Изображение Почему исчезают «тургеневские» охотники?
Изображение Почему исчезают «тургеневские» охотники?

Почему исчезают «тургеневские» охотники?

Предлагаем читателям статью от 19 мая 2010 года, которая вышла на страницах РОГ. Возможно, она покажется интересной и актуальной и сейчас.

В средствах массовой информации, так или иначе связанных с охотой и охотничьим хозяйством, с новой силой развернулось обсуждение происходящих в отрасли перемен...

Поводы для этого более чем весомые. Действительно, принятие Закона об охоте и перевод охотничьего хозяйства в ведение Министерства экологии и природных ресурсов обещают революционные изменения в жизни российских охотников.

Увы, с уверенностью можно констатировать, что на сегодняшний день от всех непрекращающихся реструктуризаций, преобразований, переподчинений и прочих реформ охотничьего хозяйства вреда было куда больше, чем пользы. Как это ни печально, но, судя по всему, и от грядущих перемен рядовым российским охотникам ничего хорошего ждать не приходится.

Но я хотел сказать о другом. Самым серьезным последствием всего, что произошло с нашей охотой за последние годы, на мой взгляд, стало снижение морали и нравственности в охотничьем сообществе. К великому сожалению, уходят в прошлое нравственные нормы и принципы, веками соблюдавшиеся многими поколениями охотников, забываются традиции и обычаи русской охоты. И если положение дел в самом охотничьем хозяйстве еще можно выправить с помощью указов и постановлений, то с моралью дело обстоит намного сложнее: этой проблеме уделяется намного меньше внимания, чем тем же указам и постановлениям.

Повальная мода на охоту как на элитное развлечение и «крутое» времяпрепровождение, стали причиной массового притока в охотничьи ряды людей, чьи принципы далеки не только от охотничьей, но и от общечеловеческой морали. В угодья хлынули толпы разношерстных любителей выпить на природе и пострелять, которые, не задумываясь, открывают пальбу по любой живности.

Если же ничего живого в поле зрения не оказывается, то в ход идут бутылки, дорожные знаки, аншлаги и прочие «цели». Какие там сроки охоты или нормы отстрела! Тем более что в большинстве своем такие охотники не только не знают охотминимума, но и понятия не имеют о том, что это такое. Ряженные в амуницию «а ля спецназ», вооруженные до зубов, они не утруждают себя соблюдением каких- либо норм или правил.

Среди охотников все меньше становится тех, кто смотрит на охоту глазами И.С. Тургенева, С.Т. Аксакова, М.М. Пришвина и других наших классиков, в чьем понимании охотник — это прежде всего человек, беззаветно любящий природу, следопыт, знаток повадок зверей и птиц, для которого общение с природой, умение найти и выследить зверя не менее важно, чем результат хорошего выстрела.

Зато все больше становится тех, кто без тени сомнения поднимается на комфортабельную вышку рядом с подкормочной площадкой, чтобы чуть ли не в упор выстрелить в стоящего у корыта полудомашнего кабана. Или тех, кто, покормив с рук вольерных оленей, через пару часов стреляет в них же. При этом все они гордо называют себя охотниками. Вот только в моем понимании они скорее относятся к мясникам, нежели к охотникам (да простят меня представители сей достойной профессии!)

Я отнюдь не против высокоорганизованного охотничьего хозяйства. Понимаю, что без воспроизводства и полувольного содержания и разведения охотничьих животных в перспективе не обойтись. Но я категорически против варварских расстрелов животных на подкормочных площадках или в вольерах. Тем более против представления такой охоты как «культурной» или «правильной». Да и охота ли это? А может, правильнее сказать — стрельба по живым мишеням?

На мой взгляд, не многим отличаются от подобных стрелков и любители всевозможных сафари, усердно рекламируемых некоторыми охотничьими и околоохотничьими изданиями. Нередко участники таких сафари представляются охотниками высшей квалификации. Но хотелось бы посмотреть на них в саванне или тундре, оставив их на пару дней одних, — без комфортабельного лагеря, профессионального инструктора «пи-эйча», следопытов, носильщиков, транспорта и прочего сервиса.

И стоит ли вообще считать охотником того, чье участие в охоте сводится лишь к выстрелу, за кого остальную работу, начиная с поиска и выслеживания дичи и заканчивая транспортировкой оружия и прочей амуниции, выполняют другие? Не потому ли в большинстве статей, написанных российскими любителями сафари, бытовым условиям, разнообразию меню, винной карте и кулинарным изыскам принимающей стороны уделяется куда больше внимания, чем самому процессу охоты? А уж искать в этих статьях что-либо интересное о биологии или повадках животных — вовсе пустая затея.

