Пернатая дичь России: списки охотничьих животных

Часть 1

В предыдущей нашей публикации, посвященной мониторингу пернатой дичи, мы, как хотелось бы надеяться, убедили читателя в давно назревшей необходимости наведения элементарного порядка в понимании того, что такое охотничий вид (подвид, популяция). Так что же является объектом охоты, и как избежать легального браконьерства? Как должны формироваться списки охотничьих животных и, в частности, пернатой дичи? Продолжим экскурс в недавнее главохотовское прошлое. Укажем на успешный опыт и на то, что успехом назвать нельзя.

Концептуальное обоснование необходимости такого списка, а также формальный механизм его подготовки неоднократно предлагались «Центрохотконтролем». Основой этих предложений является разработанная в ЦНИЛ формальная, однако хорошо зарекомендовавшая себя схема формирования списков «краснокнижных» видов, успехом которой вполне можно объяснить своевременные и относительно репрезентативные издания Красных книг России в 1983 и 2002 годах (Мазин и др., 1998; Ильяшенко, 2000, др.).

Более того, практически все международные конвенции, подписанные Россией (СССР), в качестве приложений содержат в том числе и списки животных, подпадающих под действие этих конвенций. Причем эти списки существуют на уровне видов, подвидов или отдельных популяций, а не на уровне групп видов. Мы уже не раз отмечали, что наше формальное неучастие в так называемых «миграционных» конвенциях (Боннская, AEWA), подписание которых наиболее негативным и чувствительным образом отразились бы на традиционных для России видах охот по перу, еще не означает, что российский охотник может не волноваться.

За счет формальной же передачи «полномочий» секретариатом одной конвенции секретариату другой наше же формальное неучастие может быть формально же и разблокировано. Отсутствие у нас формальных видовых и популяционных списков как раз и может послужить поводом для инициирования такого рода «передачи».

Итак, суть предлагаемой схемы заключается в формализации этапов подготовки списка охотничьих животных. В том числе и в формальном «уходе» от субъективного трактования понятий «охотничий» и «не охотничий» вид, подвид, популяция (как в широком, так и в узком смысле этого понятия). Этот «уход» возможно осуществить только путем структурирования понятия «охотничий» вид (подвид, популяция, далее — просто виды). Формально этапы подготовки этого списка должны (могут) выглядеть следующим образом.

1. Необходимо подготовить проект постановления правительства РФ о списке (перечне) охотничьих животных. В этом постановлении должно быть указание (поручение) на подготовку такого списка ныне существующему охотничьему госоргану федерального уровня в соответствии со специальным Положением о списках (перечне) охотничьих животных.

2. Необходимо подготовить проект Положения о списках охотничьих животных РФ, включающего пункты о специальной Комиссии по охотничьим видам РФ, в функции которой и должно входить составление этих самых списков. Необходим список секций Комиссии (охотничьих копытных, охотничьих водоплавающих птиц и т.д.). Необходима утвержденная «рубрикация листа» списка.

Списки охотничьих видов должны быть обязательно структурированы (спортивно-охотничьи, промыслово-охотничьи, условно-охотничьи). Это позволит федеральному отраслевому госоргану контролировать большую группу видов, не являющихся традиционно охотничьими (спортивно-охотничьими, промыслово-охотничьими) и в тоже время «краснокнижными».

Одновременно структурированность списка позволит формально структурировать и охотничий регламент, который «по определению» не может быть един по отношению к традиционно охотничьим видам и условно-охотничьим видам (мелкие кулики, чайки, воробьиные птицы и т.п.) и разным территориям (центр Европейской части России, ее арктические территории и т.д.).

Очевидно, что охота на белолобого гуся в Европейской части России должна быть регламентирована жесточайшим образом (отдельно лицензирована, обременена минимумом специальных знаний, например безусловным умением различать виды гусей и распознавать их голоса и пр.), и хотя бы минимумом информации о добытой птице (где, когда и пр.).

В то же время, где-нибудь на северо-востоке Гыдана, статус спортивно-охотничьего вида может быть заменен на промысловый. Однако даже при изменении статуса и, соответственно, способов добычи (например, добыча линных гусей сетями и т.п.), опромышление должно происходить в рамках общего и регионального квотирования, то есть жестко контролироваться. Что, в свою очередь, предполагает возврат к полноценному институту охотнадзора.

