По следам медведя-мародера

Счастлив тот, кому повезло сделать ее своей профессией. Сейчас такой возможности нет почти ни у кого. Упали цены на пушнину, рухнули промысловые охотхозяйства, остатки промысловиков либо вымерли, либо сменили профессию. Когда-то это были настоящие мушкетеры двадцатого века – гуляки, пьяницы, рисковые люди.

Помню заезд небольшой компании на промысел.

В аэропорту, вернее, в аэроизбушке небольшого поселка их собралось пятеро в ожидании вертолета, который должен был разбросать их поодиночке на расстояние 100–200 километров по охотничьим участкам тайги на промысел.

Заказанный охотхозяйством вертолет задержался, так как испортилась погода.

Что в таком случае делают пятеро крепких мужиков?

Правильно – выпивают.

Но, к сожалению, по глупой традиции, из граненых стаканов водку – и почти без закуски.

Пили, к счастью, недолго, всего часа три, но к появлению борта успели набраться изрядно. В распахнутый борт полетели как попало рюкзаки, собаки вперемешку с ружьями и лыжами, последними впали туда же охотники.

«Стрекоза» легко вспорхнула и в скором времени раскидала всех поодиночке. Как они разбирались со своим грузом, что забыли, что впопыхах прихватили чужое, непонятно.

Но следующей весной объявились в поселке целехонькие, с хорошим запасом пушнины и неутоленной жаждой – спиртное на промысел не берут.

Жизнь их на промысле тяжела, сурова, но чрезвычайно интересна. Вот рассказ штатного охотника Юры Меньшенина.

Зима только-только начиналась; снег попытался выпасть один раз, второй, третий, но каждый раз таял, наконец, засыпал тайгу небольшим ровным слоем. Дальше он будет только прибавляться и к концу зимы насыплет около метра, а то и больше.

Медведи уже выбрали себе зимние квартиры, крутятся неподалеку, чтобы со следующим снегопадом залезть в берлогу, дождаться, когда засыплет все их следы, и заснуть до весны.

В медвежьем царстве, как и у людей, есть всякие-разные – умные и глупые, трудяги и лодыри, есть и откровенные бандиты.

Как раз по следу разбойника я двигался на этот раз. Кто долго охотился в тайге зимой, знает, что без калорийного питания можно продержаться от силы 2–3 дня, а в сильный мороз не более суток.

Чтобы топтать лыжню ежедневно с рассвета до темноты, человеку нужны калории – мясо, сало, изредка рыба, ну и плюс углеводы – хлеб, картошка, гречка, рис. Витамины попадают из лука, чеснока, брусники и клюквы.

Углеводы и витамины я имел в достатке, а с мясом и салом были проблемы, то есть их просто еще не было. Мое зимовье располагалось у ключа, почему-то имевшего странное название Сотый.

Непонятно, кто и когда их считал – в тайге ключей тысячи. За день решил пройти до другого моего барака в урочище «Синцы» охотой и там заночевать. Где-то на третьей части пути обнаружил медвежий след невероятных размеров.

Со мной был постоянный спутник – эвенкийская лайка Дек, ружьишко и шесть зарядов крупной картечи. Почти до сумерек мы тропили гиганта, но встретиться пока что не удавалось. Он бродил целенаправленно, обследуя старые медвежьи берлоги, и открыл мне несколько новых, о существовании которых я до сих пор и не подозревал.

Чувствовалось, что зверь либо знал эти места раньше, либо по одному ему известным признакам определял, в каком месте может находиться медвежья «гостиница», и тщательно обыскивал. Все берлоги располагались в дуплах старых деревьев на разной высоте.

Заночевали мы в «Синцах», а наутро опять отправились тропить зверя. Он как будто чуял опасность, понимая, что его преследуют, и крутил нас из распадка в распадок, причем лазил по такой крутизне, что приходилось искать обходные пути и снова становиться на след.

Он вроде бы искал себе место для зимовки, но что-то было не так. Показав мне 5–6 роскошных дупел со старыми царапинами от медвежьих когтей, ни в одном надолго не задержался, а сразу шел дальше к следующему.

Почему же он так поступает? Может, ранен или калека? След был необычно удлинен и чем-то отличался от следов его собратьев. А может, кто его уже напугал и миша никак не может успокоиться?

Чем ближе к ночи, тем ближе мы продвигались в сторону избушки на Сотом. И километра за три до нее след четко повернул прямо к зимовью.

Теперь все прояснилось – это шатун, погромщик в медвежьем царстве. Что он натворит в моем зимовье, страшно было подумать. Но уже на самом подходе след круто взял в сторону, и я облегченно вздохнул – ну, имущество уцелело.

Между деревьями от избушки мелькнул огонек. Странно, я никого к себе не ожидал. В голове мелькнула вообще сумасшедшая мысль, но, чуть-чуть поразмыслив, сообразил, что разворотить избу медведь, конечно, сможет, если захочет, но огонь добыть не сумеет – в когтях спичку не удержит. Сразу взбодрился.

Значит, у меня гости, значит, вечер проведу не в одиночестве. В те времена людям можно было спокойно доверять. Кроме того, гости оказались знакомыми.

Охотовед с инспектором обходили участки по заданию директора. Тогда у нас не было ни раций, ни мобильников, так что узнать, все ли в порядке у охотника, можно было только при личной встрече.

За ужином предложил им вместе поохотиться, но гости отговорились нехваткой времени и соответствующего оружия. Им еще надо было проведать три участка и провести учет соболей.

