Изображение Наши ряды будут расти
Изображение Наши ряды будут расти

Наши ряды будут расти

Интервью с председателем ЦС ВОО ОСОО Вячеславом Васильевичем ПАВЛОВЫМ

— В этом году исполняется пять лет «Закону об охоте…», который многое изменил в привычной, устоявшейся жизни охотничьих объединений и вызвал немало критических замечаний охотников и специалистов охотничьего дела. Известно, что дополнения и изменения к этому закону появляются регулярно. Как Вы оцениваете значение закона для Военно-охотничьего общества? Что он изменил в лучшую сторону, а чему повредил?

— Не мною сказано, что совершенных законов не бывает. Не идеален и закон «Об охоте…» 2009 года. Но списывать все трудности и проблемы, возникшие в охотничьих хозяйствах и у рядовых охотников, на то, что принят «неправильный» закон, я бы не стал. Закон зафиксировал положение дел в охотничьей отрасли и предложил правила поведения всем, кто занимается охотой. В этом его главная ценность. А недостатки... О них говорят все пять лет. Как бы мы критически ни относились к чиновникам из Минприроды и законодателям Госдумы (а они чаще других слышат критические замечания из низов, от простых охотников и от специалистов охотничьего дела), но надо признать, что кое-что они меняют и совершенствуют. Хотя, конечно, с нашей точки зрения изменений этих совершенно недостаточно и происходят они медленно.

За пять лет действия нового закона так и не сложилась система гибкой связи между законодателями и исполнителями. В результате возникло много неясностей и недоразумений, которые можно было бы исправить, как говорится, по ходу дела. Например, охота по перу открывается в Московской, Рязанской и Тверской областях вне зависимости от времени начала массового лёта утки и гуся.

Не учитываются климатические изменения и колебания температуры, хотя птицы могут задержаться с перелетом или, наоборот, раньше обычного покинуть места гнездований. Сроки охоты на оленя и лося на реву тоже порой не совпадают с брачным периодом у этих зверей, а неиспользованная квота на добычу зверя на реву не сохраняется для последующих охот загоном или с подхода, хотя квота отстрела общая. Почему бы не использовать оставшееся от охоты на реву в период массового отстрела зимой?

Огульное обвинение диких кабанов как главных разносчиков АЧС и соответствующие приказы об отстреле животных уже привели в некоторых регионах к неоправданному сокращению популяции этого ценного охотничьего вида. А ведь никто не доказал, что именно дикие животные повинны в разносе эпидемии африканской чумы. Что касается требования обеспечить регулирование численности кабана в связи с АЧС, то возникает правомерный вопрос: а за чей счет?

Охотхозяйствам это довольно накладно, и если государство требует каких-то действий, то должно предусмотреть источник оплаты расходов на эти цели, а не на содержание канцелярских кресел. Таких нестыковок, мешающих нормальной работе охотхозяйств немало, но не они в конце концов определяют общее состояние дел в коллективах обществ и охотхозяйствах.

— Говорят, самый большой урон общественным охотничьим организациям нанес охотничий билет единого федерального образца — ОБЕФО. Глагол от этой аббревиатуры звучит как «объефорить» и вызывает ассоциации со словом «объегорить» (по Далю: плутовски обмануть, обобрать). Не тот ли это случай? Не «объефорили» ли охотников этим билетом?

— Должен признать, что ряды Военно-охотничьего общества сократились в четыре раза по сравнению с 2010 годом. Только за прошлый год число членов нашей организации сократилось наполовину. По мнению многих специалистов, введение единого билета — непродуманный до конца акт, ошибка законодателей.

Почему? Хотя бы потому, что все расходы по внедрению билета взяло на себя государство, а они немалые. Билет для гражданина бесплатный. Но немалых денег стоит его полиграфическое исполнение, содержание аппарата, который выдает билеты, учитывает их. А кто подсчитал косвенные потери казны? В четыре раза меньше стало членов ВОО — значит, в четыре раза меньше налогов государству стало отчислять наше общество. То же самое произошло и в «Динамо», и в Росохотрыболовсоюзе.

— Эта ситуация исправима? Неужели охотники будут покидать общества и никого не останется? Кому это выгодно?

— Кому выгодно, можно только догадываться, но наши возможности этим решением сильно подорваны. Впрочем, ситуация небезнадежная. Пик падения мы уже прошли или, точнее, проходим. Дальше будет рост рядов ВОО.

— Откуда такая уверенность?

