Страшные зубы «Большого Рта»

Хищная тварь пасла меня с явным намерением попробовать человечинки

В открытом море, особенно если вы идете на крупную рыбу, может случиться всякое. Для того чтобы противостоять стихии, другим непредвиденным трудностям, необходимо постоянно поддерживать свою физическую форму. Вот всего лишь эпизод из моих подводных приключений.

[mkref=3652]

What a lovely surprise! (Какая встреча!) — услышал я голос капитана рыболовного катера Ладзаро Симониато, когда, подняв голову над поверхностью воды, понял, что заплыл слишком далеко, увлекшись поиском рыбы. Капитан знал, что я не владею итальянским: этим летом он несколько раз вывозил меня в море на рыбалку.

Скалистые берега острова Капри далеко туманились в молочно-сиреневом мареве. На тихих волнах играли солнечные блики.

— Is there anything I can do for you? (Могу ли я чем-нибудь помочь вам?) — спросил капитан.

— Will you, please, tell me where is fish? (Вы не могли бы сказать, где рыба?) — попытался я пошутить, но капитан, почесав бородку, серьезно ответил:

— Please, came! (Пожалуйте на борт!)

Капитан объяснил, что такого чудака, как я, он видит впервые, и тут же продемонстрировал свое знание русского языка:

— Так охотитьзя, что искать игла в стог сена.

Синьор Симониато сказал, что его мощный эхолот поможет мне обнаружить рыбу. Только после этого надо нырять.

Вскоре в нескольких милях от западного побережья острова, на входе в пролив Большой Рот, мы засекли косяк тунца. Он продвигался в направлении острова Искья, на северо-запад. Судя по всему, это были рыбы весом примерно от десяти до двадцати килограммов. От капитана я узнал, что миграция тунцов всякий раз проходит по одному и тому же маршруту и что стоит ожидать подхода очередной стаи.

Попросив капитана подождать меня на отдалении, я взял самодельное, но очень мощное подводное ружье, спустился в море и стал сторожить рыбу. Короткий, облегченный гидро­костюм в какой-то степени маскировал меня, он был под цвет этой бескрайней голубизны моря. Куда ни кинь взгляд — повсюду простиралась фосфоресцирующая планктоном бездна.

фото: Алексей Горяйнов 

Неожиданно я увидел приближающиеся большие тени. Мне показалось, что это плывут дружной стаей дельфины, и я даже чуть было не поднял свое полутораметровое ружье, чтобы случайно их не поранить. Но вовремя спохватился. Каким-то дополнительным чутьем определил, что наступает момент, который бывает в жизни не всякого морского охотника, и, стараясь не делать резких движений, нырнул. Замер на небольшой глубине. Эта пара тунцов-гигантов приближалась неумолимо, и вдруг я понял: рыбы что-то заподозрили. Они стали отклоняться от выбранного курса, намереваясь пройти на расстоянии, недоступном для выстрела. С сожалением я провожал эти огромные веретенообразные тела, состоящие из сплошных мускулов, и уже собирался всплывать, как увидел совсем близко еще двух тунцов. Меня они не могли не заметить, но, видно, приняв за неодушевленный предмет, приближались безбоязненно. Позиция для стрельбы неудобная — эта пара шла выше предыдущей. Выжидал без малейших движений до последнего. Вот до ближайшей рыбы уже двадцать метров, пятнадцать, десять... Медленно поднимаю ружье, и в это время тунцы неожиданно уходят в сторону, но поздно...

Гарпун настиг заднюю рыбу с четырех метров и пронзил ее тело наискось, воткнувшись в брюшину немного выше анального плавника. Я быстро всплыл на поверхность, закричал и замахал руками, подавая знак капитану, чтобы он направлялся ко мне, но тот словно не хотел ничего слышать и видеть, кроме своих снастей, которые, очевидно, разбирал, согнувшись на палубе. Впрочем, расстояние до него было уже слишком большое, да и теплый бриз, дувший в сторону, сносил слова.

