В тот год мы приехали на место охоты, когда пик подъема уровня воды на разливе уже прошел и вода постепенно стала отступать вглубь разлива, освобождая заливные луга и обширную пойму великой русской реки Мологи. Проникнуть в залитые водой обширные гари, где сосредоточилась огромная масса дичи — уток самых разнообразных видов, — и организовать полноценную эффективную охоту на первый взгляд казалось невозможным.
Отойти от берега даже в забродном костюме Л-1 можно было только на 15–20 м, а обширных чистых плесов, примыкавших к берегу, практически не было. Устилающая поверхность воды осока делала абсолютно невозможным передвижение по разливу ни на резиновой лодке, ни на любой инерционной. Даже классический сибирский челн под шестом здесь бы не пошел. Поэтому наша верная «резинка» так и осталась нераспакованной. И все же нам повезло.
Недалеко от нашего лагеря шла старая дорога, ведущая к руслу реки. К счастью, она частично освободилась от воды, и по ней можно было пройти вглубь поймы метров на 300. Дальше она поднималась на небольшой сухой бугорок, а затем резко уходила под воду небольшого чистого плеса шириной метров 40 и длиной метров 60. Окаймлявшие плес кусты защищали от ветра, делали это место привлекательным для охоты. Мы приняли решение построить классический конический шалаш на этом самом сухом бугорке.
Шалаш получился симпатичным и так органично вписался в ландшафт разлива, что казался одним из торчащих из воды кустов. Но охотиться из него могли максимум два стрелка, а нас было четверо.
Шалаш на ближайшую утреннюю зорьку заняли Алеша и Дима, Саша решил зорьку пропустить, а я пошел искать место, где можно соорудить себе укрытие для охоты с моей подсадной. Недалеко от нашего лагеря я нашел еще один небольшого плес, окруженный кустами высотой 5 метров. Место казалось глухим, и это было не очень хорошо с точки зрения эффективности работы подсадной: селезням в глубине гарей, из-за кустов, услышать ее голос и оценить его привлекательность было непросто. Но делать нечего...
Вырубив изнутри раскидистый куст, росший посередине плеса, я получил возможность обстрела. На рассвете следующего дня, отойдя от куста метров на 10 (дальше не получилось), я высадил свою помощницу, а сам поспешил в укрытие и встал в середине куста прямо в воде. Моя уточка отдала голос без паузы. Резкая звучная квачка, азартная осадка — и к подсадной, глиссируя, сел зеленоголовый кряковой селезень. Выстрелил почти навскидку, поскольку куст здорово просвечивал. Опустив голову в воду, разбросав по зеркалу воды выбитые дробью разноцветные перышки, селезень замер.
Кто же будет следующим гостем моей Глаши? Но она… молчала. Я ждал. Прошло полчаса, час, полтора — тщетно. Уточка плавала, прихорашивалась, вставала на хвосте и молчала.
А тем временем из шалаша на дороге шла методичная стрельба. Утка у ребят работала неплохо. Пришлось мне выйти из воды, посадить помощницу в корзинку. Было ясно, что в условиях замкнутого пространства она работать не хотела. Надо что-то менять.
Вернулся в лагерь. Вскоре пришли и Алеша с Димой. У них на двоих было шесть прекрасных селезней — отличный результат. Воодушевленные успехом, ребята строили планы на вечернюю зорьку.
У меня же выход был один: проникнуть в гари. Что ж, без проблем! У нас была отличная байдарка — единственное плавсредство, на котором туда можно войти. В предыдущие годы мы эти гари избороздили вдоль и поперек, но никогда никто из нас там не охотился с подсадной уткой.
Причина состояла в том, что во время весеннего разлива там совершенно невозможно высадиться из лодки — глубина не позволяла, — поэтому шалаш или плавучий скрадок изготовить было нельзя. Естественных укрытий, в которых можно было надежно спрятаться с байдаркой, тоже не было. Затопленный лес, гнилые корявые деревья, черные кусты между плесами, разделенные поваленными стволами, — попробуйте спрячьте здесь байдарку длиной почти 4 метра! А птицы здесь великое множество, ибо чувствует она себя здесь в полной безопасности.
