Томас Гексли, соратник Чарльза Дарвина, писал:
«Голубеводство – искусство большое, тайна великая...»
До чего же точно раньше на Руси говорилось
об увлечении: у него тяга к голубиной охоте.
Человека называли голубиным охотником.

В этот раз хотелось бы поговорить о бойных. Вот что пишут наши читатели:
Письмо Г. Андреева из Подмосковья
«Бойных голубей выбирал не по окрасу да рисунку платья, а по качеству игры в небе. На рынке, известно, продавая, хвалят все небесные акробаты, все бьют. Тут не очень подсказывают и маховые перья, отщелканные на крыльях. Поэтому поехал по подсказанному адресу. К концу лета. Своими глазами увидел, бьют ли, выходят ли в столб.
Обганивать не торопился. А тут осень, хищников понаднесло. Заплатил за самочку прилично, она получше была. Короче, дождался весны. Приучал к новой крыше с приключениями. Как это всегда бывает, ворона отвыкла видеть голубей на крыше – одна спикировала. Мои пермячки – в лет, бойные новенькие – самечек на яйцах сидел, голубочка поднялась выше всех. Ястреба наднесло. Прицепился. Угнал. Повздыхал. Все глаза просмотрел.
А утром – радость, сидит новенькая на коньке. Выгнал голубей, семечек сыпанул. Новенькая затыркалась, пыталась слететь, но тут же кувырк-кувырк и цепляется за крышу.
С трудом большим слетела. Приятель сказал: «Она забивается!» Сколько потом не взганивал – сначала полетит, потом снова-здорово: щелк-щелк и приседает то на конек крыши, то на электрические столбы. Подсказал бы кто, как «вылечить» ее от забивания.»

Судя по всему, голубочка просто за зиму разучилась летать. Подобрал письма на эту тему из редакционной почты, поспрашивал знатоков. В. Сырцов из Иркутской области написал:
«По весне у меня такое бывает с некоторыми голубями. 3асиживаются. Значит, нужно вернуть им былое мастерство боя. Сажаю в коробку и поднимаюсь на крышу многоэтажки. Выпускаю. Я на крыше садиться не даю, друзья гонят голубя от земли, не позволяем дурить. И сами не знаем, куда девается «болезнь». Вскоре начинают летать нормально, играть как положено».

А. Переверзев из Ставропольского края пошел по другому пути.
«Забивающимся прореживаю хвост: через перо состригаю пушок до трубки, и оставляя на конце метелочки. Помогает. Но самое лучшее – это разгонять как следует голубка. Он накачает мускулы и забудет, что разбивался. У нас чьи бойные толково летят, выходят в столб? Кто не дает им лениться, гонит круглый год. Хищники им не страшны – уходят в точечки».
Отклик на наши публикации от Н. Легенько из Пятигорска:
«Вы правы, когда писали: «Голуби, что дети, они у тебя такие, какими ты их воспитал». Согласен и с тем, что одни по-настоящему любят голубей, считают их своей крылатой родней, другие, не нашедшие себя, любят себя в кругу голубеводов. Надувают щеки, рисуются.
Вот вы спрашиваете, почему у нас тех, кто сердцем выбрал николаевскую породу голубей называют кириятниками? Старожилы так говорят: был у нас знаток этой породы – Кириятников. Первый их у нас развел. С умом их содержал. Его николаевские были отличимы. Кириятниковские – название местное.
Есть у нас порода бойных, которых именуют «буденновцами». Они с огромной космой на ногах: мастью белые, сизые, желтые, красные, черные – чубатые и гладкоголовые. Предпочитаем, правда, без украшения на затылке. Летают изумительно, если не зажиревшие. Тяжеловаты. Перед выходом в столб начинают грести ногами, свечи берут, дрыгая ногами. Поверьте – этот лет надо видеть! Буденновцев.»

Буденновцы – местное название, эта порода бойных более известна в других регионах под названием гребунов.
Одно время по породе голубей называли их владельцев: турманятники, чистарятники, чаечники. Е. Родионов из Волгоградской области – бойчатник. Он много лет отдал этой породе. Почитаем его.
«Голуби бойных пород забиваются по разным причинам. Молодые – те просто еще не научились владеть своим телом. Научите. Регулярно тренируйте, и если он хороших кровей, будет с него толк. Сложнее со старыми голубями, особо ленивыми. Тех только взгони, они тут же ищут, куда бы им присесть. Поднакопили жирка, зачем мускулы накачивать. Этих надо заставлять работать. Как? Бери и сажай в коробочку или садок, да относи с каждым разом все дальше и дальше от родной крыши, не давай присаживаться на чужие. Дайте им понять, за что любят бойных да гонных. Пусть тянет в небо. Вернулся домой – похвали, дескать, молодец. Верно, можно укоротить хвост на две трети, чтобы голубок, опираясь им на воздух, не опрокидывался, не создавались условия для забивания.
В сильный ветер следует выбрасывать голубя навстречу ветру. С зажиревшими поступайте, как с зажиревшими, посадите на ячмень.
Есть, конечно, неподдающиеся. Смотришь, всем вышел: и фигурой, и окрасом пера, и четкий рисунок платья у него – короче, жаль выбраковывать. Что делаю? Привязываю к двум перьям хвоста шуршащую золотую бумажку ленточкой. Выпускаю. Понесется как угорелый! Нет-нет да присядет на излюбленные места. Но тут же соскочит – шуршало-то под хвостом. Будет носиться до тех пор, пока не сообразит юркнуть в леток или в дверь голубиного питомника. Тут бери в руки, освобождай от пугалки. Смотришь, и поймет, что и за что такое свалилось на его голову.
Скажете – жестоко. Но ведь забивающихся называют и смертниками. Некоторые из них  погибают, разбиваются о конек крыши, верхушки столбов. Порой становятся чужаками и мрут от истощения. Они же ни на свою, ни на соседскую голубятню опуститься не могут».
Георгий КОСТЕЛЬНЮК

Что еще почитать