Десятизарядный ключ

Вряд ли мы часто задумываемся над тем, откуда и как появляются географические названия. Многие из них нам кажутся очевидными, истории происхождения других достаточно известны. И только путешествуя по незнакомым местам, иногда удивляешься оригинальности названий некоторых населенных пунктов, участков местности, рек, озер.

Необычные названия , как правило, связаны с длительной историей развития тех или иных территорий. В этом смысле Сибирь просто уникальна. Сложившиеся географические названия отражают многовековую историю освоения русскими земель, где ранее проживали коренные народы.

Часть названий к настоящему времени пришли из глубокой истории, перелатанные на русский лад. В родных для меня местах на территории Чебулинского и Тисульского районов Кемеровской области (юг Западной Сибири) многие географические названия очень необычны. Например, название главной водной магистрали региона реки Кии.

В книге профессора Кемеровского университета А.Н.Ермолаева «Уездный Мариинск» (2008г.) приводятся сведения о том, что в начале 18 века река Кия местными жителями называлась Кесу (записки немецкого путешественника Г.Ф.Миллера,1740г.) В более поздних документах встречается название Ки, а в документах конца 19 века реку именуют Кея. В далеком детстве от местных жителей я нередко слышал это «Кея». Так родившееся давным давно татарское название в столетиях стало интернациональным – Кия и найти корни такого названия не возможно в каком-то конкретном языке.

Примерно то же самое можно увидеть при попытке проанализировать происхождение необычного названия населенного пункта Чумай, расположенного на левом берегу Кии, как только она вытекает из тайги. Кому-то быстро хочется определить происхождение этого названия от слова «чум». Вроде бы до появления в этих местах в 17 веке русских здесь стояли чумы (юрты) сибирских татар.

Однако, как свидетельствует профессор А.Н.Ермолаев, в документах 19 века это поселение именуется как Чамайское. Получается, что в происхождении названия Чумай чумы никакого значения не имеют. Искажение на протяжение веков представителями разных языковых групп первичных географических названий приводит к тому, что определить их происхождение часто становится невозможным.

В пойме Кии можно встретить такие чудным образом соседствующие названия ее притоков, ручьев, урочищ и населенных пунктов как Тулуюл, Кургусуюл, Кашкадаг, Бодачак, Красная речка, Талановая, Громотуха, Тамбарка, Воскресенка, , Кийка, Кожух, Итальянка, Франция, Английка, Черногоровка, Сербинка, Славяновка, Берлин, Тыштым, Прележ, Луговское, Карачарово, Ивановка, Покровка, Московка и т.п. Вероятно, каждое такое название имеет свою историю происхождения в разные периоды освоения Сибирских земель.

Но то, что дававшие подобные названия этим местам люди отличались желанием придать им особое звучание, очевидно. История наших мест не заканчивается. И появляются новые названия. Кажется, на картах уже все поименовано, Карты периодически обновляются и прижившиеся в народе названия прописываются на бумаге. Процесс этот , конечно, не быстрый. Но он есть и будет.

Скорее всего, два случая появления названий, свидетелем которых я был, вызовут улыбку и могут быть представлены не более, как охотничьи байки, но кто его знает, что будет потом.

Опять в начале мая мы отправились в верховья Кии охотиться на медведей. Мы это - Дед, его коллега-промысловик Геннадий, любители – я и мой молодой сослуживец Валерий. Валерий в первый раз ехал на медвежью охоту. Охотничий стаж у него был, желание побывать на серьезной зверовой охоте столь овладело им, что зимой того года он обзавелся СКС-ом, ну почти как штатный охотник.

Собрались и добрались к месту охоты организованно и быстро. К исходу дня на нашем деревянном суденышке – лодке – плоскодонке с мотором «Вихрь» были в зимовье в устье Телефонного ключа. Переночевали. Утром, пораньше, пока держит снег, направились вверх по течению Кии выше Дунькиных (поди, скажи, почему это место так называется?). Охотиться планировали пешком.

Мы с Геннадием и собаками должны были подняться в лоб красивого очистившегося от снега южного склона реки, а Дед с Валерой пошли по плотному снегу соседним распадком к его вершине. Встретиться договорились к концу дня гораздо ниже по течению Кии, куда Дед с моим другом должны были потом приплыть на лодке. Помахали друг другу и двинулись. Штурмовать напрямую крутой склон было не очень весело, быстрый Гена задавал тон и мне деваться было некуда. Присев отдохнуть уже почти у вершины склона, мы вдруг отчетливо услышали донесшуюся из соседнего распадка автоматную очередь. Что могло быть?

