Звероловы

Просматривая архивные материалы и старые дневники, я обнаружил среди них фотографии и короткие записи-пометки об одной из самых удачных моих охот — бескровных. Происходило действо четверть века назад в Воронежском заповеднике. Меня, как пишущего о природе и частого гостя на охраняемой территории, пригласили поучаствовать в отлове оленей.

Тогда еще, на закате Советского Союза, избыточное количество благородного оленя расселяли из заповедника по всей стране.
Свои дневниковые записи, которые предлагаю читателям, я разбил на малые главки.

ПЕРВАЯ

Оленуха приподняла голову, и крупная слеза, прорвав обрамление инея на ресницах, выкатилась из глаза. Из поднебесья неслось зловещее кар. Бедолага окинула взглядом парализованные ноги, и стон безысходности вырвался из груди. Судорога отчаяния прошла по телу и в ожидании мучительной смерти оленуха закрыла глаза. Два ворона пикировали на добычу.
Пока мы, утопая в снегу, подобрались к обездвиженному животному, былинные птицы успели выщипать с крупа клочище шерсти.
— Мать ваш! — беззлобно ругался возглавляющий бригаду звероловов главный охотовед, он же старшой, отгоняя наглое воронье. — Еще малость, и пришлось бы везти мясо.
Подошедшие егеря обработали оленухе ранку, связали ноги, и через пять минут она уже лежала на соломе в кузове грузовика-вездехода. Ей выпала судьба оказаться первой в числе полусотни будущих новоселов в охотхозяйствах соседних губерний.

БЛАГОЙ

«Газон», вздрагивая обшарпанной брезентовой оболочкой на ухабах, уверенно пробивает путь в снежной целине просеки. Мы, его седоки, двое из кабины, четверо из кузова, в поисках оленей шарим глазами окрестности. Рядом со мной прилип носом к слюдяному окошку егерь Благой. Вообще-то настоящая его фамилия Благих, но товарищи зовут его по-свойски.
— Смотри, лоси стоят! — тычет он локтем в мой бок.— Видишь?
— Не вижу, — бурчу с досады в ответ.
Благой давит на притороченную к борту сигнальную кнопку. Машина останавливается.
— Что там? — доносится из кабины.
— Корреспонденту лосей надо бы показать.
«Газон» дает задний ход, и я наблюдаю среди редкого осинника лесных исполинов.
— Насмотрелись? — вопрошает охотовед и, не дожидаясь ответа, дает команду шоферу.
Раздражение старшого понятно. Не прогулки ради рыскаем мы по отдаленным углам заповедника, а оленей отлавливаем, и в данный момент лоси, косули, кабаны и прочая живность нам просто помеха.

ВЫСТРЕЛ

— Вот-та-а, — дышит в ухо Благой и нажимает на стоп-кнопку.
На опушке картинно застыл табунчик оленей. Из окна кабины захлебнувшейся на полувздохе машины высовывается ствол винтовки, и резкий хлопок будоражит округу. Ближний к нам телок подпрыгивает и, сбивая с ветвей снежную опушь, мчится вслед убегающему стаду.
— Минут через десять начнем тропить, — говорит подошедший к заднему борту охотовед. Подходим к месту стоянки оленей. Охотовед поднимает пучок шерсти.
— «Стрижка» хорошая, а крови не видно, — вслух рассуждает он, показывая на набитую копытами тропинку.
Мы споро шагаем вдоль оленьих следов, которые вскоре подкрашиваются рубиновыми бусинками. Видимо, оставленная пулей ранка начала кровить.
Добираемся до подстрелыша, он еще взбрыкивает ногами и пытается привстать. Молодой полуторагодовалый самец. Таких называют спичаками.
— Подождем немного, пока успокоится, — молвит старшой и присаживается на корточки.

МАЛЕНЬКОЕ ПОЯСНЕНИЕ

Пусть не смущает читателя возникающее противоречие между стрельбой и отловом. Чтобы оленя поймать, нужно выстрелить. Правда, не обычной пулей, а несущей специальное вещество, на короткое время обездвиживающее животное. Вред от такого выстрела пустяшный: повреждается только кожа, и ранка быстро заживает.
— Ох и лихо же нам раньше приходилось! — вспоминает старейший егерь заповедника. — Оленей ловили сетями и так за день урабатывались, что и вспоминать тошно. Да и олешки частенько на мясо шли: то ноги переломают, то шею свернут. Теперь что? Пальнул — и иди подбирай. Хотя тоже упреешь.

И егерь лукаво смотрит на меня. Молча с ним соглашаюсь. За день езды и хождений со звероловами по лесу тело просто гудит от усталости.
Впервые метод обездвиживания животных при помощи выстрела был разработан воронежским зоологом Комаровым. Теперь пуля, получившая имя изобретателя, известна натуралистам всего мира.
Конечно, мало попасть в зверя начиненной хитрым снадобьем пулей. Оленя необходимо еще и быстро найти. Обездвиживающее действие препарата проявляется через несколько минут, а возбужденное пальбой животное способно уйти на значительное расстояние.

ВОЛКИ

Который час колесим по засыпанному снегами лесу. Сосняк сменяется осинником, тот — дубравой и наоборот; несколько раз вброд переезжаем дышащие полыньями речушки. Бесконечная череда пейзажей. Я уж сбился считать встреченных по пути оленей, кабанов, косуль, а удачи все нет. Не подпускают олешки на верный выстрел, и приуныли мои соседи-звероловы.
Возвращаясь назад, у края просеки замечаем останки косули. Оказалось — работа волков.
— Волков в заповеднике с десяток, — комментирует увиденное Старшой. — Забивая больных и ослабевших, они играют роль санитаров и одновременно регулируют численность копытных. Потому и не трогаем, но количество контролируем.

РЕАНИМАЦИЯ

Сегодня нам везет. В кузове вздымают боками и парят ноздрями морозный воздух четыре оленя. Рядком лежат спиленные у самца рога. Их срезали для удобства транспортировки. Боли эта процедура рогачу не доставила. Украшения давно окостенели, и близок срок их естественного сбрасывания. Ребята довольны, и брезентовый шатер кузова распирает от смеха. По дороге на базу не грешно потравить и анекдоты.
— Братцы, у оленухи язык вывалился, — обрывает веселье Благой.
Только тут замечаю, что упершаяся в мой ботинок копытами оленуха не дышит. Звероловы без суеты приступают к реанимации. Пока одни освобождают ноги от пут, двое делают искусственное дыхание и массаж сердца. Минуты тянутся долго.
— Все… Кони двинула. Придется на… — не успевает егерь договорить, как животина дергается и глубоко вздыхает.
— Уф! — выдыхаем и мы с облегчением.
Уже по возвращении на усадьбу заповедника эта вернувшаяся с того света оленуха, «отблагодарила» одного из спасителей, хорошенько боднув его комолой головой в живот.
На пяти выездах на отлов участвовал я в ту зиму. И каждый раз давали мне возможность выстрелить из винтовки, заряженной мудреной пулей со снотворным. Не хочу хвалиться, но ни одного промаха не допустил. Не остался и без материального трофея — пара роскошных рогов оленя-быка до сих пор украшает мою прихожую. А олени, «поваленные» мной и переселенные в другие области России, наверняка дали приплод и кому-то из нынешних ружейных охотников доставили радость выслеживания и погони, а там уж как кому повезло…