Овсянки светлыми мячиками перепархивают с одного куста миндаля на другой, которые в это время маскируются под безопасные растения, усыпав колючие ветви розовой пеной цветов. От нагромождения камней в низовьях каждого второго сая доносится однотонное глухое токование прибывших с зимовки удодов. Над головой золотистые щурки резкими криками рвут воздух, кружась над ложбинами, склонами, постепенно смещаясь к северу. Весна! Настоящая азиатская горная весна!
Мой приезд в Самарканд пришелся как раз на это чудесное время года. После длительного перерыва первые выходы за грибами позволили восстановить навыки хождения по горам. Но через десяток дней однодневные прогулки потеряли значительную часть привлекательности и уже не приносили ощущения полного погружения в природную среду. Хотелось оставить в памяти большее: безлюдье у реки, рыбалку, ночной костер недалеко от палатки, сборы лекарственных растений и, конечно, съемки новых пейзажей в разных ракурсах и разном освещении. Поэтому звонок Мухаммади, товарища по горным вылазкам, о начале летнего сезона походов в верховья урочища Охалик тут же поднял мне настроение. Постоянной базой для нашей компании вот уже более десяти лет в теплое время года служит «остров» — участок суши в пойме речки Акдарьи, ограниченный со всех сторон водой. Основное русло обегает его по дуге с востока, а тетивой этого водного лука служит протока, связывающая по прямой изгиб реки в многоводные годы. Площадь «земли обетованной» около пятисот квадратных метров, раскинутых на высоте тысяча сто метров над уровнем моря. Характерной особенностью местности является небольшой отрог от вершины Кемкутана, имеющий на восходящем ребре каменную пирамиду, или, по нашей терминологии, «Зуб Дракона».
Из телефонного разговора выяснилось, что двумя днями раньше на «остров» отправились два товарища: Шурик-ака и Володя-ака. И вот вчера, взобравшись на какой-то склон, открытый доступу телефонных волн в долину Зеравшана, Володя дозвонился до Мухаммади. Помимо просьбы принести казан (взамен унесенного рекой) и четыре батарейки для радио, он сообщил, что к нашему прибытию они уже насобирали большой пакет грибов, наловили около пяти килограммов маринки, которую держат в живом состоянии в садке на протоке. В качестве дополнительной информации было сказано, что рыба клюет отменно и азартно.
Выслушав новости, я обрадовался предстоящей возможности опробовать свою новую концепцию ловли маринки. Во всех крупных ручьях и небольших речках Зеравшанского хребта это единственный вид рыбы. У меня еще свежи в памяти времена, когда вес этой обитательницы чистейших и холодных вод — двести граммов! — не считался рекордным. Ну а чтобы наловить маринки на двойную уху для четверых едоков, да поплавочной удочкой, — на это умелому рыболову вполне хватало часа времени.
Мало кто знает, что маринка во многих горных водотоках Зеравшанской долины — вынужденный изолянт, то есть потомок некогда единой популяции этого вида рыб из бурливого и холодного Зеравшана. В очень-очень давние времена, когда объединенные воды ручьев многочисленных саев добегали до главной реки долины, маринка заходила по ним в верховья для откладывания икры. Но наступили годы, когда вода рек и ручьев, разбираемая на орошение, все реже и реже сливалась с потоком золотоносного Зеравшана. Связь большой реки и большинства ее притоков прервалась. К счастью, маринка оказалась очень пластичным видом и смогла приспособиться к изменившимся условиям. Конечно, и условия отразились на рыбке. В целом она стала мельче и в ее окраске желтоватые тона ослабли, зато великолепно заиграл белый, в чистой воде заблестевший серебром.
