Как становятся охотниками

Охотниками все становятся по-разному. Одним это увлечение приходит в зрелом возрасте, другим, как мне, с младых ногтей.Когда мне было три года, отец брал меня с собой на прогулку в ближайший лес и знакомил с его обитателями.

Часто мы с ним наблюдали белок, дятлов и даже иногда встречали тетеревов... Зимой бывало так, что, просыпаясь, я отца уже не застовал дома. И мама мне говорила, что папа ушел на охоту. Тогда для меня начинались томительно-таинственные часы ожидания возращения отца из леса, чтобы услышать от него новую историю его охоты. И я с радостью ждал его прихода, чтобы скорее заглянуть в рюкзак и, достав оттуда, увидеть охотничий трофей.

Это был рябчик, тетерев, иногда глухарь. Я всегда с неподдельным интересом рассматривал каждое перышко. Мне было необычайно интересно, и я старался поскорее вырасти, чтобы вместе с ним пойти на охоту. Конечно же, я уже тогда просился с ним на охоту, но в силу моего возраста меня никто не брал.

Охоты были ходовые, и трофеи, которые приносил отец, самые настоящие трудовые. Ведь на охоте отцу приходилось пешком преодолевать многие лесные километры.
Когда мне исполнилось пять-шесть лет, я уже помогал отцу ошкуривать зайца, держа его за ноги над тазом в ванной. С этого возраста для меня это стало обычной обязанностью, но вот на охоту меня по-прежнему не брали. Было довольно обидно, если с вечера мне дано было обещание, что по утру возьмут на охоту, но обычно меня никто не будил и я благополучно просыпал.

Однажды я все же проснулся и услышал, как отец собирается на охоту. Вскочил с кровати и подошел к нему с просьбой взять меня и получил неожиданно строгий отказ. Очень я тогда обиделся на родителя и решил отомстить. Улучив момент, когда отец вышел из дому с ведром кипятка заводить и прогревать машину, я мигом схватил у порога чехол ружья и, достав стволы, отстегнул цевье и спрятал его в шкаф. А ружье опять в чехле поставил на место и как ни в чем ни бывало лег преспокойно спать. Каково же было мое удивление, когда вечером отец вернулся с охоты и, улыбаясь, весело поведал мне, как ему пришлось взводить курки своего Иж-58 об осину. Моя затея испортить ему охоту с треском провалилась.

Наконец я пошел в школу в первый класс, и теперь, думал, я уже взрослый и меня уж точно возьмут. Но не тут-то было. За месяц-полтора до открытия охоты по лисе и зайцу после работы мы с отцом ходили наганивать свою охотничью собаку в соседний лес. Обычно до леса я брал собаку на поводок и гордо шествовал с ней по улице, но как только мы входили в лес пес с силой тащил меня к каждому кусту. Едва я успевал отцепить карабин поводка, как гончая уходила в широкий полаз и исчезала из виду.

Через полчаса мы слушали гон. Отец определял всегда точно, по кому работала выжловка, по лисе или зайцу. Гон продолжался до темноты, и где-то через часа-два мы направлялись домой. Гончая непостижимым образом понимала ситуацию и возвращалась за нами.
Прошла зима, настало лето, а за ним снова пришла осень.

Наступил для меня черный сентябрь.

...Неожиданно на нашу семью обрушилось беда. Десятого сентября умерла моя мама. Свет погас в моем окошке...
Наша гончая собака невыносимо выла в ту ужасную ночь, она все понимала и сопереживала нашему горю.

Утром я отвязал ее, и она, встав на задние лапы, прыгнула на меня, передние положила мне на грудь, и я заметил, как из ее умных глаз выкатилась слеза. Слезы брызнули у меня из глаз, и мы так вот стояли вдвоем обнявшись, одни в целом мире, в укромном уголке двора, рядом с ее будкой.
Затем она пропала из дому на неделю, да и не до нее нам тогда было...

