Весенняя охота - часть моей жизни

Власти Свердловской области, наложив, было, запрет на весеннюю охоту, ввиду пожароопасности в лесах, потом все-таки сняли его, ограничив при этом сезон одной неделей. Что же, как говорится, и на том спасибо.

Уже в лесу мы с приятелем, Виктором Белоглазовым, с удовлетворением убедились, что снег в основном стаял и в отличие от прошлого года на этот раз можно обойтись без лыж.

В благодушном настроении присели на ствол поваленной бурей березы, достали из рюкзаков еду и на радостях пропустили по рюмке.

Часа через два подошли к Балагану – охотничьему пристанищу Виктора, представляющему собой натянутый на каркас из жердочек рекламный баннер с сохранившейся крупной надписью «Дешевое жилье».

Балаган мне показался, мягко говоря, не очень уютным (в этом смысле действительно дешевым), и потому я пригласил партнера в свое жилье – малогабаритную (на двух человек) избушку, расположенную в трех километрах от Балагана. Виктор приглашение принял.

Незадолго до начала тяги определились, кто где будет стоять. Я как хозяин предложил гостю свою «фамильную» поляну, но партнер предложение отклонил и выбрал поляну метрах в двухстах от моей, но почти такую же по размерам и расположению (близ речки, в смешанном, среднего возраста лесу).

Вечер выдался холодноватый, но тихий и ясный. Первый вальдшнеп протянул, как и положено, в половине десятого, а к исходу тяги я перевидел 15 птиц. Стрелял 12 раз (трижды дуплетом), но взял лишь пару. Тут требуется пояснение.

Любую дичь, оказавшуюся на выстреле, мы подразделяем по степени близости, открытости и скорости передвижения на трудную (но берущуюся) и верную. Так вот, верных вальдшнепов на этот раз Бог мне не дал. Оправдывал промахи также тем обстоятельством, что вальдшнеп, как известно, ненасытный дробоед.

Впрочем, если кто-то заметит, что дробоедом долгоносика обозвали охотники-мазилы, я не стану возражать (но в оправдание мазил скажу, что 3–4 добытых за вечер птицы – тот предел, который грешно переступать, даже если формально это разрешено).

А что же Виктор? С его стороны донесся только один выстрел, а потом я увидел партнера, бредущего ко мне. Тут как раз налетел последний (15-й) вальдшнеп, и Виктор эффектно сбил его (чему я был рад). Из разговора выяснилось, что, если не считать этого вальдшнепа, Виктор видел лишь одного, в которого неудачно стрелял.

Сидели снаружи за столиком при свече часов до двух ночи. Слушали уханье филина, дудуканье глухой кукушки и монотонные, навевающие чувство покоя звуки, издаваемые сычиком-сплюшкой: «сплю, сплю, сплю». Благодать!

Обсуждали за рюмкой прошедшую охоту. Сошлись во мнении, что Виктору просто не повезло. Дело в том, что два года назад у меня гостил здесь другой знакомый охотник, и тогда произошло все с точностью до наоборот.

Я стоял на поляне Виктора, а мой гость – на моей. Я много стрелял, а гость провел вечер без единого выстрела, и, подобно Виктору, заскучав, закончил тягу раньше времени. Что поделаешь, неисповедимы пути вальдшнепиные.

Обсудили и случай со мной: 15 увиденных вальдшнепов – как это оценить? Вспомнил, что на каждой из четырех тяг, выстоянных мною в недавнем сезоне, я наблюдал полет 20 и более птиц (рекордный показатель – 38).

После этого случая составил такую шкалу оценки тяг в местности, где постоянно охочусь (запад Среднего Урала): до десяти визуальных контактов – тяга посредственная, от 10 до 20 – тяга хорошая, свыше 20 – отличная. Но с годами стал все более убеждаться в том, что планку завысил.

Уже после возвращения с охоты, о которой пишу, полистал свои охотничьи дневники и сделал следующий подсчет. За 18 последних весен мною было выстояно 69 тяг, на 19 из которых видел 15 и более вальдшнепов. Средняя же цифра получилась 12.

Следовательно, на только что прошедшей тяге количество увиденных птиц, хотя и не намного, но все-таки превысило норму.

Вторую тягу Виктор решил отстоять возле Балагана, и в три часа дня мы расстались.

А вечером пошел прерывистый холодный дождь. Когда он усиливался, я бежал прятаться под ель, когда ослабевал, я вновь спешил встать «на часы» (как сказали бы в старину). Тяга все-таки состоялась.

Видел 11 птиц, но две первых протянули в дождь молча, и я их прозевал. А были они, между прочим, верными. Стрелял семь раз (при двух дуплетах).

Последний вальдшнеп, подлетев к поляне, неожиданно спикировал вниз, видимо, намереваясь сесть, но в последний момент взмыл вверх и я взял его выстрелом навскидку. Это был единственный успех в тот вечер.

На следующий день вышел на станцию с большим запасом времени до электрички. Шел не спеша, любуясь природой и наблюдая весну. На одной из луж узрел на торчащих из воды пнях два зеленых фонаря (именно такой образ возник в сознании).

Фонари обернулись красавцами кряковыми селезнями, а я уже в который раз пожалел о том, что весной почему-то не разрешают охоту на селезней-крякв с подхода, ведь в это время года селезня так легко отличить от утки.

Дома жена равнодушно скользнула взглядом по моим охотничьим трофеям, но с видимым удовлетворением приняла из моих рук увесистый полиэтиленовый пакет с молодой черемшой.