В полдень я сел в байдарку и, прорезав прибрежные кусты, увидел наполовину заросшую протоку, уходящую в гари. По ней я и отправился, стараясь запоминать дорогу, чтобы благополучно вернуться в лагерь. Лодка шла хорошо, почти бесшумно, я уже углубился метров на 500. Лавируя между затопленными стволами, взял чуть вправо и уперся в стену высокого камыша. Прорезал его и вышел на уютный чистый плес, почти что круглый, метров 60 в диаметре. Из затопленных кустов справа и слева с шумом поднялись утки самых разных видов. Кряквы, чирки, хохлатые чернети, свиязи и даже пара лутков!
Отличное место! Но как организовать охоту? Весло байдарки не достает до дна на всю длину. И тут на противоположной стороне плеса я увидел полоску камыша высотой два метра и длиной метров 7–8. Теперь понятно. Я попал на одно из внутренних озер, которыми изобилуют гари и которые осенью практически недоступны для охотника, поскольку окружающие их топи не позволяют пройти к ним даже в забродном костюме.
Заплыл в камыши и остановился. Слева весь плес был как на ладони, в просветы между стеблями камыша можно было взять на прицел его любую точку. Солнце стояло у меня над головой, но на рассвете оно будет подниматься примерно под углом 30–40 градусов по отношению к продольной оси байдарки, если я займу такое же положение. Значит, камыш будет отражать его свет, и это послужит мне отличной маскировкой. А сама байдарка сойдет за ствол плавающего в воде поваленного дерева. Все, вот здесь и буду охотиться, решил я. С сознанием выполненного долга я дал задний ход и повернул нос байдарки в сторону лагеря.
Там я провел подготовительную работу. Во-первых, удлинил шнур подсадной утки, поскольку работать ей придется на приличной глубине — три-четыре метра, не меньше. Кроме того, значительно усилил груз на конце шнура, поскольку рельеф дна мне был неизвестен. Теперь утка не сможет его сдвинуть ни при каких условиях.
Вырубил я также шест длиной с весло и забил в его основание гвоздь под углом 45 градусов, для того чтобы подцепить шнур, когда нужно будет снять подсадную. Обычно я это делал веслом, но на таких глубинах это непросто. Нарвал травы на разливе прямо из воды, подсушил ее на солнце и сложил в большой пакет для маскировки. Затем тщательно закрыл пучками этой травы блестящие нос и корму байдарки, крепко привязав их веревками.
Вот и наступил рассвет следующего дня. Легкие перистые облака в вышине прозрачной дымкой заволокли тускнеющие звезды. Байдарка бесшумно пробиралась по проторенной протоке к моему плесу. Зашел в камыш, чтобы обустроить позицию для лодки, поскольку, после того как будет высажена подсадная, времени на подготовку останется совсем мало.
Выйдя из камыша, высадил подсадную так, чтобы она находилась слева от меня, встал в камыш, закрыл чехлами от байдарки все блестящие части фальшбортов, набросал на них пучки травы и только успел зарядиться, как к утке плюхнулся кряковой селезень. Дождавшись, когда он повернется ко мне хвостом, плавно поднял ружье и нажал спуск. Выстрел совпал с легким порывом утреннего ветерка. Селезень взвился свечкой, и мой второй выстрел также не достиг цели. Вот так начало!
Все было банально просто. Ветер подвинул стебли камыша, и они встали на пути снаряда дроби, это и спасло крякаша. Ну ладно, в следующий раз будем внимательнее. Тем временем со стороны прибрежного шалаша донеслась призывная квачка нашей второй подсадной, затем последовали азартная осадка, пауза и дуплет. Ну что ж, ребята начали работу. А вот моя утка замолчала.
