У нас нет строгих рамок разговора, поэтому рассказ моего собеседника скачет от случая к случаю, от поездки к поездке и от... крокодила к белому медведю.
— Я охочусь уже очень давно, и не только в России, но и за рубежом.. Иногда эти поездки планировались заранее, иногда я ездил, скажем так, за компанию, по звонку друга. Такой, например, была моя поездка в Мозамбик за крокодилом.
А началось все, я думаю, с моего знакомства с ребятами из Содиса — известного всем туроператора. Одного из них я знал давно, вот он-то и предложил мне однажды слетать с ним и его товарищем за крокодилом, причем за небольшие деньги. Я подумал: ну, это ненадолго, деньги есть, я давно не охотился, и моя жена, постоянная спутница и партнер по охотам, очень заинтересовалась предложением. Правда, в результате наших с ней «переговоров» в тот раз мы решили, что она охотиться не будет, а поедет как сопровождающий. И это было правильное решение.
Почему вдруг крокодил? До этого у меня были охоты в Африке. Я уже добыл ряд трофейных животных: буйвола, гепарда, леопарда, много антилоп, но до крокодила руки как-то не доходили, да и случая не представлялось. Все же крокодил очень экстравагантный трофей. Его или можно добыть случайно, или, если поставить такую цель, за ним нужно ехать специально.
В общем, пока суд да дело, полетели мы с женой за своим крокодилом в Йоханнесбург, там пересели в маленький чартерный самолетик и прилетели в Мозамбик, на реку Замбези, где нас встретили фермеры — юаровцы, белые. Ребята серьезные, но какие-то хмурые. Кого ни спросишь, как долго его предки живут в Африке, ответ один: отец или дед приехал в Африку в 46-м из Германии. А почему, зачем приехал — об этом молчок. Я и не стал эту тему дальше развивать.
Фермеры сразу сказали: «Ребята, крокодилов много». Наша задача — добыть экземпляр четыре метра с плюсом. С нами повсюду катался представитель департамента охраны природы, черный, он не был белоручкой, помогал по хозяйству, якорил лодку, но больше сидел у костра и, наверное, следил, чтобы мы мелочь не стреляли.
В первый же день Виктор добыл отличного крока. Стрельбу по нему не назовешь простой: нужно одним выстрелом обязательно попасть по месту. Промахнулся или подранил — крокодил уйдет в воду и пропадет зря. Река широкая, мелководная, на ней много островков, отмелей, где лежат и греются страшные (и не очень) монстры. При звуке мотора большие убегают, а маленькие остаются.
На следующий день стрелял Александр, мой второй коллега, и подранил хвостатого. Все, конечно, расстроились, но старший фермер вдруг предложил моему товарищу (наверное, тот его чем-то охмурил): «Давай посидим на этом месте часок, может, другой крокодил выплывет. Их ведь много. Подождем! Попей пока пивка холодного, а я здесь посижу», — и отошел к катеру, чтобы его не было видно. Действительно, минут через тридцать на линии огня появился серьезный крокодил. Второй раз Александр сделал, как его учили: взял десять сантиметров левее «улыбочки» крокодила и произвел выстрел. А для верности еще один. Всё. Крок обездвижен, он наш! Когда мы к нему подошли, оказалось, что это тот самый, раненный первым выстрелом крокодил. Вот, оказывается, какой фартовый парень Александр!
Настал день, когда и мы с женой отправились на «очень перспективное место». Приехали на небольшую отмель метров двести пятьдесят на семьдесят и легли за песчаным бруствером, но не на песок, а, можно сказать, прямо в воду (чуть разгреби песочек — и вот она, вода). Что ж, наверное, так надо — лежать наполовину в реке Замбези и ждать своего крокодила. И лежать не одному, а с любимой женщиной. А вода холодная, несмотря на то что сверху тридцать градусов и печет. И что там в этой Замбези водится, какие жучки-паучки? Никому не ведомо! Вдобавок к этому здесь явно кто-то ел или разделывал крокодила, так как вокруг нашей с женой «лежки» валялись и пованивали его фрагменты: кусочки мяса, кишки, косточки… Но мы терпеливо, как крокодилы, лежали в своей луже и честно пытались ощутить радость от охоты.
В тот день на отмель вышел бегемот. Он плескался около нас метров за шестьдесят. Следом за ним вылез небольшой крокодильчик и лег рядом с нами. Затем приплыли на лодке фермеры и сказали: «Не расстраивайтесь! Вы только приехали, у вас все будет хорошо», — и предложили завтра перейти на другую засидку. Я сказал: «Опять лежать в луже не хочу». И они пообещали, что мы будем сидеть в засидке из веток и кустарника на одном из островов и что до уреза воды будет не больше тридцати метров.
