Летом на Псху организуют походы вдоль единственной автомобильной дороги, змейкой вьющейся через горы. Однако мы решили пройти со стороны Главного Кавказского хребта, через альпийские луга, горы и леса с противоположной стороны, где почти не бывает людей.
За два часа езды на «газели» по разбитой дороге мы достигли сначала озера Рица, затем поднялись выше и встали у местечка, известного как Пыв — отсюда идет тропа к великолепной долине семи озер. У абхазов озера считаются священными, местом обитания горных духов, и не поздороваться с ними было бы неправильно.
Озера действительно необычные, жара 35−40 градусов, а на водных поверхностях есть лед. Температура воды такая, что сразу сводит ноги. Но, кто не рискует... А потому, дабы получить силы для похода, мы искупались во всех семи водоемах. Кстати, на самом деле в долине мы насчитали почти тринадцать озер; название «долина семи озер» родилось благодаря туристам, которые обходили ближайшие семь и не спускались с гор ниже.
— Многие смотрят перед собой, но их глаза словно полуприкрыты, поэтому приезжают взглянуть на озера, но видят лишь половину из них, — смеется пастух Беслан, в балагане которого мы встали на ночь. Он и его брат незадолго до нашего прихода пригнали на лето табун лошадей и довольно большое стадо коров.
— Я жил когда-то в городе, — рассказывает Беслан, помешивая в котле, болтающемся над костром, мамалыгу. — Но дед мой умер, а стадами его кто-то должен был заниматься. На его поминках собрались все наши, решено было, что трое мужчин из нашего рода вспомнят навыки предков и займутся скотоводством. Мы кинули жребий, и вот уже пару лет, как я живу здесь.
— Не жалеешь, что уехал из города?
— Сначала жалел, а теперь не хочу туда, вот здесь мое богатство, настоящее, не на карточке. Моя валюта не в банке, а стоит привязанная: нужны деньги, продал корову, тысяч двадцать пять или тридцать получил, и живешь дальше. Кризисы, войны, изменения мира скотовод встретит спокойно.
ДОРОГА НА ПСХУ
Утром мы вышли с высокогорного балагана, оставив табун коней и гостеприимного Бесика далеко внизу. Нам предстояло многочасовое блуждание в горах. Впрочем, несмотря на палящее солнце и раскалившиеся камни, мы неплохо справлялись — за что спасибо ручьям и озерам, в изоболии попадавшимся в этих местах. Да и все лишения переносятся легче, когда такие виды, что от восторга перехватывает дыхание.
На горизонте раскинулся величественный Кавказский горный хребет, немного напоминающий стены легендарного царства «Мордор» из фильма «Властелин колец». Местные так и шутят, говорят, что за этой стеной «Мордор», точнее — Россия.
Наш путь по раскаленным горам в какой-то момент прервался живописной сценкой: прямо под нами, на равнине, паслись горные серны. Эти величественные козы порхали по горам, словно бабочки. Мы встали на красивом утесе, чтобы сделать хорошие фотографии, и вдруг на нашу стоянку вылетела напуганная кем-то внизу коза, едва не сбив нашего проводника. Увидев людей рядом с собой, серна в один пятиметровый прыжок скрылась за рододендроном и со скоростью гоночного мотоцикла унеслась вниз по склону, оставив после себя легкую пыльную дымку и шесть застывших путешественников.
Горы дикой Абхазии не лишены коварства. Идти приходится в основном по звериным тропам, когда из-под ног постоянно срываются вниз камни. Легкую тревогу развеивает клич коршуна, который, разрывая небо, словно зовет нас — вперед!! За приключениями!!!
В какой-то момент мы поняли, что сбились с пути. С той самой тропы, что была на старой карте. Благо, под рукой есть GPS навигатор, и это, должен вам заметить, большое подспорье. Если даже вы опытный охотник, не пренебрегайте этим прибором, кто знает, может, однажды он спасет вам жизнь.
Преодолев небольшой перевал в 2300 метров, мы пошли на понижение, и потому следующие полчаса больше смотрели под ноги; так продолжалось, пока наша группа не дошла до обрыва над зеленой долиной, и тут мы замерли…
Чуть ниже нас, в каких-то 80 метрах, шел бурый медведь. Ветер дул со склона в нашу сторону. Миша неспешно шел по своим медвежьим делам, не замечая нас и покачивая головой — ощущение было, что бурый насвистывает какую-то песенку. Появление медведя было так неожиданно, что мы не сразу сообразили, что надо хватать фотоаппараты, а когда опомнились, было поздно, объективы сняли лишь филейную часть медведя. Он спокойно скрылся, видимо, так и не заметив нас.
