Изображение За ондатрой на озеро Маныч
Изображение За ондатрой на озеро Маныч

За ондатрой на озеро Маныч

Мой старый приятель Саша ходил со мной по территории бывшей «глушилки», когда-то секретного объекта, и то и дело поддевал ногой куски повсюду разбросанной проволоки. Наконец, он нагнулся, взял в руки омедненную проволоку толщиной примерно в три с половиной миллиметра и сказал: «Вот это то, что нам надо. Набирай!»

Я послушно принялся за дело, и через четверть часа в моих руках оказался солидный пучок нужного материала. После чего мы направились в Сашин гараж, где стоял старенький «Москвич». Гараж был хороший, просторный, с верстаками, и он больше походил на мастерскую.

Саша взял три обрезка толстых досок и вколотил в них в определенном порядке по пять толстых гвоздей, оставив шляпки их над деревом в полсантиметра высотой. «А теперь будем делать «правилки», — заявил мой учитель и, взяв почти метровый кусок проволоки и прикинув, где у него середина, начал гнуть ее, загоняя форму под шляпки вбитых гвоздей. Загнутые концы проволоки мы накладывали друг на друга и связывали тонкой медной проволокой.

Таких «правилок» разных размеров следовало сделать более сотни, потому как мы всерьез собирались промышлять ондатру на Веселовском водохранилище, образованном на реке Маныч. На следующий день занялись изготовлением привязок к капканам. Их делали плетеными из двух-трех концов мягкой алюминиевой проволоки длиной по 25–30 сантиметров. Затем концы соединяли колечками и складывали по три-четыре коленца общей длиной около метра.

 

Третьим нашим компаньоном был Юра, которого мы пригласили не без определенного умысла. Он работал в Роспотребсоюзе. С его помощью уже в Ростовском потребсоюзе мы закупили больше сотни капканов нулевки и первого номера, которые перед промыслом ондатры всегда были дефицитом.

Юра и на промысле не был лишним человеком. Мы все трое были однокашниками и после окончания вуза стали «сторублевыми» специалистами. Это про нас говорили грузины и насмешники в качестве недоброго пожелания: «Чтоб ты жил на одну зарплату!». В такой ситуации, имея семью, человек физически не мог прожить на одну зарплату и постоянно искал возможность, чтобы где-либо подработать. Государство нас учило бесплатно, и практически бесплатно приходилось работать.

Подошел сезон промысла ондатры — середина октября. Капканы были в дефиците, и Юрино знакомство с ростовскими коллегами выручило нас. Юра не был охотником, но в пушнине разбирался отлично и, главное, хорошо мездрил шкурки. А это на промысле ондатры играет очень важную роль, поскольку сохраняет силы добытчику. Часто обработкой шкурок занимаются женщины, обычно жены промысловиков.

В те годы спрос на шкурки ондатры был огромным. Мужские и женские шапки, манто и другие изделия считались шиком и верхом благополучия. Купить все это в обычном магазине было практически невозможно. Дефицитом занимались райкомы и горкомы, работники которых в первую очередь щеголяли в шапках из шкурок американской мускусной крысы. «Черный рынок» не дремал, кустарная выделка работала на полную мощь. Скорняки в неглубоком подполье безотказно шили меховые изделия.

Но вернемся к нашему промыслу. Директор Ростовского госохотхозяйства отнесся к нам по-дружески. Сам сел за руль и отвез на своей машине в хутор Веселый. Жизнерадостный, деловой и полный сил он всю дорогу потешал нас анекдотами, а по прибытии быстренько определил на жилье в дом егеря и выделил участок для отлова. Пожелал нам ни пуха ни пера и укатил в Ростов. У егеря было два дома, и один поступил в наше распоряжение.

До места промысла, которое начиналось у плотины, нужно было идти четыре километра. Там у нас стояли основные орудия труда: фанерные лодки, которые местные рыбаки и охотники звали «фофанами». Они были очень устойчивыми на воде, но плохо проходили сквозь тростники.

Но другого ничего не было, и поэтому очень часто приходилось упираться шестом до седьмого пота, чтобы перебраться по еле заметной водной тропинке от плеса к плесу, которые мы звали озеринами. Перед первым выходом на промысел мы пошли с Сашей в ближайшую лесопосадку, вырезали ловкие увесистые палочки для усмирения попавших в капкан еще живых ондатр. Делать это надо быстро и ловко, точно ударив по носику зверька, превратить его в неподвижную тушку.

