Не править, а служить

Самая большая беда в управлении охотничьим хозяйством на федеральном уровне в том виде, в котором оно сейчас существует (ущербный закон, безграмотный начинающий охотник, отсутствие адекватного охотнадзора и мониторинга), — увеличивающийся разрыв между принимаемыми решениями в регламентации охоты и рекомендациями науки. И исходят они, к сожалению, не от «ведомственной науки».

Главохотовскую охотничью науку можно назвать блестящей.

Одно перечисление профессоров и академиков, участвовавших в ее создании, займет не одну страницу.

Именно они в своих многочисленных статьях монографиях и научно-методических материалах указывали на необходимость самого тесного увязывания охотничьего регламента с биологическими основами существования биоразнообразия охотничьих животных.

Эта основа — биологические циклы, сезонные и многолетние, биологические механизмы адаптации к ним видов и популяций.

Чтобы сохранить видовое и популяционное биоразнообразие, необходимо знать закономерности существования этого разнообразя.

Надо внимательно отслеживать любые отклонения от него, включая и отклонения, связанные с антропогенными воздействиями. Охота — одно из них.

Сезонные циклы — это размножение, миграции, линька, например, у гусеобразных и зимовки (строго оседлых видов у млекопитающих и птиц просто не существует).

Многолетние — сукцессионные процессы (циклы обводнения, смены растительности и т.д.), которые, в свою очередь, связаны с общепланетарными циклами. Охотничья наука уделяла этому огромное внимание.

Даже после 1991 года, после утери отраслевой самостоятельности, а затем и при «передаче полномочий», почти полтора десятилетия по инерции сохранялись вертикально интегрированное управление охотничьим хозяйством и адекватный мониторинг ресурсов охотничьих животных (федеральная экспертиза квот, вертикально интегрированные информационные потоки при организации и проведения мониторинга).

Однако, как говорят, и добрый клинок может когда-то сломаться. Добило систему, как писал профессор В.А. Кузякин, «неуемное реформирование».

На протяжении многих лет фамилии наших известных ученых-охотоведов появляются в списках разного рода общественных и прочих «Советов» по охоте при МПР. То это профессор Глушков, сейчас — профессора Данилкин и Кузякин. Но слушают ли их?

Создается впечатление, что на ученых посматривают, как на некую «декорацию». При обсуждении их рекомендаций чиновники часто ссылаются на правительственных юристов, Минюст, Минфин, мол, «не пропустят».

Часто обсуждаются отнюдь не главные вопросы, хотя и они важны (арбалеты, луки, светоотражающие жилеты и пр.). Однако важнейшими вопросами остаются квоты и сроки охоты — биологические основы охотничьего регламента, которые он, регламент, не должен нарушать.

При их определении недопустимо принятие решений «голосованием». А как обстоят дела с этими основами? Там, где охота (по срокам, количественным и качественным популяционным и половозрастным показателям) нарушает эти основы, охота должна прекращаться.

Для многих видов копытных это биологически оптимальная половозрастная структура и численность. Ее нарушение перед гоном или во время гона отражается на динамике этой численности и ведет к ее снижению.

Надо категорически запретит стрелять большую часть подвидов баранов Северной Палеарктики во время гона и непосредственно перед ним. Вообще эта проблема касается всех копытных. А что предлагается в проекте «типовых» правил?

Есть ли там норма об охоте «с сохранением оптимальных популяционных и половозрастных структур»? Погодные аномалии, «не вовремя наступившие» сезонные явления сейчас не редкость.

Успех главохотовского охотничьего хозяйства в значительной мере определялся эффективностью его научно-методического обеспечения. Огромную роль играли научные школы, создающие его эффективные алгоритмы и воспроизводящие эффективные кадры, которые и «решали все».

Научные школы всегда были душой охотоведения, а районные охотоведы, получавшие дипломы из рук ученых, представлявших эти школы, были костяком института районных охотоведов. Недаром профессор В.В. Дежкин назвал его ликвидацию государственным преступлением.

Одним ударом обезглавили, лишив ее «человеческого капитала», самую эффективную «инфраструктуру», связывающую самую передовую охотничью науку с самыми отдаленными уголками страны. Надо спасать то, что еще осталось от «души» российского охотничьего хозяйства.

Профессор А.А. Данилкин указывает на то, что ежегодно страна недосчитывается одного миллиона копытных. Основа «недостачи» — легальное и нелегальное браконьерство, невежественное с точки зрения науки формирование квот и сроков добычи, разрушающих популяционное разнообразие и половозрастные структуры и, конечно, значительно снижающих генетическое разнообразие.

Особенно это чревато для снежных баранов, поскольку самцы живут отдельно от самок. И вероятность встречи их с самками в период гона при низкой численности тех и других ничтожна мала, и, как следствие, высокая яловость потенциально плодовитых самок.

