Нарушения мнимые и определяющие

С тем, что контроль в охотугодьях необходим, спорить сложно. В самом деле, при распространенной сегодня иллюзии вседозволенности многие считающие себя охотниками нуждаются в присмотре. И охотнадзор, безусловно, необходим. Но! Нарушения правил охоты бывают разными, и наказание за них должно быть соответствующим: от устного предупреждения до изъятия оружия и уголовной ответственности.

С удивлением прочел в одном из комментариев на сайте «Охотники.ру» мнение одного из наиболее активных посетителей. Ему неинтересно читать материл после слов «по моему мнению»! Позволю себе не согласиться с такой позицией. Именно свое мнение высказывают все публикуемые авторы, а вот согласиться с ним или нет — это право читателя. Вот и сегодня я высказываю свое мнение по обозначенному вопросу.

В Правила охоты необходимо срочно вносить изменения. Об этом просто вопиют нелепые случаи, которыми делятся охотники.
Конечно, охота с подхода в весенний период безусловное зло, и с этим явлением нужно бороться самым решительным образом. Но именно охота!

Если человек, имеющий все необходимые разрешающие документы, идет от оставленной на опушке машины к поляне, расположенной в сотне метров, с расчехленным, но незаряженным ружьем, это ни в коей мере браконьерством считаться не должно. Определяющим здесь является фактор готовности оружия к выстрелу. И другой пример: стрелок идет весной вдоль ручья и стреляет во все, что летит. Чувствуете разницу?

Был огорчен и возмущен рассказом правильного охотника о претензиях инспектора в момент добора подранка. Это ж додуматься надо: гусь упал в сотне метров, а добирать его надо без ружья! Что это значит? Ружье на это время в окопе бросить? Так это уже настоящее нарушение — оружие без присмотра. Передать его друзьям-приятелям? Но разрешение на оружие индивидуально. Как же быть в такой ситуации? Разве правильнее бросить подраненную птицу?

Проблема, созданная правилами по поводу того, что нахождение в охотугодьях даже с зачехленным оружием приравнивается к охоте, требует незамедлительного разрешения. Ведь именно отсюда вытекают протоколы по поводу извлекаемой из дорожных сумок пневматики. По сути дела всё просто: если человек стрелял из той же «воздушки» хотя бы по воробьям вне сезона, — это, безусловно, нарушение. И штраф вполне уместен. А если ехал по своим делам — какие претензии?

По поводу нахождения с собаками в охотугодьях вне сезона. Много уже сказано по этой теме, и я хочу присоединиться к мнению разумного большинства: тезис, что любая прогулка с питомцем в запрещенное для охоты время делает нас браконьерами, — это глупость, которую нужно срочно исправлять. Собака не может сидеть все лето на цепи или в вольере. Вернее, она-то может, но пойдёт ли это ей на пользу?

Поэтому любой охотник, дорожащий рабочими качествами своего четвероного друга, будет продолжать выгуливать его, рискуя нарваться на протокол. И ведь что самое обидное — эта возмутительная акция бьет именно по владельцам чистопородных собак! И мотивирует отказ от племенной работы, т.к. появление в угодьях с беспородной собакой никаких последствий не имеет. Кому это на руку? Или это просто наплевательское отношение к нам?

И с непрекращающимися, невзирая на все разговоры, палами сухой травы необходимо бороться со всей жесткостью. Что на деле получается? Горит поле. Звоню в ЕДС, в пожарную часть. Бесполезно!

— Да это они сами подожгли, наверное, — говорят. — Сейчас колхозникам звонить будем.

Нет механизма, который заставил бы сельхозпроизводителя отказаться от порочной практики. Я полагаю, что охотнадзор мог бы (и должен) принимать самое непосредственное участие в привлечении виновных к ответственности, т.к. ущерб от огня неоценимо велик.

Недалеко стоит и проблема мусора в угодьях. Дошло до того, что уже любой съезд в лес встречает нас кучей бытовых отходов. Это просто страшно, но с этим никто не борется. Наказание за хамское и безответственное отношение к природе должно быть весьма чувствительным и неотвратимым. Но нет! Проще штрафовать человека, вынувшего из сейфа собственное ружье в собственном доме с целью чистки.