Если промедлить с этой операцией, ондатра может оставить лапку в капкане и, мгновенно прыгнув в воду, сделать промысловику «привет». Ондатра легко переносит потери конечностей, и промысловики не раз отлавливали вполне благополучных по упитанности зверьков без одной, двух и даже трех лап.

И еще вырезали по длинному шесту, на концах которого делали угловые выемки, куда прибивали в качестве поперечной лопасти по куску толстой резины. Все это делалось для того, чтобы шест глубоко не входил в вязкое дно.

Первый выезд на промысел я совершил с Юрой. Делать ему дома было нечего, и он упросил меня взять его с собой. Я усадил его на нос «фофана», а сам то на веслах, то шестом направлял пузатую лодку по едва видимым протокам от плеса к плесу. Мелководное водохранилище огромно и занимало несколько тысяч гектаров. Вода относительно чистая и по глубине не больше двух метров. Нередко шлепает крупная рыба, но нам не до нее.

По куканам-завязкам на тростниках определили размер и границы нашего участка, и я принялся расставлять капканы. Вот кормовая хатка, от нее к воде спускаются две дорожки. Там, где они уходят в воду, ставлю два капкана, и обязательно в воду, так, чтобы они стояли ровно, а над тарелочкой было на два пальца воды и дужки легли вдоль следа. Вот и свежие кормушки, их тоже нельзя обойти вниманием, ставлю таким же образом на каждую по капкану, и опять обязательно в воду.

Поставленные на сухом месте капканы ондатра сразу обнаружит, столкнет и еще забросает мусором. Наши капканы все оборудованы веничками, которые мы делали из тростника. Берешь небольшой пучок тростника и срезаешь его ножом, а затем сгибаешь его три-четыре раза, примерно по двадцать пять — тридцать сантиметров каждый сгиб. Полученный пучок обвязывают концом привязки, второй конец которой соединен с вертлюжным концом капкана.

Привязка вместе с пучком тростника складывается в колена и помещается вдоль, но сбоку от поставленного капкана, обычно на сухом месте. Если не сделать у привязки колен, то цельный кусок проволоки, использованный в виде привязки, плохо будет ложиться, постоянно топорщиться возле капкана и создавать дополнительные неудобства при его постановке. Идеальной в этом случае будет нетолстая металлическая цепочка, с которой очень легко управляться. Наглухо к тростнику или кустам капкан привязывать не следует.

В этом случае ондатра легко откручивает лапку. Веничек удобен тем, что ондатра после попадания в капкан от испуга тут же ныряет в воду. Веничек, который лежит свободно, зверьку в этом не мешает и тут же всплывает. Капкан своим весом топит ондатру, и она не успевает что-либо предпринять и остается под водой. Плавающий веничек хорошо заметен на воде и помогает легко определить место отлова.

Сходов ондатры с отрывом конечностей при этом не наблюдается. Продолжаю устанавливать капканы. Вот под навесом тростников на толстой плавающей кочке обнаруживаю уборную зверька. Это верное место для постановки капкана. Достаю нож, углубляю уборную, которую промысловики в просторечии именуют «говнюшками», и ставлю в воду капкан.

Завтра там будет сидеть ондатра, попав в ловушку хвостом или задней лапой. Это надежные зацепы. С передней конечностью при наличии опоры ондатра расстается легко. И на моих глазах срывалась с капкана не одна плоскохвостая крыса.

Далее, продираясь сквозь заросли тростника толщиной в палец, обнаруживаю жилую хатку ондатры. Четыре мокрых «съезда» с вершины говорят об активном ее строительстве. По этим дорожкам зверьки поднимают мокрые тростинки и строят на зиму себе жилье. Вот и отлично… Устанавливаю четыре капкана с веничками и пробираюсь к следующей хатке.

Тут вспоминаю наставление старшего. «Если вышел на озерину с хатками, то не мечись по ней как попало», — объяснял мне Саша. «Возьми одно направление, вправо или влево, и не торопясь, работая по краю плеса, расставляй капканы по всем подряд встретившимся жилым хаткам. Чтобы не забыть, сколько ты поставил капканов на хатке или в другом месте, рядом на тростниках завязывай узлы.