— Во-первых, рядовой охотник понял, что единый билет не дает никаких преимуществ в охоте. Цену за лицензию определяет охотхозяйство, путевку выдает оно же. Оно определяет и стоимость услуг: проживание на базах, пользование рыболовно-охотничьим инвентарем и снастями, егерское сопровождение. Для члена ВОО на наших базах и по соглашению с Росохотрыболовсоюзом в их хозяйствах это заметно дешевле, чем для простого обладателя единого билета. Мы и дальше будем проводить линию на то, чтобы члены нашего общества всегда были в более выгодных условиях, чем неорганизованные охотники.

Изображение фото: Семина Михаила
фото: Семина Михаила 

Во-вторых, коллективы военных охотников не просто формальные объединения. Это клубы по интересам, где собраны люди не только для совместной охоты, но и для организации спортивных и оздоровительных мероприятий. У нас во всех уголках России проводятся выезды на природу и заготовки кормов для диких животных, спортивные соревновании по стрельбе и рыбной ловле. Причем такие мероприятия становятся семейными: охотники проводят время на природе с женами и детьми.

Есть и другие факторы, потенциально работающие на укрепление охотничьих общественных организаций. В их числе — необходимость сдачи охотминимума, правил обращения с охотничьим оружием В обществе созданы все условия для успешного овладения охотничьими знаниями, можно и с оружием потренироваться. Это, несомненно, привлекает людей, и потому, уверен, ряды наши будут расти.

— Чтобы закрыть законодательную тему, задам последний вопрос. Ходят слухи, что Думе предлагают серьезно увеличить стоимость охот на лицензионных животных. Скажем, добыча лося может обойтись охотнику раза в два дороже сегодняшней цены, а камчатского — вчетверо. Как это воспринимается нашими охотниками?

— Если принимать всерьез заявления некоторых наших депутатов, то можно вообще разучиться что-либо воспринимать адекватно. В Думе говорят и о полном запрете охоты во всей стране, и о запрете продажи охотничьего оружия. Но это несерьезно. А повышение цен на добычу зверей окончательно лишит возможности охотиться простого человека даже со средним достатком. Да и охотничьим хозяйствам это пользы не принесет. Такие идеи возникают в головах «новых русских», разбогатевших внезапно, желающих присвоить себе и только себе право на охоту. Этого нельзя допустить.

— Военно-охотничье общество, история которого насчитывает почти девять десятков лет, создавалось из военнослужащих и для военнослужащих и членов их семей. Однако в последнее время связи с частями и подразделениями кое-где рвутся или слабеют. Каково положение сейчас?

— Нельзя все делить на раньше и теперь. Раньше и вода была мокрей, и снег белей. А если серьезно, то да, коллективов военных охотников в войсковых частях и соединениях стало меньше. Но это связано главным образом с сокращением, прошедшим в Вооруженных силах. Среди офицеров и служащих армии и флота любителей охоты и рыбалки не уменьшилось, а люди военные склонны к организованности, и потому членов КВО в частях и подразделениях существенно меньше не стало. Проблема в другом.

Теперь мы самостоятельная единица — общественная организация. И между нами и Министерством обороны возникли новые хозяйственные, имущественные отношения. Вот здесь и случаются конфликты, недопонимания. Между тем как общественная и спортивная организация Военно-охотничье общество не перестало быть полезным в деле воспитания защитников Родины, создания комфортных условий для их отдыха.

Командиры, которые это понимают, всячески поддерживают коллективы военных охотников в частях и соединениях. Но далеко не все. Поэтому многое зависит и от умения наших региональных руководителей находить контакт с командованием в местах дислокации. Да и мы в Москве главные проблемы взаимодействия пытаемся решать на высшем уровне. У нас есть что предложить армии и есть что просить у нее к обоюдной пользе. Надеемся, что наши связи будут только крепнуть.

— Вы уже сказали, что многое зависит от руководителей на местах. По каким критериям Вы оцениваете их работу?

— Принципы здесь общие для любого руководителя. Прежде всего оценивается профессионализм, знание дела, честность и нестяжательство. В связи с перестройкой произошел некий сдвиг в сознании отдельных наших руководителей, решивших, что общественная собственность может быть ими присвоена. Отсюда попытки объявить «независимость» от центра, переписать устав, прямые посягательства на имущество и денежные средства общества.

Таких случаев немного, но они есть, и мы готовы решительно пресекать их, поддерживая тех, кто самоотверженно и успешно служит общему делу. Деятельных и успешных людей у нас большинство. Среди них Иван Николаевич Бондарчук в Приморье, Виктор Филиппович Эрбис на Дальнем Востоке, Константин Анатольевич Атепалихин на Дальнем Севере, Андрей Павлович Петров в Сибири, Александр Федорович Долинский в Петербурге и Виктор Петрович Глушков в Москве.

Как видите, география наших замечательных полномочных представителей широка, и с такими людьми мы обязательно сделаем новый год более успешным, чем прошедший.

Что еще почитать