Следующий день провели вместе, потом я проводил их до следующего участка, а сам вернулся в свой барак. Только на четвертый день удалось возобновить преследование.

Примерно прикинув, где мог в это время бродить зверь, пошел напрямик через сопки и часа через два отыскал свежий след моего знакомого на старом лесовозном волоке. И двинулся по нему. Зверь шел напрямую через леспромхозовскую вырубку.

В живых после лесоповала теперь оставался только молодой ельник да старые валежины. Вскоре мы поднялись на вершину сопки, и стало ясно, что зверь где-то неподалеку.

Скинул рюкзак, зарядил оба ствола крупной картечью, два патрона сунул в карман, два оставил в рюкзаке, повесив его на сучок. Заряды под картечь у меня усиленные, почему и решил, что боеприпасов достаточно.

Снял с Дека ошейник и пустил собаку по следу. Пес рванул так, что аж снег завихрился. Спустил предохранитель и взял ружье наизготовку.

Дек подал голос минуты через три. Начал спускаться на голос и вскоре подобрался метров на 30–40 к месту сражения. Ничего нельзя было разглядеть из-за густого ельника, поэтому прислонился к небольшому деревцу и стал выжидать.

Впереди поперек медвежьих и собачьих следов расположилась большая валежина. И медведь, и собака перемахнули ее при спуске, а потом сцепились где-то поблизости. Вдруг медведь появился за ней, как сказочная тень, – плавно и бесшумно.

Я, конечно, видел по следам, что он крупный, но даже представить не мог, что это такая махина. Уже вскидывая ружье, в движении вспомнил, что осекается левый ствол. Нажал на курок – осечка и на этот раз. Быстро взвел курок по новой и поочередно нажал на оба.

Медведь исчез из поля зрения, судя по звукам, пошел вниз. Преследовать его напрямую я не решился, стал осматриваться вокруг, чтобы забраться повыше и оттуда оглядеть окрестности.

Немного правее стояла наклонно старая ель, и только сейчас я заметил в ней большое дупло. Это еще больше дернуло по нервам – не хватало, чтобы и оттуда выскочил медведь, то-то вдвоем они задали бы мне жару!

Убедившись, что дупло пустое, влез на елку, огляделся. Внизу, метрах в трехстах, Дек теребил за гачи лежащего медведя. Пес урчал, выдирал клоки шерсти, плевался и дергал снова. Враг не шевелился.

Спустился к собаке по следу – от места выстрела густая красная полоса чуть не в полметра шириной показывала, что горсть картечи пришлась точно по месту и сделала свое дело. Опасаться нечего, можно обдирать.

Медведь в рывке преодолел метров двести и, когда перелезал через очередную валежину, завис на ней и так и замер. Голова и передние лапы висели с одной стороны, задние лежали на земле по другую.

Пес никак не мог успокоиться, портя шкуру, так что пришлось на него прикрикнуть. После чего он улегся в стороне и так и оставался зрителем до конца сеанса.

Тяжел был, зараза, невероятно. Кое-как освежевал один бок и не смог перевернуть на другой. Пришлось взять собачью сворку, привязать ее одним концом к медвежьей лапе, другую закрепить за елку.

Подтянул, сколько хватило сил, потом раскачал тушу и кое-как перевернул на другой бок. В желудке медведя не оказалось ничего, кроме клочьев черной шерсти. Вырезал кусок грудинки и немножко сала на ужин; уставший, но довольный, двинулся к дому.

Затопил печь, сготовил ужин, поел и только после этого стал вспоминать сегодняшний день от начала до финала.

Вот только тут меня и заколотило... Опасность была реальной, но... обошлось. Сытость и удача располагают к философствованию.

На следующий день решил поинтересоваться, чем же был занят миша в промежутке между нашей первой встречей и последней. Дошел до места, где был убит зверь, и от него пошел по следу в пяту.

Клочья черной шерсти в желудке медведя наводили на кое-какие размышления. Километров через 6–7 среди густого ельника обнаружились следы второго медведя, а затем и место битвы. В густом ельнике в радиусе 10 метров были переломаны все елки толщиной в человеческую руку, снег вытоптан до земли, кругом – клочья шерсти и капли крови.

Ясно было, что звери дрались не на жизнь, а на смерть. Поднялся выше. На одном дереве нашел длинные, прочерченные когтями борозды – похоже, кто-то кого-то тащил сверху вниз, а тот упирался и пытался влезть снизу вверх.

Невдалеке оказался свежий бугор из травы, снега, земли и прошлогодних листьев, только он уже смерзся, так что разгрести и полюбопытствовать, что лежит под ним, с ходу не удалось. Вырезал толстый кол, расковырял бугор и нашел там сперва черную шерсть, потом голову, потом лапу, а потом и всего целиком черного медведя.

В «заначке» шатуна лежал двухгодовалый мишка, задавленный «про запас». Молодой зверь в ожидании снега крутился возле присмотренной берлоги, но не дождался, следы его выдали залетному мародеру. Он, в отличие от шатуна, накопил сала на три пальца толщиной. У того только местами было на полпальца.

Гигант-разбойник выслеживал своих трудолюбивых собратьев и «заготавливал» их впрок. Так что мы с Деком подоспели вовремя, иначе мародер опустошил бы всю мою охотничью территорию.

После обоих зверей разделал, перетолкал мясо по избушкам и в сытости провел дальнейший охотничий сезон.