— Это редкая удача, встретить медведя, да еще тут, а не в лесу. Похоже, он обходил свои владения, — улыбается Кирилл, исходивший за два года всю Абхазию.
Куда больше в этих местах распространен другой вид небольшого медведя, именуемого серым.
По мере нашего спуска с гор меняется и природа. И вот уже горный лес, словно желая защититься от надоедливых путников, окружил себя зарослями борщевика. Растения эти могут вызывать неприятные ощущения и даже ожоги. А потому обязательно перед зарослями борщевика нужно защитить ноги; по этой причине мы заменили шорты на штаны и, как следует, укрыли ступни.
В лесу было сумрачно. Везде следы медведей: покореженные деревья, раскопанная грязь, помет. Мы чувствовали, что идем по чужой территории, порой возникало ощущение, что мишки следят за нами. Ночевать здесь никому не хотелось. Да и поставить палатку на этих зигзагообразных лесных склонах, заросших кустами, было негде.
Навигатор показал, что по горному лесу до хутора, что неподалеку от Псху, всего семь километров, и поэтому мы решили пойти на последний штурм в полной темноте; к счастью, с собой были хорошие налобные фонарики, что помогают рассеять сумерки. Стоило посмотреть по сторонам, и луч фонаря выхватывал из тьмы блеск маленьких зеленых глаз. Шакалы, повизгивая, шли неподалеку, то ли из любопытства, то ли надеясь, что при удачном раскладе нами можно будет полакомиться. Изредка раздавался легкий смех совы-сипухи...
— Вода!! — Этот крик вызвал ощущения, схожие с теми, какие, должно быть, испытывали мореходы древности, когда после многомесячного плавания слышали — Земля!
Мы припали к маленькому родничку, как к целебному источнику. Сил хватило лишь на то, чтобы поставить палатки и развести костер, еду не готовили, только пили воду и удивлялись тому, как, оказывается, мало надо человеку для счастья.
ХУТОРЯНЕ
Утром мы достигли хутора, в котором живет большая русская семья, состоящая из трех женщин, пятерых детей и трех мужчин Два двухэтажных дома, сады, грядки, засеянные поля и множество кур, цесарок и уток — огромное хозяйство. Вода в их хутор поступает по самодельным трубам, идущим от родников, стекающих со склонов. К счастью, есть электричество, провод тонкой ниткой протянулся через лес, на несколько километров соединив хуторян с поселком Псху.
— Много ли человеку надо, была бы семья сыта да были бы закрома полны, — улыбается глава семьи, сорокалетний Николай, огромный мужик с богатырскими плечами. — Хозяйство большое, но мы справляемся; вот поголовье лошадей увеличили, теперь туристам устраиваем конные прогулки.
— Батька, пора уже ехать! — прервал нашу беседу четырнадцатилетний сын Николая. Этот голубоглазый парень уже оседлал шесть лошадей, повесил дорожные сумки и проверил ружье. Для хуторянина оно — привычный инструмент, такой же, как лопата или нож. Стрелять «на отлично» местные дети умеют с четырех лет.
Младший сын Гоша после проводов отца приглашает нас на кухню, там его мама, тетя и сестра уже приготовили для нас «простой» ужин. Мясо птицы, свинина, овощи, пироги, квас, соленый абхазский сыр и, конечно, домашний хлеб — все это приводит утомленных вчерашним переходом путников в состояние эйфории, которая усилилась, когда на столе оказалась большая бутыль домашнего вина.
За разговорами я лучше узнавал этих удивительных людей. И поражался их умению жить в гармонии с окружающим миром.
— Нам немного не хватает новостей, газеты доставляют нам не часто, а радио и телевидение тут не поймаешь; но, с другой стороны, оно и к лучшему, — говорит жена хозяина Оксана. — Спустишься в город к родным на неделю, телевизор насмотришься, и хочется скорее домой, к семье, где тебя любят и всегда ждут.