Расскажу о случае, когда наказание, на мой взгляд, должно быть самым суровым, невзирая на то, что формальных признаков нарушения практически не было. Август, жара, река, пляж. На этом повороте Мокши летом всегда многолюдно. Кто-то жарит шашлык, кто-то играет в волейбол, кто-то купается или загорает. Много детей и молодежи. Совершенно неожиданно из прибрежных кустов появляется пожилая пара.

Седой полный мужчина изрядно пьян, и женщина поддерживает его под локоть. Ну что тут такого! — воскликнет кто-нибудь. А то, что на плече у него болтается двустволка. С какой целью он пришел сюда с ружьем? Конечно, он находился в охотничьих угодьях в разрешенное для охоты время. С документами, я уверен, у него тоже было все в порядке. Но вот с головой?.. Из присутствующих никто не выразил тревоги по данному поводу.

Не знаю, оправдывает ли меня от невмешательства факт присутствия моей семьи и других детей? Я не пытался вызвать полицию, смущенный возрастом «охотника» и его мирным в общем-то поведением. Да и вряд ли кто-то поехал бы за 25 км куда-то в луга… Но если бы приехал, то при выборе меры наказания определил нарушение как наиболее тяжкое.

Февраль. Охота на лисицу. Стою на номере. Мимо меня проходят трое охотников с лыжами в белых халатах. Приложенным к губам пальцем и взмахом руки в сторону болота пресекаю попытку разговора: загон идет! Они понимающе кивают и проходят дальше. Доносится голос Михаила.

Внимательно слежу за низинкой, из которой на прежних охотах не раз появлялась рыжая, и замечаю, что те трое засуетилась возле озерка. Двое расходятся по сторонам, а один лезет в кусты. Любопытно, что же они там обнаружили? Гремят выстрелы, и с противоположной стороны появляется здоровенный русак. Сердце забилось чаще.

Что ж они делают, мерзавцы! Ведь охота на зайца закрылась два месяца назад! Заяц исчезает в низинке, а затем, выскочив на луговую дорогу, садится в пятнадцати метрах от меня. Судя по всему, ему повезло: не попали! Хлопаю в ладоши, и русак исчезает в зарослях. Подходят мои друзья.

— Вот ведь сволочи какие! — делюсь пережитым. — Поедем скажем им, что думаем.

— Да ладно! — тянет Михаил. — они скажут, что ты такой же!

— Тогда придется объяснить, что это не так.

— Ты им скажи, — поддерживает меня Николай.

Через несколько минут резко торможу возле браконьеров. Двое молодых и один старик. За плечами самого молодого болтается белячок. Когда же успели? Не буду дословно приводить состоявшуюся «беседу». Я сказал им все, что думаю и про голодное время, и про воспитание в молодежи понятия об охотничьих традициях личным примером, и про последнего зайца в лугах, и про уголовную ответственность за коллективное браконьерство по части второй 158 статьи УК.

Встречные аргументы (уж столько ходим, ничего нет, а тут!) были просто уничтожены моей пламенной речью. Почему я не вызвал инспекцию? Видимо, решающую роль сыграли слезы на глазах пожилого человека и притихший вид молодежи, хорохорящейся вначале. Уезжал с надеждой, что осознали.

Какое наказание было бы уместным в этой ситуации? Полагаю, приличный штраф для всей компании с компенсацией ущерба охотхозяйству. Но ведь могло бы быть все по-другому, если бы не повальное равнодушие к нарушениям со стороны товарищей по страсти. Разве бы решились они на браконьерство на глазах другой компании, если б не были уверены в невмешательстве? Ведь они понимали, я надеюсь, что их угодья могут остаться пустыми при подобном поведении. Значит, некому было напугать ответственностью?

Изменения в законе об охоте необходимы. Причем как в части отмены нелепых требований и ограничений, так и в части ужесточения ответственности за грубые нарушения. Но самым главным считаю повышенное внимание к самим сотрудникам, осуществляющим контроль и надзор за исполнением правил охоты.