В урочище Охалик с давних времен Акдарья начала играть роль маточной реки, а родники и ручьи ее водосборного бассейна оказались притоками, выполняющими роль «родильных домов», где теперь получают путевку в жизнь все последующие поколения маринки. Я люблю горную маринку. За стойкость к внешним природным факторам, особенно бурно проявляющимся весной. За ее способность оживить любой самый мелкий по глубине ручей своей искристой пробежкой от камня к камню. Наконец, за то удовольствие, которое я испытываю при ее ловле под водопадом, между камней, где пенятся и бегут в яму-омут чистые струи.
Я намеренно оставил описание своей любви к маринке как к основному компоненту ухи напоследок. Приготовление этого царского блюда дает возможность насладиться приглушенным шумом реки, темным небесным шатром с массой мелких и крупных ярких звезд юга, ароматным дымом костра, сотворенного алычовыми, тополевыми, тальниковыми, боярышниковыми ветвями.
В мелкой бегущей воде живая маринка подобна тени от складки песка на течении или чуть изогнутой затонувшей палочке, которая вдруг двинулась в сторону и, взвихрив мелкие частицы кварца и шпата, исчезла на фоне камня. Подвижная и ловкая рыбка часто держится в ямках за камнями. Любит она и умеренную струю вдоль берега, которая своим постоянством в работе подмыла кромку и, добравшись до твердого субстрата, постоянно несет под нависшим берегом с верховьев какую-нибудь пищу. Маринка обожает прятаться под упавшими деревьями, снесенными паводком и застрявшими на «каменных зубьях» по руслу реки. Здесь, чтобы замаскироваться, годится все: ствол с корнями, вылизанными бурными потоками, ветви над ямой, куда не рискнет сунуться даже отчаянный ловец рыбы саком или руками.
Акташсай остался за спиной, и тропинка начала спуск к Акдарье. Весенняя речка была многоводной, но не это поразило. Она словно лишилась части своих камней. Прежней знакомой переправы не существовало. Чуть мутный поток бежал по руслу, дно которого устилал крупнозернистый, промытый желтый песок, из которого едва то тут, то там выглядывали верхушки камней.
Спустившись к реке, я сунул руку в воду. По моим ощущениям, температура могла быть около десяти градусов. Исходя из этого, переход вброд на другой берег, пусть и не в глубокой воде, показался сомнительным. Предложил Мухаммади маршрут верхней тропой. Это дорожка по нашей стороне реки, но выше к хребту метров на триста. Аргументировал предложение тем, что пройдемся по давно не топтанным стежкам-дорожкам. Товарищ согласился. Мне же, честно говоря, не хотелось входить в воду в такую рань. Солнце только-только показалось над Кемкутаном. Да и ситуацию надо было обдумать.
Это же надо! Знакомая всеми изгибами и поворотами до любого притока, Акдарья забита песком. Поднимаясь на верхнюю тропу, что наискось пересекала Кемкутан с севера на юго-восток, я узнал от напарника, что ливень
17 апреля отметился необычно высоким паводком по руслу Акдарьи. По рассказам очевидцев, среди которых был и Володя-ака, высота селевого потока в узких местах поймы превышала два метра. Вот и ответ, почему столько песка в речке. Кусты и целые деревья, смытые и зацепившиеся во время этого наводнения за прибрежные камни и скалы, подтверждали сказанное. Иные деревца тальника лежали на склоне у трехметровой отметки от нынешнего уровня воды.
Но весна есть весна. Природа словно спешила исправить, прикрыть недавнее разрушение. На откосах к ручьям неудержимо тянулись из песчаной почвы пучки листьев эремурусов, мощно выпирали в небо побеги молодых ферул, готовых вот-вот развернуть крупные узорчатые листья. Почти всюду по лощине сая чувствовалось удушающее и в то же время восхитительное благоухание боярышников, образующих белые рощи из-за обилия раскрывшихся цветов.
