Изображение Охота длиною в жизнь
Изображение Охота длиною в жизнь

Охота длиною в жизнь

Человеческая память может вмещать много, и ей нельзя не доверять, если человек адекватен.

Охота адекватна всегда.

…Чистый выкошенный луг, с немного отросшей отавой, идти по которому одно удовольствие. Прямо футбольное поле, какое то, а не луг. Хочется даже опустить пониже верх болотников, чтобы ходьба стала еще комфортнее. Солнце только начинает подниматься над лесом, оно еще сонное, медленное, теплое и очень яркое. Яркое настолько, что на него просто невозможно смотреть.

Луг с выпавшей за ночь обильной росой, кажется изумрудным. Тихо, не шелохнет. Нигде ни звука. Все еще только начинает просыпаться. И я вдруг замечаю, что, почему то остановился: красоту происходящего, не возможно не заметить, проигнорировать или принимать как нечто обыденное, привычное.

Утро - великий замысел природы. И не важно, столь же оно прекрасно, дождливое или хмурое, туманное или морозное. Важно не пропустить, встретить его, как начало нового дня, как символ продолжения жизни. Никогда не понимал людей, видевших восход солнца только из окна.

…Скошенный участок луга граничит с редкими, кое- где растущими кустиками лозы, поросшими густой в низинах, почти до пояса, травой. Напарник мой, начинающий охотник, идет как раз там метрах в восьмидесяти от меня. Повернув голову в его сторону, замечаю необычную картину.

Вроде бы идет человек, только какой-то очень странный. То есть странной кажется его фигура, как бы разрезанная пополам острой и очень тонкой полосой тумана, приходящейся по высоте как раз в полроста. То есть верхняя часть туловища движется как бы сама по себе, и отчетливо видна, а ноги, также четко просматриваемые, идут отдельно, независимо от верхней части тела. Полоса тумана не длинная, и она именно такой странной формы. Тумана, как такового, вообще больше нет нигде, только над этой низиной, и поэтому настолько не обычным кажется увиденное, что действо завораживает. Эффект - потрясающий!

На краю луга, почти на границе начинающейся не скошенной травы есть крохотная мочлявинка. Водицы – не намочить копытце, но там непременно должна быть пара бекасов, и я направляюсь именно туда в надежде встретить эту верткую птицу. А еще, перешагнув эту границу, я попаду в мир настоящей в моем понимании охоты, даже если и не удастся поднять бекаса. Там тебе и коростель жирует, и дупель может случиться.

Могут налететь на выстрел, отправляясь на кормежку голуби, а может даже слегка испугать своим неожиданным подъемом на крыло, тетеревиный выводок. А с какой- либо, из наполовину заросших, но все еще с водой, мелиоративных канав, идущих параллельно друг другу, наверняка сорвется тревожно крякая, пара кряковых. Или бесшумно поднимется одинокий чирок. И примыкающее с другой стороны ячменное поле обязательно подарит куропаток, знай - не зевай. Берега протекающей речки выкошены за исключением низких болотистых мест. Идеальные места для охоты. Рай для охоты с легавой!

А начинал я здесь охотиться еще самотопом, без собачки. Канавы мелиорации протянулись более чем на пять километров, буквально до границ с соседним районом, и пробежаться с ружьишком туда и обратно, мне тогда, имея за спиной только легкий багаж из тридцати лет, ничего не составляло.

Это потом, куда - как позже, я приобрету лайку, и проблема с недобором подстреленной дичи, перестанет существовать. А уж появившийся щенок, моя первая легавая, натасканный мною же, открыл все прелести охоты с легавой. Это был дратхаар Цезарь. Так мы тогда решили назвать его. Сколько было положено тогда на этот алтарь! Это были лучшие десять лет жизни моей. Да и вся последующая, связанная с именно этой охотой, охотой с легавыми по перу.

