Изображение На грани добра и зла
Изображение На грани добра и зла

На грани добра и зла

Любители правильной охоты справедливо обижаются, когда ничего не понимающие в охоте люди обвиняют их в жестокости

В наше время это особенно обидно – ведь все общество задыхается от насилия, жестокости и бездуховности. Знание того, где находится грань между добром и злом, которую никогда не должен преступать настоящий охотник, особенно важно для тех, кто пишет о своих охотничьих приключениях на страницах книг, газет и журналов. На них ложится особая ответственность за каждое слово, с них строже и спрашивается.

Охотничья этика подразумевает гуманное отношение к животным и птицам и направлена против варварских методов охоты. Эта аксиома нашла свое отражение и в охотничьей лексике. Настоящий охотник об убитом звере скажет, что он «дошел» или «добыт», своего напарника поздравит «с полем», а не с первым убитым зверем или птицей, употребит слово «добрать», а не «заколоть». А если мы вспомним произведения классиков об охоте, то заметим, что в них, как правило, основное место отводится взаимоотношениям человека и природы, повадкам диких животных, описанию достоинств охотничьих собак и трофеев и практически ничего не говорится о самом процессе убийства. Вот потому и стоят на наших полках эти книги, потому и читаем мы их с величайшим удовольствием и радостью не только сами, но и своим детям, не боясь, что сцены охоты повредят их психическому здоровью.

Совсем другие примеры находим в статье, которая опубликована в одном из номеров российского журнала, посвященного охоте и рыбалке. В ней рассказывается об охоте на лося. Сначала я ее читал как забавную пародию на современного охотника, но потом стало горько и за автора, и за читателей.

Лет пятнадцать я был председателем охотколлектива Государственного комитета СССР по внешнеэкономическим связям. Скажу честно, поведение наших охотников во время регулярных выездов в охотхозяйства не всегда было образцовым. Вместе с тем, уровень подготовки охотника-любителя времен 80-х, их охотничья этика и, что самое главное, понимание самого смысла охоты, гораздо более соответствовали понятию «правильной охоты».

На охоту по копытным мы выезжали командой максимум 7-8 человек, из которых одного, а то и двух отряжали в загон. В упомянутой выше статье речь идет об охоте, в которой участвовали 29 охотников, 25 из которых стояли на номерах. Все эти 29 вооруженных людей с охотбилетами были не просто охотниками, а офицерами Генерального штаба и министерства обороны РФ. Такое количество стрелков говорит само за себя. На любой охоте у зверя должен быть шанс. В этом и заключается отличие охоты от просто убийства. Здесь же стрелков поставили вдоль мелиоративных канав, наполненных водой, через которые погнали лося. Вы когда-нибудь видели, как лось переходит через мелиоративную канаву? Лесной великан выглядит просто неуклюжим – до того ему тяжело с его массой и длинными ногами спускаться вниз в глубокую узкую яму, наполненную водой, а затем карабкаться вверх по отвесному склону. Жестокое обращение с животными среди прочего подразумевает добычу зверей и птиц, терпящих бедствие. Именно в таком положении и оказался лось, преодолевающий подобное искусственное препятствие. Как раз в тот момент, когда животное стало беззащитным, последовали выстрелы. Вот как описывает этот эпизод автор: «... лось прыгает в канаву и, преодолевая ее, медленно (выделено мной. – Г.П.) поднимается на край, подставляя левый бок. Я стреляю, лось оседает вниз, разворачивается в обратную сторону. Успеваю выстрелить еще раз, после чего лось с трудом вылезает из канавы и уходит на левый фланг цепи. Рядом стоящие стрелки все это видят, но не стреляют». Ясное дело, почему не стреляют. В животное, по всей вероятности, метров с 10-15 всадили сначала «Бреннеке», а затем «Турбинку» 12 калибра, а оно, словно в бронежилете, брело, «шатаясь», вдоль номеров, наводя ужас на офицеров Генштаба. Последние десять стрелков опомнились и начали дуплетить по несчастному зверю, но все их выстрелы прошли мимо. Тут уж бедолага не выдержал и, наконец, завалился, по всей вероятности, от разрыва сердца.