Зато с каким гордым видом эти господа, запечатленные на фоне различных трофеев, а то и в собственных трофейных комнатах, взирают на нас с глянцевых страниц журналов. Вот только есть ли чем гордиться? Ведь хорошо известно, что и количество, и размеры трофеев на подобных охотах определяются отнюдь не мастерством охотника, а толщиной его кошелька! Да и кому по праву должны принадлежать эти трофеи: тому, кто нажал на спуск, или тому, кто сделал всю остальную работу, — большой вопрос.

К сожалению, такая трофейная охота, когда охотник (а правильнее сказать, «клиент») не добывает трофей, а просто покупает право убить подготовленное для него профессионалами трофейное животное, приобретает все большие масштабы. Не потому ли в охотничьей среде все чаще вместо привычных «добыл» или «взял» звучит режущее слух «убил» или «застрелил»?

Все бы ничего, да вот только такая охота превращает охотника из любителя и знатока природы в ее врага, старательно уничтожающего наиболее ценных носителей генофонда охотничьих животных. Меня волнует не только уничтожение африканских львов или буйволов, но и истребление носителей генофонда отечественных видов животных, что особенно опасно для нашей фауны.

Конечно, сторонники подобной охоты гневно возразят мне, что трофеи испокон веков были предметом гордости охотников и свидетельством их мастерства и что в странах с высокоразвитым охотничьим хозяйством процветание трофейной охоты абсолютно не сказывается на состоянии популяций охотничьих видов.

Все верно. Если не считать того, что высокоразвитое охотничье хозяйство нам еще только предстоит построить, а наиболее ценные производители старательно уничтожаются уже сейчас. Причем основная масса трофейных животных добывается в угодьях тех охотпользователей, которые и не помышляют об их воспроизводстве или разведении, а попросту делают деньги из того, что создано природой. (Как же были правы наши государственные мужи, передав охоту в ведение Министерства природных ресурсов!) Вот только наши лоси, медведи, олени и кабаны могут закончиться значительно раньше, чем нефть или газ!

Говоря о падении морали среди российских охотников, надо признать, что некоторые представители властных структур способствуют этому процессу, так сказать, личным примером. Элитные охоты для чиновников различных уровней зачастую являются браконьерством в самом варварском виде. Стрельба с вертолетов, автомобилей, снегоходов и моторных лодок — уже скорее норма, чем исключение. А количество истребляемой дичи иногда превышает все разумные пределы. Такое поведение сильных мира сего провоцирует браконьерство среди рядовых охотников. «Если можно им, то почему нельзя мне?» — стало оправданием многих, дотоле законопослушных охотников, переквалифицировавшихся в браконьеров.

Как это ни печально, но нередко попустительствуют, а то и вовсе прикрывают браконьеров те, кто по долгу службы должен с ними бороться. И хотя сложно в чем-то винить «безнадзорные» до сего дня органы охотнадзора, к тому же практически лишенные какой-либо моральной и материальной поддержки, ущерб от такой работы «стражей природы» трудно переоценить.

Следует сказать и о том, что периодические охотничьи издания также не всегда способствуют воспитанию морали в рядах охотников. На страницах некоторых из них можно встретить красочные описания сомнительных способов охоты, а то и рекламу запрещенных к применению орудий, приспособлений и устройств. Зато найти материалы, посвященные исконно русским способам охоты, традициям и обычаям отечественных охотников можно далеко не всегда. Не потому ли в последнее время для многих русская охота ассоциируется прежде всего с героями известной кинокомедии.

Перечень проблем морального и нравственного характера, возникших или обострившихся в российском охотничьем сообществе за последние годы, можно продолжать до бесконечности. Однако должного внимания им не уделяется, и решать их никто не пытается. На сегодняшний день все преобразования в отрасли сводятся к различным организационным изменениям, перераспределению угодий и финансов и попыткам построить все на зарубежный манер.

Но, внедряя в нашу российскую действительность передовые методы ведения охотничьего хозяйства из-за рубежа, нельзя забывать и о так называемом человеческом факторе. Кто охотился за границей, прекрасно знает, с каким почтением к природе относятся те же венгерские или немецкие охотники. Как щепетильны они в соблюдении охотничьих традиций и ритуалов. Как законопослушны и непримиримо настроены по отношению к браконьерству.

И все это возникло не вдруг, а благодаря хорошо организованной и активной воспитательной работе и пропаганде охотничьей культуры, правильной охоты и бережного отношения к родной природе. В отличие от нас, там и охотники, и чиновники от охоты думают не только о сегодняшнем дне, но и о том, что останется после них детям и внукам. А главное, уже сейчас воспитывают этих детей и внуков, в том числе в школах юных егерей и охотников.

