Первое. Понятие «правильная охота» никак нельзя отождествлять с понятием «охота по правилам», как считает В. Гуров. Ибо любое нарушение правил охоты просто недопустимо, а грубое нарушение правил является браконьерством. А браконьера многие, в том числе высказывающиеся на страницах «РОГ», вообще охотником не называют. Я так не считаю, а то получается, что все хорошие — охотники, а браконьеры — так это не мы.
Нет уж, давайте мы будем нести коллективную ответственность за браконьерство.
Мне непонятно чрезмерное (это признает и сам автор) цитирование В. Гуровым классиков, что считать правильной охотой. Да и, как мне кажется, приводимые им высказывания С.Т. Аксакова относятся не к правильной, а к эстетической охоте.
Кроме этого, как совершенно точно замечено В. Гуровым, ничего не стоит на месте. Уже слишком много лет прошло со времен Аксакова: что раньше считалось нормой, сегодня воспринимается совсем по-другому. Например, Аксаков считал самым красивым выстрелом выстрел по токующему бекасу. При точном попадании птица, отставив одно крыло, с большой высоты начинает падать медленно, описывая широкие круги.
Вспомним другого, более позднего охотничьего классика Л.П. Сабанеева и его знаменитый «Охотничий календарь». В 60-е годы прошлого столетия он был переиздан в сокращенном виде. В предисловии составители напомнили, что многие виды охоты в настоящее время считаются браконьерством, а также отмечают, что наш советский охотник, пламенный поборник культурной охоты, расходится с автором «Календаря» в оценке задач спортивной охоты: мы не за трофейность в охоте, а за максимальное ограничение добычи в целях всемерного накопления запасов охотничьей фауны.
Это написано авторитетнейшими Г. Дементьевым, П. Мануйловым и Н. Смирновым — людьми, не требующими особого представления в охотничьей среде. Хотя, наверное, следует признать, что и на это высказывание эпоха наложила свой отпечаток. Понятие «правильный охотник» появилось гораздо раньше правил охоты, и совершенно правильно считает Олег Крымцев, что это понятие надо рассматривать очень широко, что О. Крымцев довольно полно и делает в своих статьях, написанных на эту тему.
Но, в отличие от О. Крымцева, при определении, правильный или неправильный охотник, я бы на первое место поставил «не того, кто душой болеет за состояние природы и животного мира», а того, кто душой болеет за охоту, живет ею. Потому что если это так, то, как говорится, все остальное прилагается.
Приветствую предложение О. Крымцева о разработке правил этического поведения охотника. Но вот в реализации этого, бесспорно, нужного проекта во многом с ним несогласен. Как пишет О. Крымцев, далеко не все охотники читают «РОГ» и заглядывают на охотничий сайт, я бы сказал, многие вообще ничего не читают, и поэтому считаю выпуск этического кодекса охотника отдельным документом, как предлагает автор, нецелесообразным.
Вполне достаточно включить его, как это уже и сделано в Новом издании методического пособия Росохотрыболовсоюза, в охотминимум, тем более что сдача охотминимума теперь обязательна при вступлении в члены общества охотников.
Не согласен я и с предложениями О. Крымцева по организации подготовки этого Кодекса. Уж слишком она громоздка: сбор предложений, обобщение материалов, создание орггруппы по формулировке предложений. Такой подход ведет к тому, что хорошая идея будет загублена.
Я уверен, что достаточно узкий круг квалифицированных специалистов вполне хорошо осведомлен об основных этических нормах поведения охотника и вполне может их сформулировать. Кроме того, хочу напомнить, что на эту тему довольно много написано в охотничьей литературе, издававшейся в советское время, есть даже отдельная книжка «Охотничья этика».
О. Крымцев предложил свой вариант этического кодекса охотника. В плане его обсуждения хочу сказать, что больше половины предложенных автором положений — это пересказывание Правил охоты, основ техники безопасности и вопросов, уже достаточно полно освещенных в охотминимуме. Ведь этика охоты не в том, чтобы не стрелять самок весной, это просто браконьерство, и не палить по не ясно видимой дичи — это нарушение техники безопасности, и не расстреливать в охотугодьях аншлаги — это просто хулиганство.
Учитывая, что включение в охотминимум этических вопросов является первым подобным опытом, считаю необходимым доработать и расширить раздел «Этик охоты» в последующих изданиях методического пособия «Охотминимум».
Переходим к теме охоты на выпускную дичь. Может быть, я неправильно понял В. Гурова, но мне показалось, что он считает только дичеразведение будущим нашего охотничьего хозяйства. Его поддерживает охотовед и охотник с сорокалетним стажем Н. Мордвинов (кстати, не знающий, как назывался Росохотрыболовсоюз в 60-70-е годы).
Необходимость дичеразведения он объясняет в первую очередь резким снижением численности водоплавающих. Странно… Ведь когда те же авторы отстаивают у противников весенней охоты право на ее существование (здесь я полностью солидарен с ними), их оценки о современном состоянии популяции водоплавающих гораздо оптимистичнее.
