часа два надо. Да он и вылезать из воды не собирается. Мои друзья обошли все окрестности и дожидаются возле машины. Ухожу к ним. Надоест – сам вернется! Ждем минут сорок, и не зря. Через заросли осоки продирается довольная бородатая морда с селезнем в зубах. Сколько таких случаев было!
К зайцу мой дратхаар оказался совершенно равнодушен. Косой выскакивал у нас буквально из-под ног и был бит метрах на тридцати. Атос неторопливо подходил, нюхал, ткнув его носом, и безразлично трусил на поиски чего-то более достойного его внимания.

На копытных я с ним не охотился. Считаю, что пускать в поединок с секачем легавую собаку просто недопустимо. Лайки для этого есть, а мне собаку жалко. Но Атос, видимо, по этому поводу имеет иное мнение.
Живем мы с друзьями на окраине нашего городка. И вот однажды под вечер вижу, как друг мой Александр направляется с ружьишком в луга. Я и не собирался, но почему бы ему компанию не составить? И вот минут через десять я отправляюсь с Атосом следом за ним. Знаю, куда он лыжи навострил, вот там и встретимся. Сразу за городом открывается вид на отстойник мясокомбината, а за ним на дамбе замечаю несколько крупных животных. Сперва подумал, что это собаки, но, нет: больно уж у них окрас одинаков. Бинокль к глазам – мать честная! – свинья и пять приличных поросят. И куда ж они бегут? А прямо к нам! Мыслишки, скажу я вам, разные замелькали, но разум, к счастью, победил.

Ловлю Атоса за ошейник и замираю. Кабаны проходят от нас в пятидесяти метрах и поднимаются по отрогу оврага прямо... на улицу. Ну и ну! Разве в такое можно поверить?! Однако было.
За зарослями бурьяна я не видел, что было на улице. То ли человека они увидели, то ли собак причуяли. Только вскоре дружная семейка обратно той же дорогой помчалась. Как раз между нами и Сашкой. Ну, сошлись мы, конечно. Как же такое событие не обсудить?

Атоса, который ничего этого не видел, отпускаю. И моя легавая, которая дальше, чем на сотню метров, от меня не отходит, бросается в погоню за кабанами. Его не было два часа. Я рисовал себе ужасные картины, представляя Атоса с распоротым брюхом и переломанными костями. Я проклинал свою глупость последними словами. Искурил двухдневную норму сигарет. Дратхаар вернулся в полной темноте, в добром здравии и хорошем настроении. Больше таких встреч я старался не допускать.

На домашних кур и кошек после нескольких уроков мы внимания практически не обращаем. А вот с козами дело плохо – никакие уроки не помогли, и я имел несколько неприятных бесед с их владельцами. С собачьим племенем Атос всегда держится со спокойным достоинством, как и положено настоящему рыцарю. Исключение составляют случаи на охоте, когда другие собаки проявляют интерес к нашей добыче. Вот тут уж спуску не жди! Обладая довольно дружелюбным характером, посторонних людей, подходящих к воротам дома, он облаивает без всякой агрессии – просто дает знать хозяевам. На охоте все охотники его друзья, однако ни с кем, кроме хозяина, он не пойдет.
В мае Атосу будет 12 лет. Он не такой резвый, как в лучшие годы, но полон желания быть полезным.

К сожалению, стал хуже слышать. Уже семь месяцев двор с ним разделяет девятимесячная Герда. У нее такая же усато-бородатая хитрая морда. Ее будка расположена с другой стороны дома, у выхода во двор, а Атосова – возле парадного крыльца. Пользуясь зимней свободой (она отпускается гулять по территории), Герда постоянно крутится возле старого пса. И он охотно играет с неутомимой молодой подругой. Правда, ей очень нравится его будка, и, если она успевает шмыгнуть туда первой, старому кобелю приходится мерзнуть на улице всю ночь.

Как же – джентльмен! Осенью она уже бывала на охоте. В машину запрыгивает по первому зову. Принесла и отдала мне в руки пару сбитых голубей. А вот с перепелкой вышел конфуз. Нашла она ее моментально, но отдавать отказалась. Мало того, спряталась от меня под машину, и, когда удалось ее за заднюю лапу извлечь, вкусная курочка была наполовину съедена. Последовала расплата, и она так же, как Атос, лежала в раскаянии в стороне, только глаза лапами не закрывала. В общем, будем работать! А другой породы мне уже, видимо, не надо.