В конце XIX века причина возникновения цинги оставалась неизвестной, и составление полярного рациона по-прежнему происходило методом проб и ошибок. Тем не менее, с помощью тщательных физиологических расчетов, хорошо спланированного рациона и химического контроля продуктов норвежцам удалось противостоять этой опасной болезни. Здесь также был взят во внимание опыт коренных народов Севера.
Когда Фритьоф Нансен планировал экспедицию по пересечению Гренландии на лыжах (1887−1888 гг.), после многих экспериментальных походов в горы он понял, что для долгой и тяжелой работы на холоде необходимо высококалорийное питание. В то же время продукты не должны быть тяжелыми по весу. По этим причинам основу гренландского рациона составил пеммикан — смесь сушеного мяса и растопленного жира. Этот продукт изобрели североамериканские индейцы. Он отличался тяжелой усвояемостью, но был питателен и компактен.
Для этой экспедиции Нансен заказал пеммикан у фирмы Буве в Дании — единственного европейского производителя этого продукта в то время. В рацион также входили шведские сухари, масло, шоколад, гороховый и бобовый суп, печеночный паштет и печенье. Качество продуктов проверил друг Нансена, химик Людвиг Шмельк.
Казалось, что этот рацион достаточно богат, но практика показала, что соотношение ингредиентов было рассчитано неправильно. Оказалось, что нансеновская диета содержала мало жиров и слишком много белка, а для условий полярного путешествия именно жиры имели важное значение для поддержания функций организма. К тому же, оказалось, что в пеммикане Буве совсем нет жира.
Другой проблемой стал спиртовой примус. Этот аппарат, сконструированный Нансеном для экспедиции, работал плохо. К тому же, Нансен был убежден, что для экономии топлива можно обойтись без горячей пищи, но это оказалось преувеличением.
Тем не менее, все члены экспедиции вернулись домой в добром здравии. Но для Нансена это стало хорошим уроком.
Для следующей экспедиции на судне «Фрам» (1893−1896 гг.) рацион рассчитывался еще более тщательно. Все физиологические вопросы обсуждались с профессором университета Кристиании Софусом Торупом. От соленого, копченого и полусушеного мяса и рыбы отказались. Вместо этого Торуп настоял на консервах, приготовленных с клинической чистотой, и тщательно высушенных продуктах.
Он также поддержал идею разнообразного рациона. Следуя этим советам, Нансен заказал около 50 разных видов консервов, качество которых проверил Шмельк в Кристиании и У. Харкнес в Лондоне. В состав рациона входили также различные виды консервированного и сушеного мяса и рыбы, консервированный и сушеный картофель, фрукты, ягоды и овощи, варенье. Сгущеное молоко с сахаром и без, различные сорта хлеба и мука, шоколад, кофе, чай, лимонный сок и пиво.
В этот раз Нансен не ошибся в подборе продуктов. Во время трехлетнего полярного дрейфа случаев цинги не возникло. В дневнике Нансен отмечал, что «доктору стало скучно из-за отсутствия практики». Запасы свежего мяса пополнялись благодаря охоте.
Основу рациона Нансена и Йохансена во время их санного путешествия к полюсу опять составил пеммикан (приготовленный теперь с учетом правильного соотношения мяса и жира), также шоколад, сушеный картофель, рыбная мука, печеночный паштет, сухое молоко и печенье.
Пеммиканом кормили и собак. Питание обогащали за счет свежего и сушеного мяса тюленей, моржей и белых медведей. Для приготовления пищи Нансен на этот раз взял шведский примус, компактный, легкий и удобный, работавший на жидком топливе. Вместо спирта норвежцы взяли на этот раз керосин, который во время путешествия заменяли жидким животным жиром.
Благодаря примусу, Нансен и Йохансен имели не только горячую пищу, но также достаточное количество питьевой воды, приготовленной из растопленного льда.
Все члены первой экспедиции на «Фраме» вернулись домой благополучно и были в добром здравии. Во время всего путешествия не наблюдалось ни одного признака цинги. Нансен из этого сделал заключение, что основу успеха составили хорошие пресервы. Однако не только высокое качество консервированных продуктов спасло экспедицию от цинги, но в основном рацион, богатый витамином «С». Нансен об этом не знал, но его методика помогла избежать цинги и другим норвежским путешественникам.
Это было революционным достижением в истории освоения полярных регионов, показавшим, что успех зависит не от случайности, а от проведенных тщательных расчетов. Профессор Торуп помогал также Отто Свердрупу и Руалю Амундсену, и, как и в случае экспедиции Нансена, все продукты, подбираемые этими путешественниками для своих экспедиций, проходили самый тщательный контроль качества.
Достижения норвежцев, тем не менее, не спасли от цинги путешественников из других стран. Хотя русский географ Ю. Шокальский провозгласил в 1898 году, что «старый и опасный враг предыдущих поколений полярных исследователей... больше не представляет опасности», это было преувеличением. Даже Русская полярная экспедиция под руководством барона Толля (1900−1902 гг.), чья провизия подбиралась с помощью Нансена, не избежала цинги.
