Московскому охотничьему клубу «сафари» 20 лет!

Вот уже два десятилетия в России успешно развивается трофейная охота. Занимаются ею увлеченные люди, путешествующие в поисках своих трофеев не только по нашей стране, но и по всему миру.

В декабре исполняется 20 лет со дня со­здания Московского охотничьего клуба «Сафари». Накануне этого юбилея Л. А. СОНИН любезно согласился встретиться с «РОГ» и ответить на интересующие газету вопросы.

— Леонид Анатольевич, расскажите, пожалуйста, нашим читателям об истории создания клуба и кто стоял у его истоков?
— Наша история началась с создания двух параллельных организаций. В то время общества охотников были еще достаточно сильны и альтернативы не имели. И у охотников появилась возможность путешествовать, и не только по нашей стране, но и выезжать за рубеж.

Они увидели принципиально новые, не­обычные для нас охоты. Для таких мы и начали создавать организацию, которая называлась «Русский охотничий клуб». В его составе было около двадцати членов. Располагался клуб на Преображенке.

Потом, благодаря «Московской охотничьей газете», мы увидели небольшое объявление, что группа энтузиастов создает охотничий клуб «Сафари». Этой деятельностью в то время руководил Александр Хохлов, а стать президентом клуба дал согласие Павел Николаевич Гусев, с которым я уже был знаком, работая в Московском обществе охотников. Я в то время работал охотоведом, а Павел Николаевич состоял в первичном охотколлективе одного из подразделений МООиР.

Мы пообщались, и оказалось, что и «Русский охотничий клуб», и клуб «Сафари» объединяли общие идеи организации охотников, и шли они параллельными курсами. Тогда было решено объединиться.

26 декабря 1994 года состоялось историческое для нас организационное собрание по со­зданию Московского клуба «Сафари». А «Русский охотничий клуб» на Преображенке долго оставался рестораном и местом встречи членов клуба «Сафари».

— Название «Сафари» не очень понятно для нашего охотника.

— Да, это вначале воспринималось именно так. Это веяние международной охотничьей организации «Сафари» — SCI. Вначале был создан чаптер (представительство) этого клуба в России с одноименным названием. Но не получилось. Условия оказались неприемлемыми. Тогда из чаптера был создан Московский клуб «Сафари», которому это название досталось как бы по наследству.

— Как возникла трофейная охота в России?

— Как я уже сказал, в середине 90-х годов у ряда охотников появилась возможность путешествовать, охотиться в различных странах и узнавать новые виды охоты, которые во всем мире, в основном, трофейные. Тогда, двадцать лет назад, никто из членов клуба особо к ней и не стремился, но уже очень быстро трофейная охота стала одним из главных направлений деятельности клуба. Охотникам хотелось не только посмотреть новые необычные, порой экзотические охотничьи угодья, но и на людей, там проживающих, испытать новые виды охоты, пообщаться с опытными зарубежными охотниками. Хотелось и захватить с собой кое-какие трофеи — мясо-то дичи из-за границы не привезешь… Так постепенно подошли к новому направлению, к трофейной охоте.

Этот факт, а главное, тесное общение с зарубежными охотниками и послужило увлечению трофейным делом. С трофеями, которые охотники привозили из-за рубежа, надо было работать. Так постепенно возникало трофейное направление: организация оценки трофеев, выставки, трофейные книги и трофейные комнаты. Постепенно российские охотники привыкли к этому, и сейчас трофейное дело никого не удивляет.

— И все же большинство наших охотников относится к трофейной охоте, мягко говоря, с недопониманием. Старейший охотничий литератор М. В. Калинин в одной из своих статей сказал: «Трофейная охота — понятие чуждое русскому охотнику». Каково Ваше мнение?

— Я считаю, что это не так. С такой же оценкой можно подойти и к охотничьей одежде и сказать, что современная одежда охотника пришла к нам с Запада и не соответствует старинным канонам. Ведь у русских охотников изначально не было охотничьего костюма. Никогда в России не было такой культуры охоты, как на Западе. Даже культуры практической охоты. Например, исконно русских охот у нас всего две: псовая охота с борзыми и весенняя охота с подсадной. Это те охоты, которые есть только в России. Больше на память ничего не приходит.

Трофейная охота была на Руси всегда, но в другом виде. Великокняжеские и императорские охоты завершались добычей трофеев. Они символизировали победу охотника над зверем и доказательством его охотничьей доблести. Трофеи украшали жилища, дворцы и кабинеты именитых охотников.