Вскоре я заметил вынырнувший буй, который, то исчезая, то вновь появляясь, стал удаляться. И вдруг он остановился. Я резво поплыл к нему и, достигнув цели, ухватился за провисший линь. Немного передохнув, начал собирать свободный конец в бухту, но в это время рыба, почувствовав опасность, безудержно ринулась вперед. Линь захлестнулся петлей на запястье руки, и я вдруг ощутил такую увлекающую меня мощь, которой невозможно сопротивляться. Ружье вырвалось из рук почти сразу, маску сорвало с головы чуть позже (хорошо, что она осталась болтаться на шее). Я беспомощно барахтался на буксире.

Плавающий у поверхности буй, к которому был привязан линь гарпуна, стремительно исчез следом за уносящейся рыбой. Фото: Алексей Горяйнов. 

Тунец пошел на глубину, но вдруг что-то заставило его изменить намерения и двинуться параллельно поверхности воды. Меня бешено замотало и завертело. Сопротивление воды было столь велико, что я лишь каким-то чудом сумел достать нож из висевших на голени ножен, но подтянуться и обрезать веревку не было никакой возможности. Моя беспомощность грозила перейти в безумие — я задыхался. И вот настал миг, когда, казалось, еще доля секунды — и я сдамся, вода ворвется через легкие, и капитан (где он там?) ничего не успеет сделать. Именно в это время тунец чуть замедлил движение. Нельзя было терять ни минуты. Сверхволевым усилием удалось протолкнуть вперед свободную руку и перерезать линь.

Отдышавшись, я снова стал звать на помощь капитана. Но теперь катер находился еще дальше и виднелся (а скорее угадывался) на горизонте небольшим белым пятнышком. Натянув на глаза сорванную маску (дыхательная трубка исчезла бесследно) и почти не надеясь на чудо, я поплыл наугад: вдруг да увижу где тунца. Все время поглядывал в глубину — так, на всякий случай. «Судя по тому, где находится теперь катер, — подумал я, — тунец двигался по большой окружности против часовой стрелки. Такое бывает у раненых рыб, так что он вполне может оказаться рядом с синьором Симониато». Внезапно глубоко подо мной мелькнула огромная тень. Неужели тунец? Я нырнул, чтобы получше рассмотреть рыбу. И вдруг все во мне похолодело от ужаса. «Приплыли!» — будто сказал кто-то со стороны. Мне удалось разглядеть силуэт довольно большой акулы с характерно растопыренными плавниками. К какому виду она относится, разбираться было некогда, следовало уносить ноги. «Торопитьзя и суетитьзя в такой ситуэйшн надо нетч», — застучали в висках слова сеньора Симониато. Так он говорил однажды, когда на крючок нам попалась акула-лисица. Неплохой, надо сказать, был экземплярчик. Я медленно всплывал, акула ходила внизу кругами, понемногу приближаясь. Я едва шевелил ластами, чтобы не спровоцировать ее нападение. Единственное мое оружие — большой обоюдоострый нож, разумеется, давно уже был в руках.

Акулы — живородящие рыбы. К примеру, до 30 детенышей может выметывать самка катрана. 

Акула остановилась на мгновение как бы в нерешительности, а потом опять стала кружиться подо мной, но не приближалась. Судя по узкому и заостренному рылу, иссиня-черной спине и вытянутой форме тела, это могла быть синяя акула. Длиною она была, похоже, 2,5–3 м. Синьор Симониато сказал бы по этому поводу: «Перфекто экземпляро!» (Великолепный экземпляр!) Не выпуская акулу из поля зрения, я снова поплыл. Хищница последовала за мной. В какой-то момент (или это мне показалось?) она немного повернулась на бок и в страшной гримасе обнажила свои мерзкие зубы...

Спасло меня то, что синьор Симониато наконец разглядел в бинокль мою голову. Услышав шум приближающегося катера, акула ушла, растворившись в голубой бездне. Я взобрался на палубу и объяснил капитану, что надо бы поискать раненого тунца (о только что пережитом страхе я из мужской гордости предпочел умолчать). Но сколько мы ни кружили по морю, рыбу так и не увидели...

Наверстал я упущенное на другой день, когда отправился с капитаном на рыбалку. Мы ловили троллингом в проливе Большой Рот. В качестве приманки применяли разные блесны, октопусы и даже пластиковых червей. Взяли пять тунцов, но, правда, ни один из трофеев не шел ни в какое сравнение с упущенным накануне мною гигантом...

Что еще почитать