Это теперь я иногда ищу причину, чтобы не поехать на охоту, и ловлю себя на том, что стыжусь, отворачиваю глаза от Алана, моего курцхаара, такого же тронутого временем, как и я сам. А тогда я искал ее, чтобы любым путем уехать, отпроситься, наобещать.

Я был готов, да, что там, уезжал на охоту по два раза на день, и утром и вечером, лишь бы собачка ходила. Лишь бы дождь не накрыл. А и накроет - не сахарные. Лишь бы ветерок был в нашу пользу. Ну, ничего - подстроимся. Лишь бы успеть, чтобы не скосили заветные луга, и не начали убирать овес. Лишь бы утку не разогнали. Лишь бы…

… До сих пор не могу толком объяснить себе, а при случае и окружающим, что доставляет больше удовольствия: cбитый первым же выстрелом верткий бекас, или же тяжелый, зазевавшийся, но так же стремительно уходящий, тетерев-петух, прервавший свой полет после такого же торопливого дуплета.

Родился, вырос и прожил я в поселке, окруженном лесами со всех сторон. Как и многие мои сверстники приобщился к рыбалке и охоте с детских лет. Весной - березовый сок, летом – рыбалка, ягоды, грибы. Особенно нравилось ходить с отцом за белыми. Но пуще всего были поездки на рыбалку на Десну с ночевками.

Эти поездки приурочивались к началу открытия охоты по перу. Отец держал тогда курцхаара. Слово это тогда почему-то никогда не произносилось, считалось просто немецкая легавая.

Том, так его назвал отец, был чисто шоколадного окраса, без единой крапинки. Видимо не случайно и был так назван. Я тогда был еще слишком мал, и у меня почти ничего не осталось в памяти от охот с Томом, поскольку я в них редко участвовал. И вообще у меня тогда не было ни места, ни роли, поскольку на бензобаке мотоцикла отца, на постеленной телогрейке, с передними лапами на руле, спокойно, но со знанием дела, лежал легаш. А на спине отца, груди, и заднем сиденье, должно было уместиться все, что было необходимо для охоты с ночлегом. Коляски или какого- либо прицепа не было.

Иногда мне несказанно везло - меня брали на охоту! И тогда я, с неприсущим в обыденной жизни рвением, старался это место завоевать, закрепить за собой, доказывая знание репертуара.

Собирал сушняк для костра, приносил воду в котелке, дело без дела подбрасывал дровишки в костер. Обжигая пальцы, старался сам почистить печеную картофелину. Заваривал не без присмотра отца, чай, долго предварительно держа щепотку заварки в потной от усердия ладошке, или бросал лавровый листик в котелок с кипевшей ухой. Набирал в кружку ягоды ежевики по берегу Десны.

Накалывая босые ноги о скошенную, еще не отросшую отаву, ходил по берегу с удочкой в руках с замиранием сердца и любопытством одновременно, боясь встретиться с ужом, или гадюкой. Стоя на отмели по колено в прозрачной воде, ловил на червя пескарей, щекочущих ноги. По нескольку раз пересчитывал патроны в отцовском патронташе, стараясь не замечать его неодобрения. Словом, делал все, что можно, чтобы подчеркнуть свою значимость, лишь бы казаться равным среди взрослых.

Какими чудесными помнятся те прошлые годы! Костер в ночи, дым, заставляющий щипать глаза, комары, запах скошенного сена. Запах приготовленной из голавлей, остывающей ухи, или похлебки из коростелей, навевающая сон песня кузнечиков. Еще не со высохший после затянувшейся вечерней охоты и поэтому вздрагивающий бок, прижавшегося к тебе легаша.

Курковая переломочка отца с холодными стволами, бережно уложенная им на постеленное сено, здесь же с краюшку шалашика. Далекое звездное небо, сполохи зарницы от где-то очень далеко идущей грозы. И бесконечные, доносящиеся сквозь полудрему, почти до утренней зари разговоры взрослых.

