Некоторые табуны отважно совершают многокилометровые марш-броски через Балхаш. И если лед покрыт снегом, нападения волчьих стай им не страшны, поскольку у сайгаков большое преимущество в скорости. Но горе тому табуну, который отваживается выйти на непокрытый снегом лед. Волки появляются мгновенно. И начинается ужасающая резня беспомощных животных, падающих на лед, с которого они уже не в состоянии подняться. А опьяненные кровью грозные степные хищники рвут и рвут глотки и животы несчастных животных до тех пор, пока табун не достигнет недалекого берега. Погибших животных бывает столько, что из ближайших населенных пунктов вывозят их с места побоища на тракторных телегах и грузовых машинах.
Об одной такой драме я вам и расскажу.
Я в то время работал начальником гарнизонного совета охотников и рыболовов в зоне межконтинентальных баллистических ракет и жил в городе Приозерске, расположенном на самом берегу прекрасного озера Балхаш. И вот однажды, в начале декабря, когда земля была уже покрыта неглубоким снежным покровом, а лед по всей огромной территории Балхаша продолжал оставаться чистым и сверкающим, как стекло, из-за частых и сильных ветров, сдувающих с него снег, я позвонил начальнику Балхашского военно-охотничьего хозяйства и сообщил о том, что приеду к ним в Сары-Шаган и привезу зарплату в восемь утра следующего дня. А заодно пообещал прокатиться с ним и егерями вдоль побережья.
Приехал я к ним на своем служебном УАЗе-469, и конечно же, меня в их геолого-разведочном поселке на окраине Сары-Шагана с нетерпением ожидали начальник хозяйства Алексей Балановский, егеря Иван Туленков и уже известный нам бывший грозный волчатник Геннадий Пыльнев, потерявший в поединке с волком-великаном одно ухо, – с женами. Отношения между нами были очень простые и дружеские, и хотя я был их начальником, все называли меня только по имени. Да и был я для этих простых и добрых людей, всю жизнь промышлявших охотой и рыбной ловлей, самым желанным гостем. Плюс ко всему все они были соседями. Поэтому без хорошего завтрака не обошлось, а в его время мы единодушно решили ехать вдоль берега Балхаша на их автомобиле ГАЗ-63, водителем которого был Иван, получающий за эту должность дополнительную зарплату. Машина имела утепленную будку с откидными передними и боковыми окнами и железной печкой-буржуйкой.
Из оружия взяли скорострельные табельные карабины СКС и ружья. Кто знает, что из этого арсенала окажется нужным в экстремальной ситуации? Но, как показала реальность, этот арсенал пригодился нам весь. После погрузки в будку походной амуниции, спальных мешков, рюкзаков с продуктами, мы, наконец, тронулись в путь.
Через несколько километров нам встретился аксакал-охотник без ружья, сидевший верхом на двугорбом верблюде, к бокам которого были приторочены два сайгака. Рядом с ним бежали две необыкновенно красивые собаки знаменитой, но немногочисленной породы тазы, немного похожие на русских борзых.
В лице этого охотника мы не только не видели браконьера, но даже с величайшим уважением относились к его древнему и почетному промыслу добычи степных копытных и других зверей, включая даже таких грозных хищников, как волки, которых две тазы легко одолевали. Они догоняют в открытой степи даже сайгаков, скорость которых достигает 80 км/ч, но убивают ровно столько сайгаков и даже джейранов, сколько нужно их хозяину.
Сары-Шаган – небольшой город, и все его жители, особенно старожилы, прекрасно знают друг друга. После уважительных взаимных приветствий и непродолжительной беседы мы узнали от аксакала-охотника, что километрах в пятнадцати от нас он видел табун сайгаков в несколько сот голов, направляющийся к Балхашу, и высказал предположение, что его наверняка сопровождают волки, которые только и ждут момента, когда этот табун выйдет на голый лед. А тех сайгаков, которые у него, собаки тоже из этого табуна взяли, только чуть в стороне, поскольку во время пастбища антилопы разбредаются в стороны. А их собратья даже не заметили этого, так как тазы во время травли, работают без «голоса», молча.
Попрощавшись с аксакалом, мы отправились дальше с увеличенной скоростью, поскольку у всех появилось предчувствие того, что впереди уже разыгралась страшная трагедия. И когда преодолели пятнадцать километров, с удивительной точностью определенные аксакалом-охотником, и выехали из-за невысокого холма к длинному заливу, углубившемуся в материк почти на километр, увидели зрелище, от которого кровь застыла в жилах: в ста пятидесяти метрах от берега большая стая грозных и кровожадных степных хищников окружила огромный табун сайгаков, не могущих убежать от них из-за скользкого льда, т.к. их копыта разъезжались в стороны и они падали не в состоянии даже снова подняться на ноги, а волки прыгали среди ревущих и обезумевших от ужаса несчастных животных и разрывали им глотки и животы. Некоторые животные выскакивали из этой кровавой свалки и, промчавшись некоторое время, падали. К ним тут же бросались волки и мгновенно убивали. Вот по этим волкам, выскакивающим за своими жертвами, мы и стали стрелять на бегу, спрыгнув с машины. Видя, что собратья падают на лед сраженные, грозная доселе стая, сопровождаемая стрельбой, бросилась к спасительному берегу. Все мы прекрасно владели оружием и умением поражать бегущие и летящие цели. А после того как волки скрылись из вида, мы кинулись к машине и теперь взяли в руки ружья, чтобы во время погони за волками стрелять по ним картечью.
Местность в этом районе – без скал и оврагов, а наш водитель Иван был настоящим «асом» для погонь по казахстанским прериям, так что вскоре мы не только увидели, но и догнали убегающих хищников. Мы с Геннадием стреляли по волкам из окон будки, а Балановский – из окна кабины. Видели, как падают убитые и тяжелораненые, но не останавливались, а продолжали смертельную теперь уже для волков погоню. А когда из этой большой прежде стаи хищников остались только два, путь нам преградил глубокий овраг. Скрывшись в нем, волки исчезли. Возвращаясь назад по следам автомобиля, мы подобрали шестерых убитых и двух тяжелораненых волков, которых также пристрелили, чтобы не мучились. На льду залива оказались еще четыре убитых зверя, а по двум кровавым следам обнаружили на противоположном берегу залива еще двух, уже мертвых волков. Так что удача у нас была необыкновенная, радость которой омрачало лишь то, что погибших от беспощадных волчьих клыков сайгаков было столько, что их освобожденными от внутренностей тушами мы полностью загрузили нашу большую автомобильную будку. Этот табун не собирался, по всей вероятности, переходить на удаленный за много километров противоположный берег Балхаша, а просто пересекал залив, к которому их, может быть, потихоньку подогнали умные и кровожадные степные разбойники. Где и устроили ужасающую резню, грозившую полным уничтожением стада, не приди мы сайгакам на помощь.
После погрузки сайгачьих туш в будку, мы сняли шкуры с убитых зверей и развернулись назад в Сары-Шаган, где почти всех сайгаков сдали в общепит на расчетный счет Туркестанского военно-охотничьего общества по цене шестьдесят копеек за килограмм, поскольку животные были не ободраны. Головы тоже не вошли в оплату, как и ноги.
Свой охотничий рейд мы уже не продолжили, а волчьи шкуры увезли на следующий день в контору «Заготпушнины» города Балхаша, где получили большую сумму премиальных не только за уничтоженных волков, но и за их шкуры как за пушнину.
Комментарии (0)