Сколько капканов здесь стоит, столько и узлов завязывай», — продолжал учить меня старый ондатролов. «Обловил хатку, взял пять-семь зверьков, капканы снял, узлы срезал. Если на контроль оставил один-два капкана, столько же оставляешь узлов. Ясна арифметика?» — продолжал он. Вот так идет промысел по открытой воде. Поставил первый раз с Юрой полсотни капканов и половину их по границе участка на общей «проезжей» дороге.

Утром, опять же с Юрой, поехали проверять наши ловушки. Первые двадцать пять капканов оказались пустыми. Попутчик усом­нился в моих охотничьих способностях и с кислым видом посматривал на пустые снасти. Все капканы были взведены и стояли на своих местах. Что случилось, можно было только гадать. Но в каждом следующем капкане, поставленном в стороне от общей границы, сидело по ондатре. Вот такие дела.

После первых пяти отловленных зверьков Юра развеселился, а когда их оказалось больше двух десятков, его физиономия уже светилась от удовольствия. Нести более двадцати килограммов добычи четыре километра до дома не было никакого резона, и первичная съемка шкурок началась немедленно. Беру зверька за хвост и делаю на нем два косых надреза, пропускаю острое узкое лезвие ножа до анального отверстия, а затем веду его до пяточного сустава. Из шкурки хвоста делаю два шнурка и дальше, до передних лап, работаю только пальцами.

Нож беру в руки только для того, чтобы обрезать ушные раковины и губы. Тушка летит в воду на корм сомам и прочим водным и пернатым хищникам, а шкурка с подкожным жиром и гладкими мышечными волокнами попадает в рюкзак. Это работа для Юры, который уже дома на гладкой, почти отполированной болванке острым ножом доведет шкурку до кондиции, после чего насадит ее на «правилку» для просушки. При навыке на первичную съемку шкурки уходит 45–50 секунд. С непривычки провозишься — полторы-две минуты.

На следующий день отправляюсь на промысел один. У Юры есть работа на целый день. Сашины капканы работали практически без промаха. И пошла работа. Встаем в шесть утра, завтракаем, собираемся. Наливаем два термоса под пробку крепкого сладкого чая, берем хлеб и пару вареных крякашей. Это наш обед. На рассвете подходим к плотине, забираем у лодочника шесты и весла и отправляемся на работу. Первое время от упражнения с шестом болело все тело, от пяток до макушки. По-другому и быть не могло.

Попробуйте потолкайте пузатого «фофана» сквозь дремучие заросли тростников. Одно прозвище чего стоит. Напрягается все, до последней жилочки. Однако дня через четыре втянулись, и боль прошла, но к вечеру наша активность заметно падала. Целый день проверяем и переставляем капканы, а в обед перекликаемся, съезжаемся в затишке, съедаем по утке и запиваем трапезу горячим чаем из термосов. Обсуждаем успехи и делимся опытом.

Вдвоем в день добываем от сорока до шестидесяти ондатр. С погодой везет: тихо и солнечно, по утрам едва подмораживает. Юра — дома и нам завидует. Он, как заправский скорняк, шкерит привезенные нами шкурки, натягивает их на «правилки», сушит, протирает ветошью выступившие на мездре капельки жира, сортирует их по размерам и укладывает в пачки по десять штук.

Дело двигалось к ноябрю. Юра упаковывал в пачки уже шестую сотню шкурок. Мы с Сашей, не разгибаясь, весь день проводили в тростниках и возвращались домой в полной темноте.

Уже под конец промысла сидим в зарослях с напарником, обедаем, обгладываем утиные косточки и экономно запиваем хлеб чайком. Видим, ветер раздулся не на шутку.

Тростник ложится на воду, которую стремительно сгоняло. Стало ясно: шел ураган. «Что делать?» — говорю я Саше. «Надо лодки бросать и идти пешком», — отвечает он. В это время из воды появились черные кочки от сгнившего тростника, значит, воды согнало не меньше полутора метров. Но между кочек была вода, и местами ее было выше колен. Саша повторил, что надо лодки бросать и идти к плотине пешком, иначе ветер нас здесь угробит. Я не согласился и предложил привязать одну лодку в тростниках, а вторую — «бурлачить».

У нас впереди русло Маныча, и у плотины не известно, сколько воды. Так и сделали. Ветер стал резкий и холодный. Пошел дождь, который перешел в снег. Температура резко падала. Спотыкаясь о кочки, тянули за собой «фофана». Вышли на плес и увидели, что в ста метрах от нас несло в лодке охотника, который пытался управлять суденышко веслами. Это ему не удавалось, и его направляло ветром на топкие грязи. Он что-то кричал, но дикий ветер сносил слова, и разобрать их было невозможно.

