Госпожа удача

«Ваше благородие, госпожа удача, для кого ты добрая, для кого иначе…». Слова этой песни из известного фильма «Белое солнце пустыни» не раз испытывали на себе многие охотники.

Эта капризная дама не всегда бывает благосклонной, но случалось и мне быть фаворитом удачи.

Дело было в разгар охотничьего сезона по белой тропе. Снег уже покрывал землю двадцатисантиметровым слоем. Для собаки это не помеха, да и охотникам тоже передвигаться еще хорошо. Рабочая неделя закончилась, впереди были выходные, а выходные — это, соответственно, охота. Двум моим братьям, неизменным союзникам по охоте, в плане охоты лучше, график работы позволяет им чаще бывать в поле, мне же остается дожидаться субботы и отпуска, конечно.

Утром решаем ехать в ближайший лесной массив; погода с ветерком, да и сверху снежок идет, на полях явно перемело следы. А в лесу хоть ямки от следов, но останутся. Поскольку с нами едет на охоту Гобой, русский гончак в расцвете сил, в трудолюбии и мастерстве которого мы уверены, есть надежда на успех. Да и массив этот является излюбленным местом обитания лис, поскольку в нем много тростника, где кумушки любят ложиться на дневку.

Ехать нам недалеко, через двадцать минут мы были уже на месте. Для того чтобы быстрее найти свежий след, решаем идти цепью; Николай и Виктор, как более молодые, массивом, а я — по кромке леса. Гобой у нас остался «свободным форвардом», он сам разберется, где ему надо быть. Прошли метров пятьсот, пока только старые следы лис, в которые тычется мордой Гобой, проверяя их на свежесть. Вдруг раздается звонок Николая с мобильного телефона: «Смотри, к тебе пошел свежий след куницы, Гобой по нему пошел». Я к этому времени вышел на песчаный бугор, на котором не растет даже трава. Может быть, поэтому рядом находятся три колонии лисьих нор; бегать удобно, водоем есть (речка и озеро), да и с кормом проблем нет, неподалеку расположена свалка и скотник рядом — источник пищи. Вдруг где-то рядом взвизгнул Гобой. Начинаю осматриваться и боковым зрением замечаю в пятидесяти метрах от меня, на невысокой осине, сидящую на макушке куницу. Подвел ее ветер, хвост парусил на ветру, это движение я и заметил. Заменить патрон с единицей на патрон с «пятеркой» было секундным делом, подбежав чуть ближе, я выстрелил.

Впереди, в восьмидесяти метрах, были лисьи норы. Обследовав их, увидел утренний выходной след лисы. Она заходила на норы, но ушла, очевидно, решила лечь на дневку в тростнике, именно туда уходили ее свежие следы. По следу тут же устремился Гобой, которому друг за скорость передвижения его во время полаза и нестомчивость дал кличку ЯК-42. Я только успел предупредить братьев о возможном подъеме лисы, как в тростнике раздался голос нашего выжлеца. Гнал он, несомненно, лису. Часто в охотничьей литературе можно прочитать о том, что по лисице голос гончей более яркий, видимо, Гобой был исключением из правил. По зайцу он выдавал двойной голос, казалось, что гонят две собаки, причем на слух казалось, что собака с высоким голосом идет впереди. Во время гона лисы голос был доносчивый, но такой музыкальности, как по зайцу, не было.

Лиса сделала совсем небольшой круг в тростнике, и гон стал приближаться к норам. Вскоре я увидел приближающуюся кумушку. Поднято готовое к выстрелу ружье, но лисица вдруг сделала сметку в тростник. Ничего не понимаю, сидел тихо, ветер был благоприятный, почему лиса скинулась? И тут замечаю осыпающийся с тростника снег, лиса, перед тем как сесть в норы, решила еще раз схитрить и пробиралась к норам по тростнику. Вышла она ко мне в руки, поскольку ее продвижение давно контролировалось, спасти лису могла только случайность, которой не произошло.

Даю сигнал об окончании охоты, и братья выходят на бугор. Поскольку охота только началась, решаем снять шкуру с лисовина. Десять минут нас не задержат, а таскать в рюкзаке весь день крупного самца не хотелось. Ищем подходящее дерево с отходящим горизонтальным суком, чтобы подвесить тушку, и недалеко от места моей встречи с куницей его находим… вместе со свежим заячьим следом.

Вот как бывает на охоте: погода такая, что все настраивались на трудности с нахождением следа, а все следы свежайшие, словно лесные обитатели проснулись за десять минут до нашего появления. На ста метрах уже добыты лиса и куница и беляк явно лежит неподалеку, так как след уходил в сторону полей, а перед полями находятся небольшие кустики. Быстро снимаем с лисовина роскошную шубу, давая небольшой перерыв Гобою, затем ставим его на след.

След оказался очень коротким, буквально через минуту Гобой показал, как он музыкален. Зайца с подъема мы перевидели. Гобой ушел за зайцем в массив. Ничего, места здесь все «пристрелянные», лазы зверя мы знаем, будем надеяться на новую встречу.