Но не было того, чего сейчас добивается Московский охотничий клуб «Сафари» — системной оценки трофеев, летописи трофеев, сведение их в метрические таблицы. Такой единой системы измерений до сих пор нет и в Европе. Вот почему мы приняли американскую систему, где есть такой системный подход к оценке трофеев. Мы внедрили эту систему оценки и для российских трофеев, создав Книгу рекордов российских охотничьих трофеев (КРРОТ) и оповестили об этом охотников с тем, чтобы они предварительно сами смогли прикинуть ценность добытого ими трофея.

По нашей матушке-России не наездишься, и послать экспертов в каждый ее уголок невозможно. И только если охотник поймет, что его трофей может занять высокое место, мы посылаем туда профессионалов.

— У нас в России более трех миллионов охотников. Сколько из них составляют трофейные охотники, и какова численность вашего клуба?

— Что касается клуба, то в начале своей деятельности мы встали перед такой дилеммой. Либо он должен быть массовой организацией, либо членство в нем должно быть ограничено достаточно увлеченными людьми.

После многочисленных консультаций поняли, что клуб должен быть относительно небольшим. Было принято решение — число членов клуба не должно превышать сто человек.

Сколько всего в России трофейных охотников, точно сказать пока не можем. Мы только начали такой подсчет. Совсем недавно вышла вторая «Книга рекордов российских охотничьих трофеев», и она в этом нам помогает. Благодаря ей, мы также можем выявить, какие трофеи добыты нашими и зарубежными охотниками у нас в России, и у кого они сейчас хранятся.

— Хороший трофей может добыть и рядовой охотник и выставить его на медаль. Но все же, кого считать действительно трофейным охотником?

— Такого официального критерия, кто является трофейным охотником, нет. Я считаю, что любой охотник, добывший трофейное животное и сохранивший трофей, может претендовать на это звание. Но настоящим трофейным охотником может быть назван охотник, осознавший для себя смысл и пользу трофейной охоты и для которого это увлечение проходит красной линией через всю его охотничью жизнь. Члены клуба не все заядлые «трофейщики». Есть среди них и охотники, предпочитающие гусиные охоты, охоты с подружейными собаками…

Кстати, у нас в клубе не менее пятнадцати охотников, которые держат легавых собак.

Есть «гусятники», которые предпочитают гусиные охоты всем остальным и готовы ехать за ними чуть ли не во все концы земного шара. Конечно, многим из них хочется добыть и трофейного зверя. Но есть и свои предпочтения. Я, например, в сезон охоты с легавой делаю для себя ее основной. Именно по этой причине вот уже много лет я не могу попасть, например, на охоту на лося в период гона.

— Какую роль играет клуб «Сафари» в развитии и сохранении нашей охоты?

— Среди лучших трофеев наших охотников ведущее место занимают трофеи, добытые на просторах нашей Родины. Поэтому и члены клуба неравнодушны к судьбе российской охоты. Наш клуб постоянно участвует в сохранении российской охоты и в защите охотпользователей. По нашему мнению, охотпользователь — это важная ячейка нашего охотничьего хозяйства и основа его благополучия.

Сейчас охотничьим хозяйством у нас занимаются именно охотпользователи, государство делегировало им эту работу. Это и общества охотников, и частные охотпользователи — те, кто конкретно на своей земле занимается развитием охотничьего хозяйства. От них многое зависит. Если они хорошо ведут свое охотничье хозяйство, значит, нам, простым охотникам, рано или поздно будет, где и как охотиться.

— Что удалось сделать в этом направлении?

— Это организация тематических «круглых столов» по вопросам охотничьего хозяйства, проведение семинаров, участие в охотничьих выставках, общественных и специализированных охотничьих советах, проводимых Минприродой России. Несколько членов клуба — постоянные члены действующего общественного совета по охоте при МПР. К нам прислушиваются. За все годы многое удалось сделать. У нас есть несколько клубных проектов, поддержанных на высоком уровне; по развитию культуры правильной охоты и поддержке конкретных действий по защите прав охотника и охотпользователя. У нас есть специализированные проекты. Кроме Книги российских трофеев, мы проводим турниры по варминтингу, практической охоте с подружейными собаками, есть проект по развитию охоты с подсадными утками.

— Поговорим о самой трофейной охоте. Не кажется ли Вам, что погоня за добычей трофейных животных способствует изъятию из популяции лучших производителей, что может отрицательно сказаться на успешности размножения и изменении структуры популяции?

— Я с этим не согласен. Действительно, например, быки оленей или лосей с хорошими рогами активно участвуют в размножении, но до известного предела. Правильная трофейная охота заключается именно в том, чтобы добыть не любого зверя с хорошими рогами, а такого, который, имея роскошные рога, уже оставил свое потомство и в меньшей степени, а подчас и вовсе не принимает участия в размножении. Это, как правило, старые звери.