Завиднелась плотина. Начинало темнеть. Температура все падала, но мы этого не замечали. Борта лодки обледенели. Но вот и русло Маныча. С великим трудом, в два шеста, кое-как мы преодолели его, и теперь до плотины осталось с полкилометра. Мы видели, как на плотине метались люди с фонарями, стреляли в воздух и кто-то протяжно гудел в охотничий рог.

В полной темноте добрались до плотины, и я попытался повернуть голову, которая почему-то вертелась в шапке. Оказалось, что головной убор примерз к воротнику куртки. С трудом передвигая ноги, побрели домой. Жена егеря налила нам горячего борща, но мы, не раздеваясь, упали на вязаные дорожки и проспали часа полтора. Только после этого мы смогли приняться за еду. К утру все утихло и ударил мороз. Наши плесы-озерины покрылись льдом.

Отпуск кончался, и пора было возвращаться к праздникам домой. Мы передали свои путики егерям, которые, дождавшись оттепели, соберут капканы вместе с добычей. Они охотно согласились, поскольку для них это было очень выгодно. Особенно ценились капканы. Через день, сдав пушнину заехавшему заготовителю, улетели домой.

17 минут ондатра может обходиться без воздуха благодаря повышенному содержанию в крови гемоглобина, а в мышцах — миоглобина.

ЧУДЕСА ПЛАСТИЧНОСТИ

Мускусная крыса заселила всю пригодную для обитания территорию бывшего СССР. Она освоила водно-болотные угодья даже суровой Якутии. Жестокие морозы здесь сковывают двухметровым льдом пойменные водоемы, и ондатра зимой перешла на сухопутный образ жизни, устраивая норы и гнезда под снегом в больших кочках. Ее кормом стала подснежная растительность. В какой-то степени она переняла образ жизни леммингов и полевок.

«БОЛОТНОЕ ЗОЛОТО»

В 1905 году — ондатра (2 самки и 3 самца) как ценный пушной зверь была завезена в Богемию князем Коллоредо-Маннсфельдом в свои владения в 40 км юго-восточнее Праги. Животные быстро прижились и так быстро размножились, что уже к 1915 году заселили Баварию, в 1917 г. — Саксонию и в 1927 г. достигли Вюртемберга. В 1926 году по инициативе профессора-охотоведа В.Я. Генерозова на нескольких озерах Соловецких островов была выпущена первая партия ондатры — таким образом, впервые в СССР был поставлен опыт по акклиматизации и разведению этих зверьков.

ПРИМЕРНЫЙ СЕМЬЯНИН

В помете ондатры бывает 7–8 детенышей. В северных областях за год бывает два выводка; в южных размножение почти не прерывается, и самка за год может выкормить 4–5 выводков. Самец первые недели после родов приносит пищу кормящей самке, таким образом, он способствует созданию условий для высокой выживаемости потомства. Детеныши на 10 день уже умеют плавать, а на 21-й начинают поедать растительные корма. К 30-му дню молодые ондатры становятся самостоятельными.

20 000 000 шкурок ондатры добывают ежегодно в Соединенных Штатах Америки.

МЫ ПРОСТО НЕ УМЕЕМ ИХ ГОТОВИТЬ

Ондатры играют важную роль в питании многих хищников, включая выдру, енотовидную собаку, сов, луней, щук. Особенно большой урон они несут от норок, которые обитают в тех же биотопах, что и ондатры, и способны проникать в их норы через подводные ходы. На суше на ондатр охотятся лисы и бродячие собаки. На молодняк нападают даже вороны и сороки. Изредка норы и хатки разрушают волки, медведи, кабаны. Обычно ондатра спасается от хищников под водой или в норе, но в безвыходном положении может отчаянно обороняться, используя зубы и когти.

ТОВАРНЫЕ КАЧЕСТВА

Мех ондатры густой, слабо намокающий, сверху окрашен в нежный от темно-коричневого до черного цвет. Также очень плотный и пышный, что обусловливает его водонепроницаемость. Брюхо светлее, иногда серовато-голубое. Ондатра постоянно следит за своим мехом: фосновных показателей качества меха является носкость.

 

Что еще почитать