Глухарь в процессе жизнедеятельности оставляет немало следов в лесу. И одно из самых грандиозных по своим масштабам деяний этой величественной и крупной птицы — это ее подснежная спальная камера. Мне выпала удача найти таковую лишь однажды — 11 февраля 2006 года.
Втроем мы отправились на охоту в труднодоступные и безлюдные леса. Надо сказать, это был один из самых утомительных охотничьих дней в моей жизни: на лыжах и со всем обмундированием нам пришлось преодолеть несколько десятков километров, при этом немало поплутав по лесу (пару раз сбивались с дороги). Забегая вперед, отмечу, что мы, вымотавшиеся после многокилометрового лыжного маршрута, едва успели на восьмичасовой последний автобус, чтобы вернуться домой.
Надо сказать, что в те нулевые, когда еще не было особо мобильной связи (тем более в глубинке), равно как и возможности вызвать машину, все надеялись в тот день на этот единственный ПАЗик. Но эти лишения стоили того: я наконец-то нашел разовое подснежное убежище самца глухаря.
Разумеется, был устроен привал, никто не возражал. Товарищи расположились в стороне; мне же было не до отдыха. Пользуясь моментом, я с невероятным аппетитом зарисовывал, записывал, замерял все, что касалось драгоценной находки.
Следы были найдены в красивом разреженном участке высокоствольного леса, напоминавшем вырубку с нечасто раскиданными вокруг молодыми елочками. В снежную толщу, составлявшую 55–60 см, глухарь нырнул с лёта. Ширина погружного следа соответствовала ширине тела самой птицы — 25–26 см. Далее шел подснежный коридор, оканчивающийся самой спальной камерой, и все вместе имело длину 115 см. Глубина камеры, где отдыхал глухарь, равнялась 46 см (ширина 30 см); на дне ее находился помет, представленный обычными экскрементами.
Выделения слепого отдела кишечника отсутствовали, и, если учесть, что все тетеревиные оставляют подобные испражнения обычно перед рассветом, можно предположить, что закапывание глухаря произошло после утренней кормежки, а снежную нору условно можно назвать дневной. Но самым эффектным зрелищем, запечатленным на снегу, был вылет петуха из снежной толщи. Правда, глухарь вылетел не сразу. Сначала он вышел, но резко свернул вправо и, пройдя 80 см, столь же резко свернул влево, т.е. как бы вышел на линию своего погружения и занорения. И тут он поднялся на крыло, хотя взлетел не сразу. Чтобы подняться такой массе в воздух, потребовался дополнительный разбег по снегу, сопровождавшийся трехсложным отпечатком взмахов крыльями, прекрасно сохранившимся на снегу. Максимальный размах крыльев составлял 126 см.
Итак, полные метрические данные организации подснежного убежища самца глухаря от внешнего края погружного отверстия до последних мазков крыльев перед подъемом в воздух равнялись 3 м 60 см.
Несмотря на обилие снега, глухариные отпечатки лап на белых страницах отыскать нелегко. След самца глухаря крупнейший среди всех тетеревиных и лесных птиц средней полосы вообще. Так, 7 декабря 2015 года, в пасмурное и слякотное утро была поднята пара петухов. Отпечатки лап обоих на сыром снегу были почти одинаковы и имели полную длину 11,5 см при ширине 10,5 см.
Длина шага в среднем равнялась 22 см. 29 октября 2014 года на участке железной дороги наблюдались пять самцов. Первый снег почти сошел, и все следы, после того как петухи покинули насыпь, были найдены на крупнозернистом намокшем песке. Здесь был зафиксирован максимальный отпечаток лапы одного из них. В длину след составлял 12,5, в ширину — 12 см.
Чаще всего попадаются следы на заснеженной лесной дороге по предзимью. Реже можно увидеть феерический и грандиозный по размерам росчерк хвоста при торможении перед посадкой с последующим переходом. Там, где есть глухари, нередок щетинистый ковер из хвоистых веточек под соснами, на которых исключительно всю зиму кормятся эти исполины. По этой причине птицы редко спускаются вниз, благоприятнее чувствуя себя в гуще хвойных. Вся зимняя жизнь этих пернатых колоссов неразрывно связана с сосной, которая дает им и пропитание, и убежище. От случайных веток, сбитых ветром, «глухариные» легко опознать. Большая часть их хвои обстрижена крепким клювом глухаря.
Некоторые сосны, нередко более угнетенные, одна и та же птица посещает особенно охотно, а потому количество сбитых при кормежке веток, особенно на исходе зимы, в период массового снеготаяния превращается в настоящий зеленый ковер. Так, например, 16 марта 2006 года на одной ничем вроде бы не выделяющейся среди остальных сосне я нашел глухариные следы кормежки в кроне дерева. Кроме помета и большого количества сбитых хвоистых веточек, на снегу была раскидана целая масса сухих веток. Скорее всего, садясь на ветви кроны и перемещаясь по ним изо дня в день, глухарь своей массой легко сбивал эти ломкие веточки, роняя их в течение зимы.