И вот мы приехали на новое место и давай снова ждать. Через два часа появились глаза. Сорок минут они просто смотрели на остров. И сорок минут мы сидели в засидке, не шевелясь и не дыша. А глаза смотрели, смотрели, затем беззвучно нырнули и исчезли — видно, мы им не понравились. Так закончился еще один день. А потом пошел дождь. А в дождь крокодилы не выходят на сушу — им холодно…
На пятый день один фермер предложил мне попытать счастья там, где в первый день Виктор добыл свой трофей. На лодке мы пришли на тот остров и тотчас увидели хорошего крокодила, греющегося на солнце. Аккуратно, чтобы не спугнуть его, мы высадились на дальнем краю острова. Теперь предстояло ползти с карабином по-пластунски. Жена, конечно, осталась в лодке с «надсмотрщиком» из департамента и старшим фермером — хватит ей по песку ползать! А мы с другим фермером легли на живот и почесали с оружием по отмели, по лужам, по реке. Вроде бы и проползли немного, но промокли насквозь. Когда мы оказались на стрелковой дистанции, поняли, что плохо видим, где у хвостатого завершается «улыбка». Мой спутник сказал: «Менять позицию нельзя — крок увидит нас и уйдет. Если уверен, то стреляй».
Я понимал, что вот он, мой шанс уехать домой с трофеем, но и риск подранить зверя был огромный. И меня вдруг охватила такая дрожь! Как будто я начинающий охотник. Я даже голову опустил на песок, подышал, чуть успокоился. Что ж! Надо стрелять, не лежать же! Карабин у меня в калибре .30-06. Местные уверяли, что он хорошо пристрелян и годится для крокодила, хотя мои коллеги своих взяли из .375 калибра. Главное — точно по месту попасть.
И я выстрелил. Крокодил, к моему ужасу, изогнулся и мгновенно ушел под воду. У всех бледные лица, все расстроены. На представителя департамента смотреть жалко: видимо, он уже решил, куда потратит премиальные, а тут такой облом. Но все уверены, что попадание было. Я же пытался вспомнить стоимость второго трофея по условиям контракта. Придется за второго платить, не лететь же домой пустым. Хоть трехметрового, но надо добыть.
Возвратились к лодке, причалили к косе, где грелся крок, а его там, естественно, нет. Возможно, местные меня пожалели, потому как сказали: «Крови нет, промах!» — и мы продолжили охоту. Просидели еще часа четыре, никто не пришел, и мы вернулись в лагерь. Там, сидя у костра, решали, куда пойдем в последний день охоты. Мои ребята уже четыре дня отдыхали, на рыбалку ходили. Для них охота закончилась легким пляжным отдыхом, а для меня продолжилась ежедневными поездками по реке и ожиданием выхода хвостатого и зубастого зверя...
Утром встали — облачно, но по прогнозу во второй половине дня ожидалось солнце. Когда шли по реке, остановились у группы островов, на одном из которых жила семья черных. Они к нам тут же подошли на своих долбленках. Для них белые люди на моторной лодке как прибытие космического корабля с пришельцами. Мы попытались с ними пообщаться на предмет охоты. Вдруг один мужчина жестом показал, чтобы я шел за ним, и, приведя меня на середину острова, рукой указал: мол, посмотри на другую сторону. Я всмотрелся и увидел знакомую картину — глаза. Они плыли, но очень медленно: за пятнадцать минут преодолели, наверное, метров двадцать. Затем крокодил вышел на отмель, еще двадцать минут сканировал ее и, наконец, замер, раскрыв пасть. Быстро оценив свой шанс, я побежал к лодке за карабином и в этот раз взял .375-й — для уверенности.
Итак, мы на вершинке острова, до крокодила метров девяносто вниз. Он нас не видит. Видимо, привык к шуму людей на соседнем острове, потому и не реагирует на шум и движения. Я спокоен, как удав. Ни грамма мандража. Как на пристрелке в тире, как на охоте в родной Тверской на кабана, я абсолютно хладнокровно поставил треногу, нашел в оптику страшную «улыбку», отмерил десять сантиметров в сторону и произвел выстрел. Крок дернулся, замер, затем забил хвостом, и я тут же раза два-три добавил в шею, чтобы животное успокоилось. Оно так и осталось лежать на песке с открытой пастью. А я тем временем тихо радовался. Наконец-то закончилось наше шестидневное ожидание!
Звуки выстрелов далеко разнеслись по воде, и через несколько минут стали появляться долбленки с аборигенами. Выстрелы, как СМИ, сообщили им, что охота была удачной, а значит, будет мясо и праздник, а пока что белым нужна помощь. Человек восемь помощников с трудом развернули и поэффектнее уложили крокодила для фотосессии. Пока фермеры занимались трофеем, я общался с местными. Они сказали, что два дня назад крок утащил двух коров. «Может, твой их съел, мы не знаем», — сказали они. А мне очень хотелось спросить, но неудобно было, сколько их соплеменников съел этот четырехметровый монстр…
Так уж устроено, что на охоте кому-то везет сразу, и он в первый же день добывает свой заветный трофей. Я же на своего крокодила потратил все шесть дней охоты с поисками, долгими ожиданиями, с лежанием в воде и досадными промахами... Зато эта охота отпечаталась в памяти навсегда.