Стаи сизарей, летевшие параллельно дороге, то и дело попадали в поле моего зрения. И у них, и у меня направление движения было на юг, к предгорьям.
После остановки по требованию оставалось лишь одно — рюкзак на плечи и — вперед быстрым шагом на участки ближайшего межовражья.
Диана пожалела и «подарила» мне дичь. Только собрал ружье в трехстах метрах от дороги и вложил в стволы патроны, как налетела стайка голубей голов в десять. Последняя, запоздавшая. Две птицы после выстрелов оказались в моем ягдташе. Но я понимал, что на продолжение охоты таким способом нечего рассчитывать. Оставался вариант засады, по закону которой дичь предстояло собирать на муляжах, преимущественно поштучно. Дело знакомое, но требует терпения. Я к этому готов. Пересек первый овражек. Чуть задыхаясь, выбрался по промоине на противоположную сторону и остановился. Сколько лет брожу по этим местам, а все никак не привыкну к этому простору, обилию свежего воздуха степей с ярко выраженным полынным запахом, великолепным далям. Красота осеннего пейзажа завораживала. Солнце мягко очерчивает зубцы далеких гор на восток, раскрашивая склоны в неброские сизые и серые тона. На юге отроги Зеравшанского хребта, подсвеченные слева световыми потоками, выглядят желто-бурыми кусками смятого картона. От них ко мне, по обеим сторонам многокилометрового оврага, серо-коричневые поля кукурузы перемежаются желтыми заплатами скошенного ячменя, зелеными лоскутками посевов клевера и люцерны. Вдоль арыков неровными, прерывистыми заграждениями протянулись низкорослые посадки тутовника, а где-то далеко у горизонта засветились золотыми полосками с красными вкраплениями абрикосовые сады. И все это нежится в низких лучах осеннего солнца.
Мне чуть дальше к востоку, где на прошлой неделе, над давно убранными ячменными полями, «болтались» мелкие стаи сизарей. Пять минут быстрого хода, и я на месте. Подходящую площадку присмотрел быстро. Как раз рядом с кромкой виноградника. Уж где-где, а в кустах винной ягоды найдется местечко для укрытия. От окраины плантации в ста метрах новый овраг. Площадь перед ним — заброшенная нива — вся серебристо-белая от войлочных листьев низкого растения алиссума. Именно здесь я размещаю главную стаю имитаторов голубей из четырех муляжей и двух недавно отстрелянных птиц. Левее, где желтеет солома убранного ячменя, в двадцати метрах от засады располагаю еще три муляжа. Участок полынно-янтачной степи справа мне не интересен, так как он сейчас не пользуется успехом у голубей.
Вот и закончил обустройство. У меня была твердая уверенность, что задержавшиеся, отставшие одиночные птицы или небольшие стайки молодых, неопытных голубей, не рискнувших на дальний перелет к кормовым полям, обязательно соблазнятся перспективой завтрака в обществе «собратьев».
Так оно и вышло после довольно продолжительного ожидания. Я успел съесть бутерброд с сыром, запить холодным чаем вторую карамель, когда от низовий оврага показалась стайка из восьми птиц. На небольшой скорости, временами кружась то над восточным, то над западным берегом каньона, эта группа сизарей какое-то время летала в сотне метров от виноградных рядов, а затем полетела прямо к моему укрытию. Муляжи сделали свое дело, и обманутые птицы повернули к ним. После поспешных выстрелов еще один голубь увеличил число моих трофеев. А далее, примерно через полчаса, произошло то, что запомнилось мне надолго.
Над противоположной стороной оврага показалась большая стая сизарей. По их вялому полету, где присутствовал элемент слабого знания местности, ее кормовых площадок, стало очевидно, что эта «сборная» партия из отставших или молодых птиц. Темные от солнца, светившего мне прямо в глаза, они вначале полетели к югу, а затем, завлекаемые неведомыми мне флюидами, сместились к винограднику, приблизились на дистанцию тридцати метров и дружно пошли на подсадку к моим муляжам. Это был долгожданный момент! Шестым номером дроби из правого ствола я выбил первую пару птиц и тут же дал «пятеркой» в угон из левого. После второго выстрела увидел, что еще два сизаря, трепыхаясь и сливаясь с метнувшейся вниз стаей, упали на землю. Еще через несколько минут, обшарив сектор стрельбы, я поднял двух чисто битых голубей и агонизирующего подранка. Четвертой стреляной птицы что-то было не видно. Видимо, показалось, уговаривал я себя, со второго выстрела упал один голубь. Но внутренний голос поправлял: ты видел именно двух падающих сизаков!
Решать задачу на месте, компрометируя свою «стаю», было нельзя. Поэтому, еще раз обежав площадку по дуге и не найдя трофея, я вернулся в скрадок. Три битых голубя — тоже неплохо!
От оврага пронеслась крикливая стая майн — индийских скворцов. Что-то их встревожило. Сделав вираж, птицы облетели мою засаду и шумной компанией «упали» в середину виноградной плантации, надеясь поживиться остатками несобранных ягод.
Минутой позже я отстрелял двух голубей, державших курс на север и ради любопытства чуток задержавшихся над муляжами и битыми сородичами. Наступило время возвращения с кормежки сытых сизарей. По положению солнца был уже девятый час. Вот тогда-то от водохранилища и появился «пернатый охотник». С высоты десяти метров бреющего полета хищник осматривал территорию по обе стороны оврага. Лунь не спешил. Его скользящее движение в слабых потоках воздуха с востока время от времени корректировалось редкими взмахами крыльев. Наблюдая за ним, я думал, что, собирая больных, раненых, убитых, умерших своей смертью птиц, этот хищник в первую очередь обеспечивает себя питанием, а во вторую не дает пропасть без пользы любому доступному ему мясу. Воздушный сыскарь! Сколько подранков, не найденных охотниками, оказались чуть позже добычей луня! Вот он оставил противоположную сторону оврага и приблизился к сектору моей стрельбы. Птица явно что-то обнаружила, так как ее полет приобрел стремительность. Через несколько секунд она упала неподалеку от кромки оврага в куртину янтака. И только тут, мысленно проведя прямую линию через муляжи к точке приземления луня, я внезапно понял, что воздушный охотник обнаружил моего стреляного, но не найденного голубя. Ведь это тыльная часть моей приманочной площадки! Меня словно пружиной подбросило из куста виноградной лозы. Кустики полыни, алиссума, янтака и каперсов мелькали у меня под ногами, когда я, «проскакав» полусотню метров до кромки оврага, увидел взлетающего хищника. Схваченный им голубь в двух метрах над землей забился и вывалился из его когтей. Как будто подхваченный ветром, лунь резко свалился влево, вниз и исчез за овражной кромкой.
Через пару минут мой ягдташ пополнился еще одним трофеем. Спасибо воздушному наблюдателю — луню. Слабый ветер, овевая вспотевшее лицо, принес и зацепил за стволы ружья паутинку, которая, выпрямившись горизонтально над степью, вытянулась к моему месту засады. А перед моими глазами все еще стояла картина броска луня за подранком, а затем взлет с бьющимся голубем в когтях! Такие вот прекрасные, волнующие моменты бытия преподносит нам охота!
Комментарии (0)