Изображение К вопросу о стратегии
Изображение К вопросу о стратегии

К вопросу о стратегии

В начале июля Председатель Правительства РФ подписал распоряжение, которым утвердил «Стратегию развития охотничьего хозяйства РФ» (далее — Стратегия) на период до 2030 г. В Стратегии обозначено, что она основана на принципах и нормах международного права, а также на федеральных законах. У меня по этому поводу возникли большие сомнения.

Как следует из документа, к основным целевым показателям развития охотничьего хозяйства относятся:

– увеличение численности важнейших видов охотничьих животных до уровня, соответствующего экологической емкости среды их обитания;
– обеспечение деятельности не менее 3 государственных охотничьих инспекторов в каждом муниципальном районе;
– снижение уровня незаконной добычи охотничьих животных не менее чем в 2,5 раза;
– другие целевые показатели в виде увеличения торгового оборота в сфере охотничьего хозяйства, максимального освоения установленных лимитов, увеличение доли площади охотничьих угодий, в отношении которых заключены охотхозяйственные соглашения, увеличение количества охотничьих хозяйств, занятых разведением охотничьих животных.

Что плохого в Стратегии? Изложенные в ней основные целевые показатели не соответствуют принципам правового регулирования в области охоты и сохранения охотничьих ресурсов общефаунистического и отраслевого законов. Стратегию необходимо привести в соответствие с законами «О животном мире» и «Об охоте…». Для этого необходимо внести ряд поправок.

ПЕРВАЯ ГРУППА ПОПРАВОК

В юридически значимых документах нельзя вместо правовых терминов применять биологические. Нельзя путать юриспруденцию с биологией — это приводит к потере документом юридической силы.

В частности в Стратегии указано «увеличение численности важнейших видов охотничьих животных до уровня, соответствующего экологической емкости среды их обитания». В законе «Об охоте…» основными принципами являются: обеспечение устойчивого существования и устойчивого использования охотничьих ресурсов, сохранение их биологического разнообразия. В итоге в основных целевых показателях Стратегии есть ряд правовых тупиков, которые не вписываются в законы № 52-ФЗ и в № 209-ФЗ.

Первое. Термина «экологическая емкость среды обитания» нет ни в законе «О животном мире», ни в законе «Об охоте…». Это не правовой, а биологический термин. Биологические термины не влекут никаких правовых последствий. В Стратегии, предусматривающей определенные правовые последствия, следует применять юридически значимые правовые термины — нормативы устойчивого существования (ст. 1 № 52-ФЗ и 2.1 № 209-ФЗ). Т.е. численность в пределах минимальных и максимальных показателей оценочной бонитировочной шкалы для конкретного вида в конкретных охотугодьях.

Бонитировка — основной элемент любого охотустройства. У меня большие сомнения, что Стратегия соответствует международному праву и Федеральному законодательству РФ.

Термины «устойчивое существование», «устойчивое пользование» впервые обозначены в программе, утвержденной конференцией ООН по окружающей среде и развитию, состоявшейся в июне 1992 г. в Рио-де-Жанейро. Программа конференции наметила контуры путей избежания экологических и социальных катастроф, сохраняющие экологически устойчивое развитие.

Она известна во всем мире под названием «Повестка XXI века», а в журналисткой среде как декларация Рио. Из декларации термины были включены в национальные законодательства ряда стран, включая и законы «О животном мире» и «Об охоте…» в России.

Для исправления сложившейся ситуации необходимо в Стратегии термин «экологическая емкость среды обитания» заменить термином «устойчивое существование».

Второе. Термин «охотничьи животные» в отраслевом законе не обозначен. В законе описываются только охотничьи ресурсы. Увы, опять имеем дело не с правовым, а понятийным термином. Необходимо в Стратегии термин «охотничьи животные» заменить на «охотничьи ресурсы».

Следующая группа поправок базируется на том, что проводимые учеты численности нелегитимны. Минприроды в целом и охотдепартамент в частности утратили само понимание, как организовать учеты на правовой основе, и проблема остается нерешаемой на протяжении последних 18 лет. Здесь также имеют место два тупика, из которых следует выбираться.

Первый тупик связан с нелегитимностью проводимых учетов. Объявить об увеличении численности можно, но правовая значимость этому ничтожна.

Здесь корень зла в бездействии Минприроды: в основе численности лежит госучет. Ведение государственного учета осуществляется в порядке, устанавливаемом.

Правительством РФ (ст. 14 № 52-ФЗ), Постановлением Правительства РФ от 10.11.1996 № 1342 «О порядке ведения государственного учета, государственного кадастра и государственного мониторинга объектов животного мира». Министерству природных ресурсов поручалось в первом квартале 1997 года разработать и утвердить правила учета. Прошло почти два десятка лет, и что имеем?