Уже во время первой зимовки 1900−1901 гг. экспедиционный доктор зарегистрировал пять случаев заболевания. В качестве лекарства было прописано питание, богатое овощами, особенно луком. В то же время опыт показал, что лучшим профилактическим средством является свежее мясо. В этой экспедиции никто в результате от цинги не погиб, но другие русские экспедиции рассматриваемого периода потеряли от этой болезни несколько человек.
Худшим случаем стала экспедиция к Северному полюсу Георгия Седова (1912−1914 гг.), плохо подготовленная по многим аспектам, но именно ошибка с провиантом стала основной причиной катастрофы. Рацион основывался на соленом мясе и рыбе, хотя было известно, что именно эта пища провоцирует появление цинги.
Кроме того, впоследствии оказалось, что консервы, которые взяла экспедиция, уже были испорченными. Вместо пеммикана Седов взял так называемый «экстракт Скорикова», состоявший из мясной муки, хотя его предупреждали, что этот продукт не годится для полярной экспедиции. Из-за неправильно подобранного и однообразного рациона и недостатка свежей пищи цинга поразила всех членов экспедиции. Несколько человек погибло, в том числе и сам Седов.
Из-за нехватки питания цинга рано проявила себя и в экспедиции Брусилова на судне «Святая Анна» (1912–?). Запасов продовольствия имелось только на полтора года, но вынужденный дрейф продлил экспедицию минимум на год...
Несколько случаев цинги с одним летальным исходом произошло и в Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана (1910−1915 гг.), хотя в советской литературе о них говорилось как о «легких случаях». Доктор Л.М. Старокадомский подчеркивал, что, хотя и было известно о том, что лучшим профилактическим средством от цинги является свежая и разнообразная пища, «по приказу командования в экспедицию взяли большое количество консервов (соленое мясо, рыбу, сушеные овощи) и лишь немного свежих продуктов».
Он заметил, что рацион офицеров и матросов различался. Если офицеров кормили более или менее приемлемо, рацион матросов был довольно однообразным. «При этих условиях, — пишет Старокадомский, — оградить людей от цинги во время зимовки стало трудной задачей для меня и моего коллеги с «Вайгача» доктора Арнгольда».
Правильное питание имело большое значение не только для людей, но и для собак, если они принимали участи в экспедиции. Любопытно, что собачий рацион в норвежских и русских экспедициях также был разнообразным. Русские полярники кормили своих собак сушеной рыбой и свежим мясом, добытым на охоте. Собачий провиант у норвежцев состоял из пеммикана и собачьего печенья. Кроме того, собак кормили… собаками. Во время санных путешествий норвежцы резали слабых собак и скармливали их остальным.
Из-за этого обычая английские полярники обвиняли норвежцев в жестокости. Действительно, норвежская практика соответствовала главному постулату философии социального дарвинизма — «выживания сильнейшего», популярной на Западе идеологии того времени. В Британской империи этот постулат проводился в жизнь в более рафинированной форме, например в ведении войны ради войны или в упражнениях в героизме ради самого героизма, как это было в случае полярных экспедиций.
С британской точки зрения использование собак в экспедиции было чем-то унизительным, а их убийство с целью скармливания другим вообще не входило ни в какие рамки. Англичане видели в собаках, прежде всего, домашних питомцев.
Точка зрения Нансена была прямо противоположной. Он отвечал своим оппонентам: «Я согласен, что убивать собак жестоко, но еще более жестоко перегружать людей работой. Согласен, что жестоко убивать собак, но мы же убиваем других животных».
Русская позиция по этому вопросу находилась где-то между норвежской и английской. Большинство русских полярников, как и англичане, имели благородное происхождение, однако они не стыдились ездить на собаках. Тем не менее, несмотря на уважение к опыту норвежцев в полярных путешествиях, русские полярники не заимствовали от них практику кормления собак мясом их же сородичей.
По крайней мере, упоминания об этом в отчетах русских экспедиций нет, в то время как Нансен и Амундсен подробно описывали это обстоятельство. Когда пищи для собак становилось мало, собак в русских экспедициях обычно отпускали на волю (в надежде, что они сами себя прокормят охотой), или травили стрихнином, или убивали выстрелом.
Идея «выживания сильнейшего» не была популярной в России. Напротив, русские предпочитали принципы справедливости, милосердия и взаимопомощи, и похоже, что эти принципы русские путешественники распространяли и на животных, стараясь, насколько это возможно, облегчить участь четвероногих помощников. Если ситуация оказывалась безвыходной, они считали, что милосерднее будет отпустить собаку или мгновенно прекратить ее страдания, чем скормить другим.
Интересно, что практика норвежцев по использованию собак способствовала их победе над англичанами в борьбе за Южный полюс. Амундсен рассчитал, сколько у него всего собак и сколько и как часто ему надо убивать для того, чтобы содержать других в хорошей форме и достичь полюса.
Более того, во время санного путешествия свежее собачье мясо вносило разнообразие в рацион людей. В Антарктике труднее достать свежее мясо, чем в Арктике — там нет медведей. В этих условиях цинга была практически неизбежна, и англичанин Роберт Скотт с товарищами стали ее жертвами.
До Южного полюса партия Скотта все-таки дошла, но позже Амундсена. Этот психологический удар добил и без того измученных и больных людей. Похоже, что собаки не только спасли норвежцев от физической перегрузки, но и не дали им погибнуть от цинги.
Комментарии (0)