Такой случай ему представился, и он купил на рынке в городе Керчи подружейную охотничью собаку породы пойнтер. Когда он переправился с ней на пароме через Керченский пролив на кубанскую землю, то последний рейсовый автобус уже ушел.
Оставалось только одно — добираться домой пешком. Расстояние от порта Кавказ до нашего поселка двенадцать километров. Это сейчас их соединяет асфальтированная дорога, проложенная в конце 60-х годов того же столетия, а тогда ее не было.
День выдался пасмурным и неприветливым, все небо заволокли темно-серые тучи, накрапывал мелкий нудный мартовский дождь. Но на душе у отца было легко и светло, он шел и как будто не замечал ни этих мрачных туч, ни холодного дождя, из-за которого в конце пути изрядно промок.
Главное то, что рядом с ним на поводке, сделанного из бельевой веревки, шла его сбывшаяся долгожданная мечта. Собака вначале шла нехотя, терлась о ноги, мешая ходьбе. Но по мере приближения к поселку она как бы почувствовала, что впереди ее ждет новый дом, ускорилась, и уже хозяин, уставший от вынужденного путешествия, старался сдерживать ее порыв натягиванием поводка.
Собаке было от роду месяцев семь-восемь. Кличку дали Пальма. Окрас у Пальмы был двухцветный, на белом фоне располагались крупные пятна и небольшие вкрапления кофейно-пегого цвета. На охоте это была незаменимая помощница.
Отец часто с ней выезжал на утренние и вечерние охоты на пролете уток. И здесь открывался ее талант охотницы, она благодарила отца за его любовь к ней. Одним словом, любовь у них была взаимной. Сбитых уток приносила только по его команде. Доставала и уток, упавших в холодную воду морского залива. С Пальмой у отца на охоте потерь не было.
В те годы и мне посчастливилось побывать с отцом и Пальмой на утиной охоте и увидеть все самому. Великолепно работала она по полевой дичи. Многие видели Пальму в деле и завидовали, кто-то по-доброму, а кто-то и не совсем. Были и такие, кто просил продать им собаку.
Но по понятным причинам отец сделать этого не мог, столько лет, мечтавший об охотничьей собаке, наконец-то ее приобретший и воспитавший.
Все свое свободное от работы время он занимался ее дрессировкой и натаской. Пальма стала воплощением его мечты и любимицей, поэтому и жила она у нас не так, как живут в основном собаки в селе. Место ее было в доме, а точнее на веранде.
Иногда ей позволяли заходить и непосредственно в дом. Особенно в зимнее время, когда она промокшая приходила с охоты. В дни свободные от охоты она забиралась на диван, что ей было также позволено. Свернувшись калачиком, засыпала, видя свои собачьи сны, отчего она слегка вздрагивала и приоткрывала глаза, затем тут же их закрывала, продолжая спать и видеть все те же сны.
Вот у нее из-под носа взлетают перепела, коростели и различные кулики, тут же ее хозяин делает по ним выстрел, и уже возбуждающий и в то же время пьянящий запах стреляной дичи приводит ее в бешеный азарт, отчего она вновь вздрагивала и открывала глаза.
Пальма была настолько привязана к отцу, что буквально по пятам ходила за ним везде. Жили мы на окраине поселка, и когда он уходил в поселок по делам, в магазин или в гости к кому-нибудь, она бежала за ним следом. Пальма собака была не агрессивной, с уравновешенной психикой, поэтому отец брал ее с собой везде безбоязненно.
Случались у нее, правда очень редко, походы из дома, без чего-либо разрешения, когда отец был на работе, которые в основном ограничивались конечной остановкой у бабушки с дедушкой — родителей моей матери. После чего она с чувством вины за содеянное возвращалась домой.
Чувствуя, что виновна, она пыталась не смотреть в нашу сторону, отворачивалась и закрывала глаза. Находила в саду или за домом такое место, чтобы можно было отлежаться, а потом, когда приходил хозяин, появлялась ему на глаза как ни в чем не бывало. Эти вылазки ей прощались, хотя и делались отцом определенные внушения, в целях воспитания и выработки послушания.
Однажды отец ушел незамеченным для нее, ему нужно было сходить в гараж, где он работал, по делам. Он долго не возвращался. Пальма, увидев, что его нет, заволновалась и незамеченной для оставшихся членов семьи ушла самостоятельно на его поиски. Первым делом она побежала к бабушке с дедушкой.
Как рассказывала позже бабушка, увидев Пальму в своем дворе, она сказала: «Что, с хозяином пришла в гости или одна?», — посмотрев за калитку и не увидев отца, опять обратилась к собаке: «Хозяина потеряла, у нас его нет. Иди домой». Пальма сразу же повернулась и ушла. Домой она уже не вернулась. Бабушка видела ее живой тогда последней.
Возвращалась Пальма через карьер, который был по пути к нашему дому. Как в дальнейшем стало известно, зависти людской нет предела. Один из «охотников», живущий у карьера (язык не поворачивается назвать его охотником), выстрелом из ружья убил ее. И лишил жизни он Пальму, как бы кощунственно это ни звучало, лишь за то, что отец однажды отказал продать ему собаку.
Но «шила в мешке не утаишь»: один мой одноклассник поведал мне об этом, я сразу же рассказал все отцу. Мы отыскали то место, где была зарыта наша Пальма, и перезахоронили ее в конце нашего огорода. После захоронения отец, прошедший войну, который ежедневно там смотрел смерти в лицо, который не раз терял своих фронтовых товарищей, имеющий стальные нервы, не мог сдержать слез. Больше собак он не заводил.
Так трагически завершился короткий и очень очень памятный интересными и насыщенными событиями жизненный путь, великолепной охотницы — Пальмы.
Комментарии (0)