Привожу по этому поводу мнение авторитетного юриста: «Правила учета, формы учетной документации по объектам животного мира, методические указания по их заполнению, а также порядок публикации материалов учета, к сожалению, не разработаны и не утверждены. В результате этого требования ФЗ «О животном мире» не выполняются» (Н.В. Краев, кандидат юридических наук. Материалы международной научно-практической конференции. ВНИИОЗ; 2007). Как говорится, а воз и ныне там.

Получается, что охотничьи ресурсы у нас существуют де-факто, де-юре их просто нет. Надлежащим образом не учтены, не оценены и не зарегистрированы.

ПРЕДЛОЖЕНИЯ

Предложение первое в этой части: Минприроды, перед тем как разрабатывать стратегии, где ставится вопрос об увеличении численности, следует сначала выполнить Постановление Правительства № 1342 от 10.11.1996 и решить вопрос с принятием и утверждением правил проведения госучетов, а также решить вопросы с государственным кадастром и государственным мониторингом. Без этого декларации об увеличении численности не могут иметь каких-либо правовых начал и обязательств.

Второй тупик по этой теме. Настоящее время получить юридически значимые данные численности какого-либо вида охотничьих ресурсов невозможно не только из-за отсутствия правил проведения госучета, но и по причине юридического отсутствия самого объекта учетов... Здесь препятствие следующего характера. В отраслевом законе объекты охоты обозначены как ресурс. Сказав А, необходимо говорить Б, т.е. обозначить и целевую категорию ресурса. Любой ресурс — это сложное имущество, состоящее из большого количества однотипных составных частей, целевых категорий ресурса.

В теории оценочные показатели ресурса можно установить только через оценку целевых категорий. На практике так и делается: построение правовых отношений по вопросам учета идет по пути вычленения из ресурса конкретной целевой категории, по отношению к которой осуществляется учет, оценка, регистрация и выстраивается юридически обоснованное пользование — добыча. Это, как правило, общемировая практика для всех видов ресурсов, и охотничьи ресурсы не являются исключением.

Для понимания приведу пример. Нефть, газ, уголь — природные ископаемые ресурсы. Составные целевые категории — месторождения. Для охотничьих ресурсов такой составной, целевой категорией является охотхозяйственная популяция.

Нашим охотничьим кормчим необходимо срочно вносить в закон «Об охоте…» определение охотхозяйственной популяции примерно следующего содержания: охотхозяйственная популяция — целевая категория охотничьих ресурсов, состоящая из особей одного вида, обитающая на части своего ареала в обозначенных границах, по отношению к которой проводится учет, оценка, регистрация и осуществляются виды деятельности: охота и ведение охотничьего хозяйства.

Увы! Правовые реалии таковы, что без внесения определения охотхозяйственной популяции невозможно не только провести юридически значимые учеты, но и наладить использование охотничьих ресурсов на правовой основе.

Если говорить о планах обеспечения деятельности не менее 3 госохотинспекторов в каждом районе, то это утопия. В благодатные времена Главохоты и то далеко не в каждом районе были райохотоведы, а здесь три. Чистейший бюджетный паразитизм. В условиях, когда на страну надвигается девятый вал геополитической атаки, три госохотинспектора в каждом районе ну никак не первостепенная задача бюджетного финансирования.

Наши чиновники оказались напрочь оторванными от понимания реальной ситуации в угодьях. А реалии таковы, что на дефицитные виды мы имеем три группы охотников: а) охотники госорганов и их актив (далее — госохотники); б) актив охотхозяйств и обществ; в) местные протестные охотники.

Госохотники, являясь разработчиками законопроектов и нормативно правовой базы, стремятся в 3 раза увеличить численность своих рядов для усиления силовой составляющей властно административных отношений.

Охотники юридических охотпользователей не доверяют госохотникам и хотят свободы хозяйствования, реальных распорядительных и регламентирующих полномочий, основанных на имущественно правовых отношениях гражданского права, а не на властно административных отношениях отраслевого законодательства. 0

Местные охотники, являясь де-юре совладельцами общенародного достояния — охотничьих ресурсов, утратили всякую веру в справедливость распределения добычи дефицитных видов и предпочитают вольную охоту без каких-либо лицензий и путевок.

Охотничий дефицит пасут три пастуха. Каждому «кусок по пасти». Если соблюдаются мера и охотничья мораль, то всем хватает, каждый получает свое, и никаких конфликтов и шума. Надежд на то, что с увеличением количества госохотинспекторов сложившийся пастуший расклад изменится к лучшему и приведет к увеличению численности объектов охоты, особо питать не стоит. Причина, увы, весьма банальна.

На мой взгляд, такая сложившаяся ситуация и является главной причиной того, что вопрос охотничьего законотворчества много лет искрит, а сама охота базируется не на праве, а на внутренней непротиворечивости охотничьих устоев и понятий. Бывают исключения, но, как говорится, всякие исключения только подтверждают правило.

Вывод. Стратегия в принятом виде совершенно неприемлема и требует обстоятельной доработки и внесения поправок.

Что еще почитать