Для полноты картины приведу еще один пример. 22 января 1995 года в низкоствольном, преимущественно осиновом лесу мы с товарищем натолкнулись на единственную высокую сосну, стоящую недалеко от заснеженной дороги, по которой шли. Снег под деревом на три и даже на пять метров от ствола был частично завален хвоистыми верхушками сосновых веточек; пушистые зеленые кисточки были равномерно раскиданы вокруг всего дерева и наполовину торчали из снега.
При ближайшем рассмотрении верхушек было понятно, что на сосне кормился глухарь. Кроме самих концов веток, составлявших в длину от 2 до 20 см, более обильно были разбросаны отдельные парные хвоинки и множество прочего древесного сора.
Почти все оброненные верхушки сами по себе примерно наполовину были лишены хвои, которая имелась лишь на кончиках или где-то в основании. Эта оставшаяся хвоя в свою очередь была частично повреждена клювом кормящейся птицы. В основном каждая хвоинка была срезана на половину своей длины, чуть реже глухарь стриг две трети и еще реже — три четверти. Иногда (в наиболее густых участках хвои) срезались только самые кончики. К тому же птица каким-то образом достигала самых крайних веточек кроны, обклевывая и роняя их, о чем наглядно говорили следы ее кормежки, раскиданные радиально на весьма приличном удалении от ствола. Но интереснее здесь другое.
Кроме сброшенных сосновых веточек, на снегу были найдены экскременты: многие представлены фрагментарно, но некоторые имели полную длину 30–40 мм, при толщине 8–9 мм. Тогда, в 95-м, я даже усомнился, предполагая, что следы принадлежали тетереву, но только позднее понял, что на той сосне кормилась глухарка. Помет (судя по размерам) принадлежал ей. Классический зимний помет четырехкилограммового петуха глухаря в два раза больше, но тоже полностью состоит из остатков сосновой хвои и характерен для периода «середина осени — поздняя весна». Экскременты самцов представляют собой дугообразные, ломаные или чуть скрюченные колбаски из полупереваренной хвои, желтовато-зеленоватого цвета, чуть побеленные с одного (закругленного) конца, длиной 60–70 мм, толщиной 10–12,5 мм.
С приближением весны шансы найти глухариные следы на снегу увеличиваются. В марте глухари уже охотнее спускаются «на пол». Настает пора их брачной жизни, и петухи стараются быть как можно заметнее. Именно в эту пору, когда мартовское солнце греет по-весеннему тепло, на снегу, там, где живут эти исполины, начинают встречаться знаменитые глухариные «чертежи». Самцы начинают расхаживать в токовых позах, вычерчивая концами перьев приспущенных крыльев длинные извилистые полоски по обеим сторонам следа, будто везут за собой саночки. В местах, где глухари наиболее многочисленны, где осадки долго не выпадают, снег за несколько дней бывает сплошь покрыт сетью таких очерченных переходов.
Однако такие следы не всегда говорят о точном местонахождении будущих токов. Этот любовный инстинкт затрагивает каждого петуха, где бы он ни находился, и не обязательно близ токовища. Нередко в это же время под отдельными соснами встречаются сернисто-желтые пятна на снегу, словно кислотные разливы, разъедающие снег, но целиком состоящие из массы глухариного помета. Эти пятна, расположенные под соснами, — прямые указатели того, на каких деревьях зимой и особенно в начале весны (вблизи токов) ночевали глухари.
После спаривания на токах глухарки готовятся к откладке яиц и последующему выведению и воспитанию потомства. В дальнейшем это только их забота. И я заметил такую закономерность. Там, где птица устроила гнездо, какой бы лесной глушью это место ни было, недалеко, а то и совсем близко проходит либо лесная тропа, просека, либо лесовозная дорога. Это, конечно, далеко не правило, а мое лишь собственное замечание по особенностям гнездостроения этого вида.
Моя единственная находка гнезда глухаря вблизи старой лесной просеки (1 мая 2008 г.) лишний раз подтверждает это. Глухарки не утруждают себя особой постройкой гнезда. Выкапывается ямка в земле у основания большого дерева, заваливается слоем сухой листвы и пополняется немногими перьями со своего брюшка — вот и вся работа. Некоторые самки так плотно сидят на яйцах, особенно в последние дни, что позволяют брать себя в руки. Это ли не поразительно? Особенно если учесть, что на гнезде сидит такая громадина.