Где-то слышал фразу о том, что прошлое не горит. От себя добавлю, оно - греет. Оно, не смотря на полувековое расстояние, всегда с тобой, рядом. И еще - оно очень доброе.

Не могу утверждать теперь, была ли зеленее трава, только вот, дичь водилась в изобилии. Как говорится, на выбор. Это было просто обусловлено: если с одной стороны полевой дороги, были посевы ржи, то с другой – ячмень, пшеница, овсяные. Люпин с горохом, картошка и кукуруза, свекла и капуста, огурцы и помидоры, морковь, гречиха. Даже патиссоны, всего уже не упомнишь.

Просто рай для дичи, и всего живого. На овес выходили кормиться кабаны, вокруг зерновых полей держалась пернатые всех мастей. Не было ни одного участка поля с подрастающей кормовой свеклой, капустой или морковью, где просто проходя мимо, не удалось бы поднять русака. И так на протяжении двадцати пяти километров пути на Десну. Да и в любую другую от поселка сторону. Русаки, куропатки держались прямо на огородах. И все это плодилось, родило и радовало, кормило народ, страну, люди были заняты.

Однажды, уже гораздо позднее, в одной из таких поездок, теперь уже на своем мотоцикле, на полпути на рыбалку с приятелями, я был вынужден на свой страх и риск, оставить его с заклиненным двигателем, прямо возле деревенского дома, просто прислонив к заборчику палисадника. Знакомых в деревне не было, хозяев не было видно.

Попросить присмотреть, просто спросить разрешения, было не у кого. Входная дверь дома была прикрыта просто на щепочку вместо замка. Вернувшись через сутки, понятное дело, волнуясь, я нашел его там же. Дверь была так же прикрыта. Хозяева, видимо трудились в поле, а может на ферме или покосе. По улице бродили или лежали прямо на дороге домашние свиньи, стада гусей с шипящими гусаками, овцы и прочая живность. Деревни жили.

…Привычный на протяжении большей части жизни моей простор полей, за последние несколько лет, сменился участками, зарастающими так называемым в народе карандашником : мелким березняком, лозой, а где-то молодыми сосенками, или редким осинником, по низким местам - ольшаником.

Стали очень труднодоступны и речки: позарастали примыкающие к берегам луга, не подойти, не подъехать, пропал бекас, куропатка. Утки не стало, почти не стало кабана. Да что там поля и луга - дорог не стало, позарастали и они, некому и некуда стало ездить, потому что не стало деревень. Как-то я посчитал их, стоящих тогда вокруг района, стертых теперь с лица земли. Их было семнадцать! К стыду своему не помню, кому принадлежат слова…<Душа России - мать деревня, хранитель совести ее>…, только знаю точно, слова эти отражают суть вещей.

…Бабье лето, последние погожие дни, яркое по утрам и на закатах солнце, паутина, висящая в воздухе, желтеющая антоновка. Осеннее изобилие леса: рыжики, грузди, белые, брусника, клюква. Прохладные бодрящие утренники, или плотные, чуть ли не до полудня туманы. Дрозды, буквально атакующие рябину, отлетающие высоко в небе журавли.

В прошлое возвращаешься, не только, услышав короткое осеннее бормотание еще оставшихся кое-где косачей. Испытывая радость, щемящую тоску, вспоминаешь, сколько же их было тогда в детстве. Иногда память выхватывает что- то из прошлого, когда лежащий на полу легаш, с положенной на вытянутые передние лапы головой, и внимательно на тебя глядящий, словно читая твои мысли, вдруг внезапно поднимает ее и долго смотрит в твои глаза. Словно говорит: а, помнишь, но не получив ответа, снова опускает голову, вздыхая, как человек.

