Настало время никчемных специалистов

В «РОГ» № 47 (747) за 2008 год была напечатана моя статья «Лесной тупик, и путь из него», которая начиналась словами: «Так уж сложился порядок вещей, что принятию любых стратегий, нормативных правовых актов и программ должна предшествовать концепция или философски-методологическое тщательно выверенное осознание цели какого-либо действия. Если нет такой концепции, то стратегии будут пусты, законы вредны, а программы неуместны…»

Охота — это показатель качественной зрелости общества, и то, что происходит с охотничьим законодательством, именно и отражает состояние, в котором это общество находится. По прошествии небольшого времени специалистам стало ясно, что Закон «Об охоте…» 2009 года является «антиохотничьим».

На фоне развала отрасли в печати идет бурная дискуссия по выходу из существующего кризиса. Все перемешалось — и ностальгия по прошлому, когда «и морковка была слаще», и личные амбиции, и поиск действительно реальных путей выхода из существующего состояния.

Можно считать, что именно сейчас на страницах охотничьих СМИ идет поиск концепции охотничьего хозяйства России. Концепции — как философски-методологического понимания того, что есть и как должно быть. Причем концепции в рамках российской действительности.

Где же та печка, от которой, как мне видится, стоит плясать? В основах охотоведения. Есть великолепное определение, данное С.П. Матвейчуком в своей диссертации, которое, по-моему, и является ключиком в поиске пути выхода из лабиринта.

«Охотоведение — отраслевая наука, изучающая закономерности взаимодействия популяций людей и животных посредством охоты» (Матвейчук, 2000 г.). Общество тем совершеннее, чем естественнее его популяционное устройство, которое базируется на распределении полномочий. И чем совершеннее популяционное устройство самого человеческого общества, тем выше продуктивность популяций диких животных. Но популяции любого вида без ресурсов, достаточных для ее бесконечно долгого существования, не бывает. А в основе всего популяционного устройства человека лежат две составляющие: государство и семья. Какая крепь главнее?

Добровольное объединение семей как микропопуляций формирует основу общества — независимые, экологические или первозданные популяции человека. Это и есть основа государства и настоящее местное самоуправление. «Охота — показатель меры цивилизованности страны» (Дежкин, Сафонов, 2007 г.).

Но цивилизованная страна — это страна, которая в первую очередь имеет оптимальное устройство собственного общества. Именно общества граждан, у которых во владении на обживаемой территории должно быть не менее 3/4 земельных, в том числе лесных, ресурсов. А у государства — не более 1/4. Первостепенная роль государства в данной сфере — оптимизировать частное лесовладение и землевладение, регулировать и помогать его развитию.

Читайте материал "Лесной тупик и путь из него"

Строительство любого дома должно начинаться с закладки прочного фундамента. А популяционная экология человека — это и есть самый прочный фундамент человеческого общества. В принципе такой подход к построению российского общества лежал в основе реформы П.А. Столыпина и теории устройства крестьянского общества А.В. Чаянова. Это — якорь жизни, тем более такой страны, как Россия. Сейчас этого всего нет, и страна идет неведанным путем в никуда. Все нагляднее проявляется механизм ее самоликвидации как системной популяции, запущенный еще в 1930-е годы.

Россия — не Европа и не США. Но и в избыточной по лесным площадям Канаде более 600 тысяч частных лесовладельцев при практически стопроцентной частной собственности на сельскохозяйственные земли. У нас нет ни одного лесовладельца. «Дальневосточный гектар» можно считать шуткой. Зато создана воровская каста чиновников-арендаторов лесных участков, обросших субарендаторами и подрядчиками. И абсолютное бесправие местных жителей.

Существующие охотничье и лесное браконьерство — ответная реакция населения на фактическую бесхозность земли и несправедливость. Вот и соревнуются, кто больше успеет ухватить. А страна чахнет.

В России нет сейчас институтов, изучающих популяционную экологию человека как основу общественного устройства. Они есть в Европе. Возможно, именно поэтому шведы не представляют, что такое браконьерство, а мы, наоборот, не знаем, как можно без него.

Вырабатывая концепцию построения охотничьего хозяйства страны, необходимо помнить определение Н.И. Кутепова вековой давности, что «Свободная охота определяется частным поземельным правом и правом государства на высший надзор за правильностью и своевременностью охоты».

Существующая ситуация подводит к необходимости реконструкции российских крепей через наведение порядка в землевладении и особенно в лесовладении. Для чего должны быть установлены жесткие, единые для всех правила, предусматривающие равные права владения и условия пользования. При этом владелец обязан проживать на своем участке. Необходима экологическая обоснованность оптимальных площадей лесовладения.

Недопустимо владение одного лица несколькими участками. Никаких помещиков и рантье быть не должно и в помине. Чтобы реанимировать местное самоуправление, необходимо установить монопольное право поселений на распоряжение участками (предоставление и изъятие при нарушении условий владения).

Важнейшим является вопрос заинтересованности владельца в воспроизводстве ресурсов. Для России это сделать очень сложно, но, по моему мнению, этого не избежать. При нынешней нормативной правовой базе деградация, в том числе и охотничьего хозяйства, не прекратится.