Отец после всего случившегося с головой ушел в работу. Я его почти не видел. Он целыми неделями пропадал на работе и часто ездил в командировки по стране. И только в редкие свободные выходные зимой он всецело отдавался охоте и старался уделять время и мне. Это отвлекало от горестных дум, несколько сглаживая горечь утрат родного, любимого человека.
Я же вдруг резко повзрослел, и теперь меня брали на охоту наравне со взрослыми. Правда без ружья. Но зато на поясе у меня висел самый настоящий охотничий нож — финка производства ГДР — и свой маленький на десять патронов 16-го калибра патронташ. Отец тогда охотился со своей курковой тулкой, весьма неплохо из нее стрелял. И носил новый патронташ на 24 патрона. А новое ружье
Иж-58 больше берег и почти не брал на охоту.

Ружье это появилось у него еще раньше и совершенно случайно, можно сказать. Однажды в одной из своих рабочих командировок по стране в купе поезда он познакомился с одним охотником с Ижевска. И в итоге оказалось, что все пассажиры купе были заядлыми охотниками.

К концу разговора пассажир из Ижевска предложил им всем помочь приобрести новые ружья Иж-58. Он сам был работником завода и сдержал свое слово, данное попутчикам в дороге. Таким образом, через какое-то время, ближе к весне, мы пошли на почту и получили с отцом посылку — новенькую двустволку. Ружье было сделано на заказ весьма аккуратно и обладало превосходным кучным боем. В любой мороз резкость и дальность выстрела были прекрасны. Но вот если тулка была цилиндр-цилиндр с напором и весьма добычлива на близкие дистанции, то кучно бьющий Иж-58 часто приводил к досадным промахам.
Два года я исправно ходил на охоту со взрослыми без своего ружья и набирался опыта, учась уму-разуму и обращению с оружием. Время от времени мне давали стрельнуть по мишени в виде трухлявого пенька. Так что однажды наконец я созрел для того, чтобы иметь в руках свое охотничье ружье. Но мне его никто не предлагал. Отец продолжал охотится с ТОЗ-БМ, а Иж-58 оставался лежать в сейфе.
Тогда я пошел на хитрость и стал всячески настаивать, чтобы отец стал охотиться со своим новым ружьем. Сколько можно лежать ему без дела?

Постепенно отец стал привыкать брать на охоту новое ружье, но я должен был тщательного оберегать его, держа чехол с ним в руках в машине все время, пока добираемся до мест охот.
И вот однажды зимой я рискнул и тайком положил в машину вместе с Иж-58 теперь уже по старшинству перешедшее мне старое тульское ружье. Внешне оно, конечно, уже проигрывало лоснящемуся своим внешним видом Иж-58. Но курковка в его руках, как и прежде, оставалась более добычлива, нежели новенький Иж-58. Ижевская горизонталка хоть и была 12-го калибра, но стрельба из нее все же часто приводила к промахам. К ружью надо было привыкнуть.

Охотились мы тогда в основном по зайцу и лисе, бывали также загонные охоты по копытным. Чаще доставались мясные лицензии. По кабанам происходила иногда охота и осенью на овсах.
Первые мои охоты уже с ружьем были весьма интересны. Лично мне больше нравились охоты по зайцу — как самые азартные и ходовые. Бывало, за день налазаешься по лесным оврагам и чащобам, что под конец охоты еле ноги волочишь, а уж ружье не знаешь куда и деть. Если с утра оно кажется посильной ношей, то под конец дня просто пудовой гирей. Тридцать километров за день отмахать мне, школьнику, наравне со взрослыми было обычным делом на ходовых охотах. Особенно запомнилась одна из первых моих охот.

С вечера, как всегда собираясь на охоту, все старались приготовить заранее, чтоб рано утром ничего не забыть. Но как-то вышло так, что патронташ свой, поутру, нацепить я забыл. Эка невидаль! Потом, на месте разберемся, спрошу взаймы парочку патрончиков у другого охотника. После измороси и высокой влажности кругом искрились снежинки. Я был очарован этой сказочной красотой и совершенно забыл про патроны. Гон стремительно приближался. На меня из леса вылетает заяц; вскидываю ружье, а патронов в ружье нет! Эх, что ты будешь делать?! Я в него кидаю с досады шапкой, а он лишь отскакивает, раза-два поднял и кинул, а он словно усмехается.

Продолжение следует...