Я понимаю гордость охотника, когда он останавливает идущего на махах зверя. Но стрелять в беспомощное и уже раненное животное, барахтающееся в воде? Примечательна и терминология охотника: «цепь», «фланг». Сюда бы еще БТР и гранатометчика на броню – вот вам и полная картина учебных стрельб взвода мотопехоты Таманской дивизии.

На охоте, понятное дело, случается всякое, но разве обо всем можно писать и все надо печатать? Возьмем другой эпизод из той же статьи: «Стажер на должность егеря обнаружил лежащего, но поднимающего голову лося. Он, то ли от радости, то ли от испуга начал стрелять пулями по поднятой голове лося. Первые два выстрела были промахами. Стажер перезаряжает ружье, подходит на десять шагов к лосю и делает еще два выстрела. Больше голова не поднимается. Раздается истошный крик на весь лес: "Готов, я его уложил!"»

Может, сцена убийства лося – единственный описанный случай жестокости, не совместимой с охотничьей этикой? Но нет. Передо мной книга доктора биологических наук, лауреата многих литературных премий Валентина Пажетнова «Моя жизнь в лесу и дома». Автор пишет в ней о своей жизни, связанной с охотой и рыбалкой.

Цитирую: «Разгорится день ясным солнышком – и прогонит ночной мороз. Разогреет солнышко наст, станет корка серой, рыхлой – нужно поспешить выйти из леса домой...» Куда же спешит герой? Поохотиться на бурундучков. В эти теплые мартовские деньки у них начинается пора спаривания. Ошалевший от «любви» бурундучок на свою беду ничего не слышит, кроме голоса самки. Легче этой охоты не бывает! Забава! И вот что мы о ней читаем: «Я выбрал бугорок повыше, наломал сухих еловых веточек, сделал сидение, сел, погрел в ладонях настывший манок, посвистел в него и…Через минуту ко мне выскочили сразу три бурундучка!» И автор смотрит на этих маленьких доверчивых зверьков, радуется весеннему солнышку, первым проталинам. А бурундучки бегают вокруг этого «дедушки Мазая», да только в руке у него не весло, а удочка с петлей-удавкой. «Чтобы добыть бурундука, не нужно... никаких знаний, умения, практики. Нужно только... надеть петельку зверьку на голову, взмахнуть удилищем – и ударенный всем телом о крепкий наст бурундук мгновенно погибнет», – пишет доктор биологических наук.

Явно не понимая, что он пишет на страницах журнала, который читают дети и подростки, мечтающие приобщиться к охоте, автор в подробностях смакует сцену жестокого умерщвления бедных бурундучков. С великим нежеланием и возмущением и лишь для того, чтобы мои «обвинения» не выглядели голословными, вынужден подтвердить свои слова авторской цитатой. Читайте и судите сами: «Бурундук нюхал петлю, отодвигал ее лапкой, но вовсе не пытался убежать, теша себя несбыточной надеждой увидеть здесь желанную подругу и разделить с ней короткое, как зарница, счастье любви. Вместо любви – петля на шее и смертельный удар о закаменевший наст… Через полчаса за моей спиной высилась горка добытых зверьков».

Самое неприятное, конечно же то, что этот пример нарушения охотничьей и человеческой этики является составной частью авторской лирики и «любви» к природе и ее представителям.

Я не ханжа и не вегетарианец, понимаю, что охота связана с тем, что приходится отнимать чью-то жизнь. Вспомним, как тяжел был «последний выстрел» для А. П. Чехова, когда на вальдшнепиной тяге его попросили добрать подранка. Результатом его душевной боли, как утверждают знатоки, стала знаменитая пьеса «Чайка». Вот какой должна быть этика последнего выстрела!

Переживание за мучения, принесенные птице или животному в результате неудачного выстрела, поиски оправдания за отнятую жизнь, чувство уважения к поверженному в честной борьбе противнику. Именно этим и отличается охота от просто убийства. Я уверен, что главная задача российских изданий об охоте и рыбалке – воспитание в наших гражданах – будь то читатель или сам автор – чувства любви ко всему живому, что еще сохранилось на нашей земле.

Что еще почитать