Так прошло минут сорок. Со стороны шалаша стрельба продолжалась. Впрочем, нечастая, и в основном почему-то дуплетами, какими-то «задумчивыми», с паузой. Стало быть, добивают. А что делать мне? По-видимому, замкнутое пространство плеса действовало на мою утку угнетающе. Вот она и не работала.
А тем временем начался утренний пролет. Над плесом периодически проносились стайки разных уток. И тут меня осенило: высажу-ка я к подсадной еще и чучела. Крякаш к ним вряд ли пойдет, а вот селезни других видов могут и подсесть, что было в прошлом неоднократно.
Выплыл на плес и высадил чучела классическим полукругом. Сначала пару кряковых селезня с уткой, далее трех чирков, в вершину полукруга поместил селезня гоголя. Правую часть полукруга замыкала пара хохлатых чернетей и пара селезней красноголовых нырков. Диаметр полукруга получился около двадцати метров. Заплыл в камыш и поправил маскировку.
И тут случилось неожиданное: моя утка начала работать. Звучно, азартно. Из кустов выплыла пара селезней свиязи. До них было метров 30. Аккуратно выцелил одного из них в просвет между камышами. Выстрел! Точно! Селезень замер. Второй сделал свечу, но я по нему не выстрелил, не желая лишний раз пугать свою помощницу. А она продолжала отдавать призывную квачку.
И тут же прямо в центр полукруга приводнился крупный селезень хохлатый чернети. Голова фиолетовая с металлическим отливом, глаза желтые — прекрасный трофей! Он стал моим после меткого выстрела. И пошло! Пара красноголовиков и селезень чирка-трескунка добавились к моим трофеям.
Все, для начала хватит. Крякаша нет, но не беда! Это дело будущего.
Вернулся в лагерь. Дима с Алешей уже пришли. У них опять на двоих шесть селезней. Они уезжали, а мы с братом Сашей оставались. Дальше мы будем работать вдвоем. Его — шалаш, моя — байдарка. Посмотрим, каким будет результат.
Я начал последовательно обрабатывать гари, находя плесы, к которым примыкал камыш. Его я и прорезал своей байдаркой, устраивая засаду. И что самое интересное, мое укрытие выглядело столь естественно, что селезни его совершенно не боялись и подплывали ко мне буквально метров на пять. Стрелял я их выборочно, стараясь собрать весь спектр видов уток, прибывающих в угодья средней полосы России во время весеннего пролета. Дело в том, что мы проводили отстрел с определенной целью — взять пробы для исследования ДНК крови добытых птиц и для вирусологических исследований.
Мне это удалось, а вот Саша отстреливал только кряковых селезней. Просто в окрестностях того места, где стоял шалаш, они преобладали, поскольку здесь было мало открытой воды, причем ее зеркало ежедневно сужалось. То есть типичные условия для гнездовий кряквы. Но Саша все равно остался доволен. Он отлично потренировал на подачу своего лабрадора-ретривера Шико, взяв его с собой в шалаш.
Дождавшись, когда к подсадной «причалит» очередной кавалер, Саша отстреливал его, а затем, не выходя из шалаша, посылал Шико подать птицу и принести прямо в шалаш. Собака невозмутимо шла в воду, не обращая внимания на подсадную, которая к ней за время экспедиции успела привыкнуть и совершенно не боялась. Подсадная тем временем продолжала работу, и очередной селезень, сверкая оперением, вновь приводнялся на плес, и далее все повторялось. Но больше двух селезней Саша за зорьку не отстреливал.
Для дневной работы, с учетом того что привозил я, этого было достаточно. Таким образом, можно смело сказать, что собрать практически весь видовой состав селезней, встречающихся в данном месте, нам удалось исключительно благодаря байдарке, которая позволила нам проникнуть в самые потаенные уголки гарей.
Комментарии (0)