Есть данные наблюдениий, показавшие, что они отгоняют более молодых, агрессивны по отношению к ним, но сами не спариваются с самками. Например, лось примерно в пяти-шести-летнем возрасте является прекрасным производителем. В десятилетнем он уже в меньшей степени принимает участие в размножении, а в пятнадцатилетнем — это уже старик, участвующий в гоне, но не кроющий самок. Он уже оставил потомство, рога его начинают оплывать, и хороший специалист сразу же это заметит.

— Это, как на глухарином току, когда старый петух гоняет всех самцов, но сам не спаривается с глухарками.

— Совершенно верно. Если зверь очень стар, его рога уже теряют трофейную ценность. И надо найти золотую середину. Мне очень больно видеть на страницах охотничьих изданий фотографии довольных охотников с поверженным лосем с четырьмя-пятью отростками. У таких лосей идет формирование короны рогов. Это звери на подъеме, хорошие производители, которые еще таковыми оставались бы несколько лет. Их надо пропускать. В то же время нет ничего зазорного добыть шильника или лосей с двумя-тремя отростками, если это коллективная охота.

— А кто определяет, какого зверя можно стрелять?

— У нас, к сожалению, чаще всего это делает сам охотник, в других странах — егерь, другой обученный персонал. По моему мнению, именно он квалифицированно должен оценивать статус животного, должен уметь определять, какого зверя можно добыть. Пока среди наших егерей мало таких профессионалов. Но они будут, и мы к этому стремимся.

— На облавных охотах, да еще проводимых в довольно лесистой местности, очень трудно в считанные секунды разглядеть зверя, чтобы определить его статус и принять решение стрелять или нет. Корову-то от быка иногда не удается отличить в спешке…

— Это следствие того, что у нас нет такого порядка в организации охот на копытных. Необходимы мудрые, научно обоснованные решения по регламенту трофейной охоты на государственном уровне.

— Вятский охотовед профессор В. М. Глушков предлагал закрывать охоту на лосей 15 декабря. Это то время, когда быки начинают сбрасывать рога. Такие сроки позволят исключить добычу лосих.

— В Европе давно взяли за правило: как только косули сбросили рога, их стрелять нельзя. Понимаю, что сейчас это для нас абсурдно, но для благополучия лосиной популяции, по крайней мере, в центральных районах, после того, как самцы сбросили рога можно стрелять только молодняк. Сейчас в некоторых хозяйствах в это время разрешают стрелять только лосей с рогами. Можно стрелять их с одним-двумя отростками или с короной в восемь отростков и больше (это уже трофейный зверь). Также можно стрелять одиночных коров без телят, и теленка от коровы, у которой два теленка.

— Расскажите немного о себе.

— Я — выпускник школы с биологическим уклоном № 57 города Москвы. Был членом кружка Юных биологов в Московском зоопарке, также некоторое время его председателем. Окончил биологический факультет МГПИ, там я активно работал в Дружине по охране природы, был ее командиром. Тесно сотрудничал с Московской госохотинспекцией, где нашим куратором был Ю. М. Печников. Ловил браконьеров.

— А как Вы стали охотником?

— Работа в Дружине и привела меня к охоте. Вначале увлекла борьба с браконьерством, потом сама охота и все, что с ней связано. Ловя браконьеров, я понял, что такое правильная охота и как здорово ею заниматься.

— Охота стала делом всей Вашей жизни?

— Да. После окончания вуза я пошел работать в МООиР. Сначала работал охотоведом Калининского межрайонного общества охотников, потом стал председателем этого общества. Мне тогда еще и тридцати лет не было. Потом работал в Германии заместителем председателя Совета военных охотников — ГСВГ. Там проработал до вывода наших войск из Германии, то есть до 1992 года. Вернулся в Россию, но это была уже другая страна. Стал заниматься и аутфитерской деятельностью, и охотничьим туризмом. Так я постепенно пришел к идее со­здания клуба.

— Что бы Вы хотели сказать читателям «РОГ» в день юбилея клуба?

— Члены Московского охотничьего клуба Сафари» — это не какие-то исключительные, уникальные, супербогатые люди, элита, позволяющие себе заниматься трофейной охотой. Это азартные, активные охотники, которые увлечены любимым делом. Сам клуб — не за семью печатями. Стать членом клуба может любой охотник, который может себе это позволить, получив две рекомендации действительных членов клуба. Вся информация о клубе есть на нашем сайте. Эта организация прежде всего для тех, кто серьезно интересуется охотничьими путешествиями и собирает охотничьи коллекции трофеев.

Беседу вел Сергей ФОКИН