Вступление в охотничье общество они не превращают в банальную продажу «корочки», а охотники популярны у них не менее чем известные спортсмены. В общем, то, что называется работой с людьми, организовано на высочайшем уровне, в то время как у нас такой работы практически нет.

Так может, стоит поучиться у зарубежных коллег и этому?

В любом случае реформирование охотничьего хозяйства нельзя сводить лишь к превращению охоты в доходный бизнес. Тем более нельзя делать этот бизнес аморальным и безнравственным. Такой подход неминуемо приведет к нанесению невосполнимого ущерба охотничьим ресурсам страны и моральной деградации и охотников, и тех, кто работает в охотничьем хозяйстве.

Поэтому решать проблемы охотничьей отрасли необходимо только в комплексе с активной работой по воспитанию культуры, морали и нравственности в российском охотничьем сообществе. В противном случае все реформы закончатся привычным уже результатом: хотели как лучше, а получилось как всегда.

От редакции

 Вопросы, поднятые автором статьи, действительно очень болезненны для охотничьего сообщества и требуют самого пристального внимания. Но, что бы мы ни предлагали, что бы ни делали для исправления создавшейся ситуации, это не приведет к искоренению уродливых явлений в охотничьем хозяйстве в частности, пока в корне не изменится общий социальный, общественный и культурный фон в стране.

Горько сознавать, но заразные болезни, как бы нам ни хотелось избавить от них охотничий мир, будут вновь и вновь проявлять себя и поражать нас, потому что ими больно все наше общество. Наивно предполагать, что мерзавец и хам чудесно преобразятся в лесу или что взяточник и растратчик будут болеть душой за недобранных подранков. Однако это не значит, что мы обречены на поражение в нескончаемой борьбе двух начал человеческой природы.

Выход есть — он в нас и зависит от нас самих. И первое, что мы предлагаем, — это прекратить бессмысленную борьбу мнений и пристрастных высказываний о том, кто есть «истинный охотник», а также поношение друг друга на страницах газеты. Да, мы все разные. Кто-то считает охотой тропление зайца за околицей деревни или скитания по тайге с ружьем и рюкзаком. Кто-то в силу недостатка здоровья, времени или сил рад вырваться из городской суеты на пару дней на загонную охоту, а вечером (чего греха таить?) и посидеть на вышке. Но разве от этого он перестает быть охотником? Разве он хуже нас, опытных и бывалых? Д

авайте прекратим винить людей, которым посчастливилось исполнить детскую мечту и поохотиться в Африке. Да, они охотятся не в одиночку, а с дюжиной сопровождающих их помощников и с профессиональным охотником. А знают ли их критики, что законодательством абсолютно всех африканских стран, организующих охотничьи сафари, запрещена самостоятельная, неорганизованная охота, охота без тех самых помощников и проводников?

Разве наш соотечественник, стрелявший и положивший атакующего слона с пяти метров, не охотник? (К слову сказать, в тот момент с ним были только пи-эйч и один безоружный следопыт, а слона, раненного первым выстрелом, им сообща пришлось потом выслеживать в буше 6 часов без остановки).

И давайте прекратим считать деньги, потраченные известным московским банкиром на охоту на льва или пустынного толсторога, а вместо этого подумаем, чем мы можем помочь друг другу. Давайте вспомним, что далеко не все из нас и раньше читали Пришвина, Тургенева, Арамилева или что не каждый, начитавшись Майн-Рида, стал мечтать об Африке.

Но уж если мы с вами читали классиков, можем внятно изложить свои мысли и написать о наших проблемах и болезнях, так давайте вместе разъяснять богатым неофитам, что наша «национальная охота» неизмеримо больше сквернословия, водки и стрельбы по бутылкам. Давайте отторгать из своих охотничьих компаний принципиальных браконьеров и губителей живого. Ведь охота — коллективное занятие, оставшись в одиночестве, агрессивный неофит либо бросит охоту, либо потянется к нам — «старикам».

Нет ни одного из «хозяев жизни», который бы не мечтал заслужить уважительную похвалу за благородный поступок от знающих, чтущих и продолжающих традиции русской школы охоты. Нет ни одного сноба или «барина», не желающего поделиться рвущейся из него радостью от красоты охоты с подружейной собакой или гончей.

Давайте попробуем напомнить им, не сдававшим «охотминимума», что охота, доброе отношение к животным, дичи, природе возвышает и делает каждого из нас, больных охотничьей страстью, лучше! Давайте дадим им этот шанс, и тогда они станут нашими по духу и вернут нам долг сторицей.

Что еще почитать