…И наконец-то первый прозрачный лед! Снега еще нет, ходишь тихонько, затаив дыхание, лед еще очень тонкий, но как манит! Семнадцать окуней на мормышку общим весом пять килограммов! Щука на живца на примитивное подобие жерлицы, горячий чай из термоса. И ни вес, ни килограммы пойманной рыбы столь значимы, не сам факт добычи или улова. Завораживающая магия поклевки.

В памяти запечатлена каждая с мельчайшими подробностями и смак, прелесть, азарт, и ни с чем несравнимое волнение при вываживании рыбы. Особенно в период глухозимья, когда каждая поклевка бывает буквально выстрадана, когда все твое внимание буквально сосредоточено только на кивке. Подсечка - и выброс адреналина зашкаливает!

Это потом позже, правда не долго, будет и гончая и не плохо работающие лайки. И доведется добывать и обрабатывать пушнину, участвовать в охоте на волков флажками. И будут загонные охоты на копытных, будут стынуть руки от холода и слезиться глаза от долгого сидения на копне сена светлой лунной ночью, при попытке высмотреть лисицу, подходящую к приваде, чтобы таким образом добыть ее.

Эти воспоминания постепенно сменяются досадой, если не тревогой за происходящее вокруг сегодня. Утрачивается связь времен. В природе, да и с людьми, происходят не понятные, казалось бы, но вполне объяснимые наукой, но к ней не хотят прислушиваться, явления и ей, матушке, пожалуй, уже не до гармонии. Страшно даже не то, что происходит, а из – за чего. Приходят мысли, а хватит ли извлекаемой прибыли для того, что бы вернуть ее, гармонию?

По большому счету то, что происходит, это уже не отсутствие гармонии, а начало гибели экосистемы, несущее антропогенные изменения климата. Вот на чем надо давно заострить бы внимание и повернуться, наконец, к земле лицом. Не следует хоронить прошлое, не думая о будущем. И не надо прессовать охоту, она вообще ни в чем не виновата.

Сегодня самый мирный человек с ружьем - это охотник. Он, как никто, законопослушный, любящий жизнь, охоту, природу. Потому что получает от охоты ни с чем несравнимые ощущения и не несет никакой угрозы. Нужен просто разумный подход ко всему, что несет собой человеческая деятельность.

…Зима выбелила все, что смогла, основательно потрудилась, заготовив сугробы белых красок впрок. Кажется все укрыто белым толстым покрывалом и спит. Ан, нет! Мышкуют на полях и лугах лисы, методично проверяя стога сена, русак кормится на полях с озимыми, оставляя замысловатые следы на снегу. На березах кормятся тетерева, белка шелушит шишку, доставая семена, или стрижет еловую лапку. Лоси, зайцы обгрызают веточки, кору на осинах. Кабанам – сложнее, если снег глубокий - ходят тропами.

Охота это не только посещение угодий с ружьем или без него, разовое или сезонное. Это наблюдение за происходящим, это постоянное изучение всего, с чем приходится сталкиваться, со всеми проявлениями природы и животных. Для людей одержимых охотой, это школа, которая приносит не только что-то интересное, необычное, каждый раз новое, адреналин или разочарование. Это как минимум получение определенных знаний, подкрепленных практикой, позволяющих анализировать законы природы, порядок или отсутствие оного в происходящем.

Единение с природой несет собой не только положительные эмоции, позитив. Это отдушина, отдых, бодрость духа, праздник души. Охота держит в тонусе, придает силы, здоровья. Было время, когда к открытию зимней охоты я приурочивал свой отпуск и практически весь его проводил в лесу. За месяц отпуска я не сходил на охоту только три раза.

Правда, было это лет тридцать назад, и двадцать из них зимой я уже не охочусь. Перевесила охота с легавыми. Души в ней не чаю. И даже, взвесив пакет с пойманными сегодня со льда подлещиками, надо же как-то коротать зиму, поглядываю на календарь.

Будем ждать весны, вальдшнепа.

Что еще почитать