А что происходит с дичеразведением? Где повсеместное внедрение уникальнейшей отечественной разработки по полувольному разведению глухаря?

Почему великий отечественный зоолог Сергей Павлович Кирпичев, автор этого уникального, создававшегося десятилетиями труда, на протяжении многих лет сталкивается со скрытым, а иногда и прямым сопротивлением его внедрению в охотничье хозяйство.

Вместо этого, как пишет отечественный специалист по дичеразведению В. Перерва: «…охотничьи угодья Европы, особенно ее восточной части, стали полигоном смешения самых разных форм зверей и птиц», «гибриды наступают».

Каким образом отражена эта часть национального охотничьего интереса в проекте правил?

Мы хотели бы еще раз обратить внимание Охотдепартамента и региональной охотничьей власти на то, что необходимо руководствоваться при регламентации охоты не календарем, а реальными сроками тех или иных биологических явлений, имеющих большое значение в жизни промысловых видов животных.

Это, сроки миграций, токования, массового гнездования и линьки, гона, особенно у копытных, залегания в спячку и пр. За этими показателями, безусловно, должны стоять кадастр и высокотехнологичный мониторинг, которого до настоящего времени нет.

Любое увеличение охоты по срокам без реального мониторинга на популяционном уровне обернется очередной катастрофой. Как это уже случилось с западнотаежной популяцией гуменника, сайгаком.

Надо, как на это указывает наука, отказываться и «…от повсеместной и неудержимой акклиматизации охотничьих видов», которые, возможно, принесут еще немало «сюрпризов». Кадастровая книга — это «паспортизация» опромышляемых популяций в популяционных, а не административных границах.

Разумеется, с обозначением региональных перераспределений. Ресурс у нас преимущественно мигрирующий, и это самый короткий путь к интеграции регионов в систему вертикально интегрированного мониторинга и управления на уровне популяции, а не её отдельным, часто небольшим, фрагментом. И уж тем более не на уровне отдельных хозяйств.

Мы полагаем, что это тот фундамент, на котором и должны выстраиваться «типовые правила». Речь идет, прежде всего, о сроках и квотах добычи. Это непросто. Тут нужна настоящая наука. Может быть, в этом и кроется упорное нежелание заниматься кадастром и мониторингом и безграмотность в квотировании и определении сроков охоты?

Не секрет, что за десятилетия отраслевого развития охотничьего хозяйства конкуренцию между чиновником и наукой выиграла наука. Хотя правильнее было бы утверждать, что высшее главохотовское чиновничество перешло на сторону науки. Поступило мудро и по-государственному.

Охотничья наука быстро доказала свои научно-методические и организационные возможности определять состояние ресурса, его динамику и делать прогнозы, проводить социально-экономические исследования, справляться с эпизоотиями и смогла создать Красную книгу России. А кому, куда и зачем «переходить» сейчас?

Счетная палата РФ, говоря о правительстве Медведева, строга в формулировках: «отсутствие стратегического планирования», «фактическое игнорирование нацпроектов», «еще хуже с госпрограммами».

Новый премьер еще более конкретен: «Все решения, которые мы принимаем, каждый проект и инициатива, в том числе и те, которые готовились ранее, мы должны сверять с задачами, обозначенными президентом. Особенно в тех случаях, когда затрагиваются интересы значительного числа людей».

Охотничье сообщество помнит президентское «согласен» на знаменитом докладе К. Чуйченко, ставшего теперь министром юстиции.

Недавно президент на съезде правящей партии заметил, что она должна «не править, а служить». Замечательные слова. Охотничьи власти должны верой и правдой служить охотничьему сообществу, массово интегрировать его представителей в охрану фауны, снабжать научно обоснованными нормативами.

Необходимо срочно возродить институт общественных охотинспекторов. А управлять надо популяциями гибким и внятным охотничьим регламентом, основанным на высокотехнологичном мониторинге.

Охотничье хозяйство на глазах одного поколения перестало быть одной из опор государства, а массовая любительская охота убедительным воспитателем молодого поколения ее граждан.

Решительная смена правительства страны открывает еще одно, может быть последнее, «окно возможностей» для нормализации всех сфер деятельности в возобновляемом природопользовании, каким является и охотничье хозяйство России. И его надо срочно возрождать.

P.S. Насколько нам известно, профессор А.А. Данилкин в знак протеста против принятия безграмотных и антинаучных «Правил охоты» и «Нормативов изъятия» вышел из состава охотничьего НТС МПР.

По этим же самым соображениям один из авторов настоящей публикации А.Б. Линьков не считает возможным продолжение работы в профильном НТС МПР и уведомляет о своем выходе из него.