Далее охотовед Н. Мордвинов пишет, что в 60-70-е годы в угодья выпускались «сотни тысяч уток, серых куропаток, кое-где фазанов». Откуда такие данные? Приведу показатели работы охотхозяйства «Московское море». В 1991 году в угодья было выпущено наибольшее количество уток — 15 000 голов.
В остальные годы, а это период с 1971-го по 2000 год, до 8000, но в основном 1500—2000 в год. Кстати, в рекордном по выпуску кряквы 1991 году, по официальным данным, было добыто всей водоплавающей и болотной дичи 3011 голов, в 1987- м, когда выпущено почти 8000 уток, добыто 1943 штуки. Для сравнения, в 1994-м и 1995 годах уток вообще не выпускалось, а добыто было, соответственно, 2030 и 1975 голов.
Как видно, выпуск уток в угодья не сильно повлиял на добычливость охоты. Дичеразведение касается весьма узкого видового состава охотничьих птиц: кряква, серая куропатка, фазан — вот и все. Так что в деле сохранения видового биоразнообразия роль у дичеразведения никакая. А вот, как справедливо замечает Н. Мордвинов, дело это требует больших вложений. И если хозяйство им занимается, это непременно скажется на стоимости путевок, которые и так, прямо скажем, недешевы.
Я не говорю здесь о фазанах и куропатках, которых выпускают в буквальном смысле прямо под ружье, и платит клиент за них поштучно, а о той же крякве. Хотя прямой зависимости добычи от количества выпускаемых уток, судя по приведенным выше цифрам, не видно.
Видел я выпускаемых в угодья серых куропаток, без слез не взглянешь — птицы голые, вялые, взлетают еле-еле, маховых перьев не хватает. Участвовал я и в охоте на выпускного фазана, и легавая присутствовала, но птиц вытаптывал егерь. Да и фазаны такие же обтрепанные, как и куропатки, выпускались прямо перед охотой, по принципу, сколько будете отстреливать, столько и достанем из вольера. Это и понятно, фазан — птица дорогая, и охотпользователю просто так ее терять не с руки. Поэтому говорить о правильной охоте на выпускную дичь бессмысленно. А вот использовать ее в качестве инструмента для сокращения пресса «паркетных охотников» на дикие виды — здесь я с Н. Мордвиновым в чем-то согласен.
В чем-то, потому что «паркетный охотник» не попрется разбирать заячьи следы — холодно, да он их и не знает, не станет подманивать рябчика — не умеет, умеет только приехать на озеро да опустошить свой патронташ по чайкам, а в лучшем случае по деревьям. Вместе с тем абсолютно прав О. Крымцев, каким видом охоты заниматься на дикую или выпускную дичь, пусть решает сам охотник. А мы будем с понимание относиться к любому разрешенному способу охоты. Сам же я правильной никогда такую охоту не назову.
Ни в коем случае я не отрицаю важность и нужность дичеразведения, но не считаю ее «приоритетным направлением развития охотничьего хозяйства», как это делает Н. Мордвинов. Приоритетными направлениями должны быть сохранение среды обитания, охрана и самая разнообразная биотехния.
И последнее на эту тему. Я не сторонник цитировать разные «ужастики», но хочу привести абзац из одного охотничьего издания конца прошлого века: «Искусственное выращивание дичи для быстрого заселения угодий зачастую приводит к выпуску в природу особей, отличающихся по своему внешнему виду и поведению от диких этого же вида.
Так, например, кряквы имеют ослабленные защитные и миграционные инстинкты, отличаются внешними признаками от диких. Это сказывается на генетической целостности обитающих в природе диких видов животных, сохранение которых — важнейшая природоохранная задача». (Кстати, об изменении окраски особей крякв в городских популяциях «РОГ» писала. Не секрет, что городская популяция этих уток в период размножения мигрирует в близлежащие подмосковные хозяйства.) Не выпускаем ли мы кому-то в угоду очередного джина?
Заканчивая обсуждать статью Мордвинова «О зернах, плевелах и хорошем урожае…», хочу отметить еще одну, по моему мнению, нелепицу. Это желание автора приурочить праздник охотника к Петрову дню. Ну зачем придумывать еще один «мертворожденный» праздник? Почему раньше Петров день был охотничьим днем? Потому что охота открывалась.
Без охоты охотничий праздник — безжизненная фикция. Хорошо еще, когда 12 июля раз в пять лет будет приходиться на выходные, тогда где-нибудь какие-нибудь мероприятия, может быть, и проведут. А во время рабочей недели никто об охотничьем празднике и не вспомнит. Тем более что охотничий праздник у нас уже есть — это открытие летне-осенней охоты. Как говорил мне знакомый егерь: «У меня в году два праздника — Новый год и открытие охоты».