Мы быстро и комфортно прошли склоны Айлантсая, два коротких Кемкутанских, Каттасай. И через час вышли к пункту назначения. С верхней тропы мы оглядывали знакомую пойму, где над протокой высился серебристый тополь. Хороший ориентир выше слева и сбоку, на юго-восточном ребре — «Зуб Дракона». Под лучами близкого к полудню солнца блестит вода реки, делающей в этом месте широкую дугу. Видны сидящие у очага товарищи, каменная халупа, построенная их руками среди массивных каменных голышей. Они знали, что по времени мы должны были подойти, и поэтому держали под наблюдением верхнюю и нижнюю тропы. Идем по ложбине на спуск, переходим вброд речку и вскоре уже пожимаем «аборигенам» руки.
Конечно, сначала новости, общие разговоры. Почти готов первый в этом сезоне обед на таком знакомом пятачке под боярышником, еще и не думающим цвести. Здесь, выше над уровнем моря, прохладнее, особенно ночью, и весна задерживается. Нас приглашают к столу, но Шурик, не выдержав, с удилищем в руках отходит к реке и через две-три минуты появляется с маринкой, бьющейся на леске. Фокус да и только!
Обед отложен на неопределенное время, и Муххамади, быстро наладив снасть, устремляется к воде. Я присоединяюсь чуть позже. Здесь, в русле, песка тоже хватает, но более крутой уклон, по которому движется река, не дает ему залеживаться в потоке. И везде рыба, принесенная с верховьев селевым потоком, рыба, распределенная практически по всей Акдарье, рыба, желающая найти укрытие хотя бы на какое-то время. А убежищ немного, если учесть, что от камней в реке только макушки торчат из песка. Для обитателей потока, имеющих чешую, очень непростая ситуация.
Бросаешь наживку к крупному голышу среди речушки, а от него вниз или вверх по течению удирает одна или пара маринок, чтобы через несколько метров прижаться к подобному каменному боку или, преодолев песчаный перекат, скатиться под ствол притопленной ивы. Все становится понятным.
Шурик, вволю рыбачивший накануне, достает из садка рыбу, чистит и начинает жарить в принесенном нами казане. Мы с Мухаммади в течение часа претворяем свои рыболовные мечты в жизнь. У товарища ловля успешнее, чем у меня. Наживка самая прозаическая и обычная на всех широтах — земляной червь. Нет, маринка в разное время в разные сезоны берет и на экзотические приманки. Так, чуть позже, во время созревания тутовых ягод, это будет продукт номер один, который крупная рыба не пропустит. А массовое появление молодых прямокрылых надолго определит приоритеты царицы горных потоков. Но мы начали с принесенных из города червей. Мухаммади использует трехметровое телескопическое удилище, оснащенное леской самого малого диаметра, с грузилом два грамма на конце и десятисантиметровым поводком с крючком № 2 или № 3. Поплавок поднят к вершине удилища и не участвует в деле. Для рыбака главное в нынешней ловле — осторожность подхода к воде и контроль за потягом лески. Легкое грузило естественным образом протягивается течением по дну, повторять забросы до результата приходится неоднократно. Но на то она и рыбалка.
Я пытаюсь ловить на небольшой спиннинг, оснащенный маленькой инерционной катушкой. На леске легкий поплавок, легкое грузило и крючок размером от жала до цевья 3 мм. Наживка — червь. Тактика такова. Становлюсь выше приглянувшегося участка реки, забрасываю наживку на струю потока и сплавляю к намеченному месту метров пять, семь, а то и десять. Если снасть протаскивается водой не там, где надо, подматываю ее и пускаю снова. Глубина от поплавка до наживки двадцать – двадцать пять сантиметров. Догнать Володю и Шурика по количеству и размеру выловленных ими трофеев нам не удалось, но четыре маринки у Мухаммади и две у меня подняли нам настроение. Походный стол, столешницей которого служил плоский камень, дождался нас. Обед незаметно перешел в ужин, и вживание в природу горного весеннего Узбекистана вполне удалось. А если учесть, что это был только первый день, то последующие два легко себе представить. Фотографии не дадут соврать.
Комментарии (0)