В глухомани, куда мы приплыли, других охотников не было. Иначе бы на реке мы увидели следы их пребывания или самих. Выше по Кии населенных пунктов нет. Кто мог стрелять из автомата? Послышалось еще несколько одиночных выстрелов и все стихло. Озадаченные этими обстоятельствами мы с Геннадием продолжили путь. На кромке снега в вершине горы Гена обнаружил кровавый след некрупного медведя. След и кровь были свежие. Ясно, что стреляли наши мужики, но откуда автомат?

Собаки взяли след и началось долгое и, как оказалось, бесполезное преследование. Медведь был бит слабо. Вскоре рана вообще перестала кровоточить. Опытные собаки-медвежатницы так и не смогли остановить зверя. Снег через час-другой стал проваливаться, было тепло и солнечно. Передвигаться было крайне трудно и мы решили прекратить поиски. Попили чаю и спустились к назначенному месту на Кии.

Как и договаривались, Дед с Валерием ожидали нас. По их поведению было ясно, что что-то произошло. А произошло вообщем-то ничего особенного.

Как только они вошли в распадок, Дед махнул Валерию идти по одному из отрожков распадка, чтобы встретиться вверху. Валера отошел от Деда не более метров ста и увидел неожиданно для себя на полянке, скрытой большим кустом черемухи, средних размеров рыжего медведя, чего-то увлеченно роющего передними лапами в земле.

О том, что было дальше, Валера говорил так: - Почему именно я встретил этого медведя? Ведь я не медвежатник. Медведь должен был встретиться Деду, Геннадию, на крайний случай Александру. Причем здесь я? И Валера выстрелил. Расстояние до медведя было в пределах 30-40 метров.

Все десять патронов вылетели в раз. На горе мы с Геной услышали эти скоропостижные выстрелы как одну автоматную очередь. Валера дозарядился и вдогонку убегающему медведю еще несколько раз выстрелил одиночными. Когда наши охотники рассказывали о случившемся, было видно, как взволнован Валера.

Дед ругал себя за то, что отправил пусть даже в короткий обход охотника одного. Мы дополнили рассказ сведениями о бесполезном поиске раненого медведя. Все стало на свое место. Стрелял Валера. От волнения так, как будто из автомата Калашникова. Порассуждав, мы продолжили охотиться. Еще несколько дней прожили на Телефонном. Охота была.

Между делом, в разговорах я стал замечать, что Дед тот распадок, где неопытный Валера встретил медведя, стал называть Десятизарядным. Я подсмеивался над Дедом, глядишь, и приживется? Честно говоря, я не особо и придавал значение новому названию.

Каково же было мое удивление, когда я через несколько лет летом сплавлялся от Безымянной по Кии, и от совершенно незнакомых мне людей услышал про Десятизарядный ключ, что выше Дунькиных. Прижилось что ли название?

Другой случай присвоения ручью названия тоже связан с охотой. Напротив зимовья на Кривом Бодочаге был ручей, который многие годы Дед называл «Где голяшки висели». В устье небольшого ключа, впадающего в Бодочаг, приток Кии когда-то кто-то бросил старые кирзовые сапоги. Точнее не бросил, а повесил их на березу.

В разговорах, куда идти, как ехать Дед часто говорил: - Где голяшки висели. Я стал ему намекать, что давай ключ назовем как-нибудь , ну что за «голяшки»? Ничего путного не прилипало к языку, так и оставалось «Где голяшки висели». А рядом было много красивых названий: Пономарев ключ, Кедровый, Уркин, Медвежий, Кучумов (тут медведь в берлоге хорошую лайку по кличке «Кучум» убил), Загонный.

Однажды зимой приехали гости. Два парня, не охотники, врачи, по национальности - евреи. Утром один из них вышел из зимовья и вдруг увидел на противоположном склоне «Где голяшки висели» марала. Схватили друзья фотоаппараты, начали снимать.

Зверь быстро ушел. Они уговорили меня где-то его перехватить на склоне и еще попытаться сделать снимки. Лыжники они были некудышные, быстро устали, вернулись еле живые. Долго обсуждали историю с маралом. Снимки не сделали, но были довольны.

Вечером за ужином я предложил Деду: - Давай переименуем «Где голяшки висели». – Как? - Давай назовем «еврейский ключ». Дед посмотрел на меня, посмотрел и говорит: - Давай не так. Пусть будет «Маралий».

Дед никогда не разбирался в национальностях, ему все едино, кто бы ты ни был, лишь бы человек хороший. Я согласился.

«Маралий», так «Маралий». Тут все Маралье. И чего раньше не назвали так? Прошли годы. Прилипло. «Маралий Ключ». Теперь на карте, наверное, появится.