Братья ушли в массив, а я снова остался на бугре. Если раньше заяц не наскочит на Николая или Виктора, он обязательно пройдет через мой номер. Стоять на бугре было неуютно; продувал встречный ветерок, и глаза слезились. Я сошел вниз, сел на поваленное дерево, подложив рюкзак с теплой вставкой, и стал ждать косого. Минут десять гон был слышен хорошо, и Гобой сделал уже более половины оборотки, как вдруг досадный скол. Как заяц умудрился в такую погоду за десять минут скинуть со следа такого опытного гонца, непонятно, может быть, прошел большаком. Это мы уже не узнаем, но скол Гобой так и не выправил. Заяц прибежал ко мне сам, через пятнадцать минут. Он показался на бугре, такой смешной, с подломленными ветром ушами. Когда он спустился с бугра вниз и увидел меня, было уже поздно. Я выстрелил, и заяц, уткнувшись носом в снег и проехав по инерции немного вниз, затих.

Снова даю сигнал об окончании охоты, трублю, отзывая выжлеца, укладываю зайца в рюкзак и двигаюсь дальше по намеченному маршруту. «Как удачно складывается сегодня охота: на одном бугре, буквально на ста метрах, добыто три зверя, такого еще не было в моей практике», — промелькнуло в моих мыслях. Пройдя около километра, я не видел больше ни одного следа. Выхожу на одну из опушек и вижу старые тетеревиные лунки. «Если есть старые ямки, то почему бы не быть здесь тетеревам, они довольно постоянны в выборе мест ночевок», — размышляю я и снимаю с плеча недавно приобретенное ружье ТОЗ-120. Подошел вплотную к лункам готовый к выстрелу, и тетерев, взорвав рыхлый снег, вылетел, словно тарелочка на стенде. Одиночный петух, сказочно красивый на фоне белого снега, блестя иссиня-черным оперением, набирает высоту. У меня, с ранних лет охотившегося с бескурковками, выработался уже рефлекс снимать ружье с предохранителя в момент вскидывания ружья, когда уже видишь дичь. Вскидываю ружье, автоматически посылая вперед предохранитель. Но что такое, предохранитель вперед не идет. Ружье опущено вниз, предохранитель ружья (у данной модели один спусковой крючок), ставший в нейтральное положение, поставлен на место, ружье снова вскидывается, звучит запоздалый выстрел. Конечно же, промах! Так всегда бывает в суматохе. К ружью тоже нужна привычка, не говоря уже об индивидуальной подгонке ложи, ремня и пр. непосредственно к данному охотнику. «Да, охотничек» мог бы ты отличиться, если бы был чуть-чуть внимательнее», — с укоризной подумал я о себе. И не жалко было улетевшего косача, было досадно за свой ляп, охота требует серьезного отношения.

Вскоре снова позвонил Николай и сказал, что Гобой ушел в добор по лисьему следу. Я был недалеко от лисьего перехода, и быстро поспешил туда. Вскоре выжлец добрал лисицу, и его редкое взлаивание сменилось частой отдачей голоса. Гон то приближался, то уходил со слуха, то снова накатывался в мою сторону. Переход, который я занял, был надежный, на нем была добыта уже не одна рыжая. Но в этот раз, безрезультатно простояв на переходе около полутора часов, я стал менять позицию. Лиса снова ходила в районе счастливого бугра, от одних нор к другим. Я стал переходить ко вторым норам, надеясь, что Гобой нажмет, и лиса пойдет в норы.

Увы, надежды мои не оправдались, очевидно, что лиса не была жирной, Гобой кружил и кружил в массиве. Уже три раза кумушка проходила рядом с норами, но не пошла в них. На этом переходе я и стал ее поджидать. Еще два раза лиса проходила рядом, но каждый раз отворачивала в сторону. Небольшой ветерок в сторону массива, наверное, был тому виной, возможно, она меня чуяла. Решаю снова сменить позицию и становлюсь на лед маленькой лесной речки, берега которой обильно заросли густыми лозовыми кустами. Кусты свешивались надо льдом, и сектор для стрельбы был не более десяти метров. Но вариантов больше не было, а лиса здесь проходила уже много раз (снег на льду был меньше, чем и пользовалась лисица), поэтому я стал на лед. Ветер, к тому же на новом месте, был моим союзником. Ждать долго не пришлось: на следующей оборотке лиса выкатилась мне в ноги, стрелял я с пяти метров. Помог нависший надо льдом куст: быстро бегущая лиса сбавила темп и стала пролезать под ним. Это дало мне возможность незаметно поднять ружье и прицелиться. Как только показался нос лисы, я выстрелил. Гон продолжался более трех часов, за это время лису никто ни разу даже не видел. Это была действительно «трудовая» лиса, достойный соперник. А братья сказали: «У тебя сегодня бенефис!»

Вот такие бывают счастливые охоты! Но бывают они не часто, а иногда сменяются периодом невезения. «Не набрали, значит, еще нужное количество тонно-километров (вес охотничьего снаряжения, умноженный на пройденный путь)» — говорим мы и охотимся дальше.