Что такое охотничий вид и регламентация охоты

В еще недавнем, если хотите — «глав­охотовском», прошлом выделение в относительно самостоятельные виды спортивной и промысловой охоты считалось само собой разумеющимся. В самом деле, пока на территории России существуют так называемые «коренные малые народы», важной жизненной сферой которых является охота, до тех пор будет существовать и традиционный промысел. Причем этот промысел, например добыча линных гусей ставными сетями, краснокнижных моржей, белых медведей или китов, всегда существовал и, наверное, будет существовать на основе именно промысловых, иногда весьма специфичных методов добычи.

Итак, что же такое охотничий вид? Очевидно, что это то, что опромышляется на законном основании, причем основании научно обоснованном. Однако суть охотничьего регламента (законного основания), как федерального, так и регионального, заключается в понятном и четком ответе на вопрос, кого можно опромышлять и как. Именно поэтому список опромышляемых видов, подвидов и популяций должен быть структурированным.

Одновременно в Положении о списке охотничьих животных должны быть отрегламентированы и сроки пересмотра самого списка, и «вхождение» в ту или иную категорию. Например, принадлежность той или иной популяции белолобого гуся к категории спортивно-охотничьих видов с жесткой регламентацией охоты в Центральной России или промысловой на северо-востоке Гыдана, когда можно добывать, как мы уже отметили, и линных птиц с использованием ставных сетей. В соответствии с этой концепцией мы предлагаем следующие категории опромышляемых видов.

1. «Спортивно-охотничьи» виды с жесткой регламентацией проведения охот.
2. «Промыслово-охотничьи» виды, добыча которых допускает «негуманные» или, если говорить на языке классического охотоведения, промысловые методы.
3. «Условно-охотничьи» виды. К этой категории необходимо отнести виды, всегда вызывавшие и, очевидно, будущие вызывать и в дальнейшем споры об их принадлежности к охотничьим видам. Но вместе с тем тесно связанные с охотничьим хозяйством или периодически нуждающиеся в регуляции численности. Например, серая ворона в Предкавказье, серебристая чайка или лебедь-шипун, баклан в Астраханской области.

Еще один пример последнего десятилетия. Является ли серая цапля охотничьим видом? Очевидно, что когда мы говорим о ружейной охоте, то, конечно, нет, но когда речь идет о соколиной охоте или даже охоте с использованием лука, то, конечно, да.

Или еще весьма характерный пример из реальной охотничьей жизни и реальной же практики Главохоты РСФСР. Не является секретом масштабное опромышление многих видов воробьиных птиц в Западной Европе, в Италии в частности. Ресурс наш, так как мигрирует преимущественно из российской Евразии, и слово наш не требует «закавычивания». И в Глав­охоте существовало НТЗ (научно-техническое задание), в соответствии с которым известный орнитолог И.И. Шурупов, сотрудник ЦНИЛ, осуществлял мониторинг этой группы птиц, включающей ресурсные и миграционные данные и экспертные оценки трендов.

В это же время, после успешного издания Красной книги РСФСР, в Главохоту стали поступать предложения о подготовке Списка (книги) охотничьих животных с механизмом создания аналогичным механизму создания Красной книги. Результатом, к сожалению, стало внесение отделом охоты Главохоты РСФСР в «одностраничный» список охотничьих животных «камнешарки» и «мородунки». И эта не совсем трезвая «хохма» перекочевала и в нынешний закон об охоте.

Безусловно, выход Красной книги России в 1983 году был огромной победой Главохоты и ее науки. И в основу этого успеха в первую очередь легли разработанные этой наукой механизмы формирования списков красно­книжных видов. В то же время, то, что эти механизмы не успели стать фундаментом подготовки списка охотничьих животных России, стало, несмотря на все объективные и субъективные причины, большой неудачей. Ошибкой, которую надо исправить.

Итак, очевидно, что любая регламентация охоты, существующая вне полноценной информации об естественных популяционных трендах, формализованная в виде списков охотничьих животных с ежегодно обновляемой аннотацией, по сути, является «регламентацией» легального браконьерства. Как, например, «квотирование» по группам видов добычи «гусей» и «уток» в России в 2009 году. То же самое можно сказать и о любом другом виде массовой охоты как микроэволюционном факторе.