Люди эти по-настоящему каменные, но не душой, а характером и волей. Единственной дорогой, связывающей хуторян с цивилизацией, является горная тропа до Псху, по которой каждый день их дети ежедневно ходят в школу, правда, иногда они вынуждены занятия пропускать, когда склоны заваливает снегом. Дорогой назвать это трудно — во время войны тропу тут протоптали немецкие отряды дивизии Эдельвейс, что сразу после восхождения на Эльбрус захватили поселок.
— Поверь, эти сложности их не останавливают, — усмехнулся Кирилл, — знаешь, как я с ними познакомился? Пошли мы в декабре сделать пару фотографий на перевал: место дикое, снега полно, того гляди сорвется пласт и унесет тебя вниз. Во всей экипировке, со всеми страховками кое-как прошли километра три, и тут смотрю, идет вот этот мужичонка (он показал мне на курившего в углу стола сухого маленького мужичка, Руслана) в телогрейке, надетой чуть ли не на голое тело, и с котомкой за спиной. Сигареты у него кончились, прикинь, и он не пожалел три дня на поход за ними и обратно.
Единственной связью хуторян с внешним миром является спутниковый телефон. Мобильную вышку и интернет тут никогда не видели. Правда, у одиннадцатилетнего сына Николая, Тихона, имеется ноутбук.
— Мы с братом ходили зимой бить куниц и диких котов, за четыре дня набили десятка четыре, шкурок более чем достаточно. Отец, когда с дядькой поехал в Сухум, выгодно продал их и приобрел нам этот компьютер.
Глядя на парнишку, я вспоминал детей из Москвы, опекаемых родителями. А тут двое детей ходили неделю в лесу...
РЫБАЛКА
На следующий день мы проснулись в шесть утра. Тихон, его дядя Руслан и дедушка Матвей повели нас на рыбалку. Река Бзыбь, что протекает в трех километрах от хутора, невероятно хороша в утреннем тумане, но крайне коварна. Течение быстрое, а камней так много, что одно неверное движение — и с телом человека может произойти то же, что с овощем в мясорубке.
— Аккуратнее, год назад тут такие, как вы, втроем решили перейти ее вброд, чуть ниже по течению, — замечает дед Матвей, разматывая удочки. — В итоге взялись за руки, ведущий наступил не на тот камень, соскользнул, и всех понесло, а затем разбило о камни. Нашли их только по фрагментам одежды, да и то, царствие им небесное, лишь частично… Ладно, что вы застыли? Наживка сама себя не насадит.
Ловля форели — процесс невероятно увлекательный. Местные не стоят с удочкой на одном месте, а почти постоянно перемещаются, это позволяет придать наживке иллюзию жизни, что вызывает у рыбы интерес.
За пару часов я поймал всего три штучки, хотя, как мне казалось, все делал правильно. Мои друзья, кто две, кто четыре, зато дед Матвей и Руслан поймали на двоих 23 штуки. Мы лишь развели руками, тягаться с местными рыбаками нам, городским жителям, бессмысленно...
Но пришло время покинуть дом наших гостеприимных знакомых, которые охотно делились своими навыками, поскольку считали, что мы должны уметь и рыбу ловить, и доить корову, ездить верхом на лошади и правильно стрелять из ружья...
РУССКОЕ СЕРДЦЕ АБХАЗИИ
И вот наконец мы прибыли в поселок Псху. То, что ты все еще в Абхазии, понимаешь только благодаря горам. А так полное ощущение российской действительности. Потому что вокруг избы с изразцами, женщины в платочках, белокурые детишки, словно воробьи, носящиеся на велосипедах по улицам. Население — около 150 человек, в основном русские.
— Ребятки, может, маслица, молочка или огурчиков малосольных купить желаете, — окрикивает нас старушка в старорусском платье. — Первый раз у нас? Здесь хорошо, оставайтесь. У нас тут настоящая Россия, маленькая, но настоящая.
Бабушка на прощание вручает нам банку с медом, просто так, от души, чтобы «на сердце светло было», и спешит к красивой деревянной церкви, где скоро начнется вечерняя служба.
Когда спустя сутки мы покинули эти места и, распрощавшись с гостеприимными людьми, вошли в лес, то больше не чувствовали себя чужаками в этом зеленом царстве абхазских гор, словно вобрали в себя частичку души этих людей, словно мы оказались дома. Где крышей служило бескрайнее синее небо, ванной — ручьи и озера, а полом — камни и зеленые травы.
Комментарии (0)