В конце осени и предзимье глухари, как и весной, попадаются на глаза несколько чаще. Нередко в это время года их случается видеть сидящими на вершинах высоких и старых елей как в одиночку, так и парами и небольшими группами. Какая причина заставляет птиц усаживаться столь заметно, не совсем понятно. Возможно, здесь играет роль их ложное осеннее (абортивное) токование, и такое поведение связано именно с инстинктивной демонстрацией каждой особи мужского пола. Так, 10 ноября 2012 года мы заметили самца, сидящего на самом кончике высокой старой ели.
Вытянув шею, петух был напряжен и не отрывал от нас взгляда. Благодаря большой дистанции (метров двести), он держал нас минут пять (я успел «нащелкать» несколько снимков, с которых потом сделал рисунок), после чего с шумом покинул вершину. Следом за ним с соседней ели сорвался второй петух, как оказалось, сидящий где-то в густых лапах кроны. В это же время, в предзимье, самцы, как это принято думать, начинают зимовать отдельно от самок. Петухи образуют вроде групп, хотя это не такие тесные и заметные сообщества, что у тетеревов.
Осень — время вылета глухарей на галечники. Как и другие тетеревиные, глухарь нуждается в мелких камушках-гастролитах, накапливающихся в желудке и играющих важную роль при переваривании (перетирании) грубых кормов (сосновой хвои в частности) в течение долгого зимнего сезона.
Кое-какой материал на эту тему я собрал, работая на железной дороге с 2014 по 2016 год. Наша ремонтная бригада обслуживала трассу железнодорожного полотна Комсомольск — Иваново общей протяженностью около 30 км, большая часть которой проходит через лес. Песчаная насыпь старой железной дороги являлась единственным галечником для ближайших глухарей, посещающих ее с сентября до начала зимы. Надо отметить, что на данном железнодорожном маршруте были установлены три точки, где наблюдались вылеты птиц на полотно, а значит, и места их постоянного обитания.
Первая точка находилась всего в 2–3 км от города Комсомольска, вторая — через 8–9 км и третья, самая нестабильная и бедная в плане встреч с птицами, в 6–7 км. И если на этом третьем участке (и даже на первом) встречи с птицей были редки и нерегулярны, то вторая точка представляла собой наиболее посещаемое глухарями место. Утренние встречи здесь были достаточно часты. И вот почему. Эта обширная зона труднодоступных, а потому не посещаемых людьми лесов, с наличием мохового болота, с раскиданным молодым сосняком и старым сосновым бором — типичное и характерное местообитание обыкновенного глухаря, поэтому определенная популяция птиц здесь стабильно поддерживается из года в год.
Здесь, на железнодорожном полотне, глухари достаточно терпимы к дрезине и даже тепловозу. Хотя в одних и тех же местах ведут себя по-разному: в какие-то дни сидят до последнего, вылетая буквально из-под колес, в другие, наоборот, взлетают за сто-двести метров, едва завидев приближающийся локомотив. Что влияет на такое поведение птиц, непонятно. Были случаи, когда петух, видя притормаживающую перед ним дрезину, уходил спешным шагом, забавно крутя головой направо и налево. В итоге, пробежав пару десятков метров, он все же поднимался на крыло. Вообще все поднятые птицы летят вдоль железнодорожной линии, сворачивая потом в лес либо садясь на вершины деревьев.
На втором (основном) участке мне доводилось видеть что-то вроде сообществ, собирающих до 5–6 петухов, но разделенных между собой приличной дистанцией, иногда до сотни метров. Эти самцы держались либо одиночно, либо парами. Кстати, такая группировка в пары — одна из особенностей поведения птиц в осенне-зимнее время. Что касается самок, то я видел их буквально пару раз за все годы, держались они тоже одиночно, обособленно от самцов. Любимая погода для вылетов — теплые и безветренные утренние часы в начале осени и столь же ясные и морозные утра позднее.
Учащаются вылеты в октябре, особенно во время потепления и скорого таяния первого снега, когда вновь открывается песчаная насыпь. Что интересно, глухари продолжают вылетать на железную дорогу чуть ли не до Нового года. Но, осмотрев зимние следы посещений галечника, я не нашел никаких других следов, каких-либо попыток разгрести снег в поисках гастролитов, кроме как однообразных ходовых набродов. А потому поздние визиты глухарей на железную дорогу носят как бы ритуальный характер.
С приходом зимы жизнь глухаря неразрывно связана с единственной кормовой породой дерева — сосной; от питания хвоей напрямую зависит существование каждой особи в суровых зимних условиях и выживаемость вида в целом. А там, где есть глухарь, он непременно порадует любого охотника или натуралиста следами своего тайного, скрытого от человеческого глаза пребывания в зимнем лесу.