Предлагаемые в печати пути выхода из кризиса, как поменять Закон «Об охоте…» на Закон «Об охоте и ведении охотничьего хозяйства», возродить Главохоту с ее институтами, сделать то-то, уволить того-то — это не выход.

Нет ничего проще, чем критиковать и указывать, когда ни за что не отвечаешь. Назначь критиков творцами — лучше не будет. Все очень непросто. Егор Тимурович Гайдар, доктор экономических наук еще советской закалки, тоже все правильно сделал. Да вот со страной не угадал. Не надо вздыхать по Главохоте РСФСР — ее не будет уже никогда. А вот что будет, не знает никто.

Я не защищаю руководителей отрасли последних десятилетий, внесших свою лепту в ее состояние. Но какая эпоха, такие и герои. Линейцевых, Саркиных, Кудзиных, Фертиковых и других им подобных сейчас просто быть не может. А есть те, под которыми бумага горит на страницах печати.

Кто придумал эти «нежизненные» Стратегии, «трековые» ЗМУ и много чего еще? Кто заставил охотоведов хозяйств выбирать между прямым идиотизмом и откровенной фальсификацией?

Есть ощущение того, что настала эпоха никчемных специалистов и массы никому ненужных отчетов. Страшно, что не просматривается государственная должность, на которой можно приносить пользу государству. Создается впечатление, что система управления окончательно запуталась.

Абсурд и в том, что какую-то действительную государственную пользу можно принести, лишь освободившись от опеки государственных структур. Но и это практически невозможно. Став руководителем, получаешь от вышестоящих структур не взаимопонимание и помощь, а окутывающую с головы до ног презумпцию виновности.

Все кричат — «Держи вора!». Я убедился в этом, занимая должности директора ФГБУ «Специнспекция «Тигр» и ФГБУ «ГООХ «Орлиное» в период с 2009-го по 2015 год. Как в такой ситуации определять пути развития охотничьего хозяйства?

Профессиональный подход к охране ценных видов все больше подменяется популистскими мерами, прежде всего созданием ООПТ, занесением в Красную книгу и ужесточением наказаний. При этом за основу берутся желаемые вымыслы.

Запретительство — это признание своей беспомощности, популизм и нередко самообман самих инициаторов. Красная книга в России вкус не портит, даже на территории заповедника. Навязываемые запреты лишь увеличивают браконьерство — служебное, бытовое, протестное (как хотите называйте, но это подводная часть айсберга российской охоты).

В российских реалиях вся эта излишняя «краснокнижность» и «заповедность» не идет на пользу ценным животным и растениям, а в итоге наносит ущерб и обществу. Чего стоит женьшеневый абсурд, когда отказались от главного жизненного ресурса территории и формальными благими намерениями сами же его уничтожаем.

Бесправие ведет к отчуждению от ресурсов, отчуждение — к уничтожению, что для самих же и срабатывает бумерангом. Построить на правовой основе нормальное общество природопользователей намного сложнее, чем запретительными мерами создавать все более невыносимые условия жизни для остатков здравого местного населения.

Из-за кавардака страдают и люди, и природа. В 2004 году был убит последний изюбрь уникальной юго-западной маньчжурской популяции, где в 1988 году я насчитывал 230 особей. Южная граница ареала уссурийского лося, которую указывали Капланов (1948 г.) и Бромлей, Кучеренко (1983 г.) сместилась на север на 200 километров — с истоков реки Большая Уссурка (река Иман) до истоков рек Валенку и Кема. На легендарных Каплановских солонцах в Сихотэ-Алиньском заповеднике лосей уже давно нет. При таком развитии событий уссурийский лось через несколько десятков лет в бассейне реки Уссури исчезнет навсегда.

В 2010 году тигр стал политическим животным. Небывало укрепился и коммерческий дух его охраны. Поведение «охранников», действующих по принципу «все божья роса», вряд ли пойдет на пользу сохранения вида. Ряженое окружение госохотнадзора со стороны конкурирующих между собой и вмешивающихся во внутренние дела так называемых некоммерческих организаций, судя по показателям работы, особенно не идет на пользу этой службе. В итоге с алгоритмами ситуация значительно лучше, чем с самими объектами.

Чем больше государственных структур охраняют природу и чем выше их статус, тем меньше эффективность этой работы на местах и больше искажения действительности.

В настоящем состоянии развала и при ощущении невесомости думать приходится уже не просто о концепции развития отрасли, а как эту концепцию встроить в единственно верное будущее страны.

Прошел октябрь 2016 года. Никто не подвел итоги охотничьего хозяйства края за последнее десятилетие и не наметил пути на будущее. Может, это и правильно… Раньше мы наивно искали ходы в лабиринтах существующего строя, а сейчас все уткнулись в небывалые дебри действительности. Стремясь к лучшему, оказались совсем в другой стороне. И я не представляю, что сейчас конструктивного можно было бы обсудить и предложить.

Правда, кое-что есть. Можно обсудить принятую правительством Стратегию развития охотничьего хозяйства в Российской Федерации и помечтать, как численность копытных к 2030 году увеличится не менее, чем в два раза...