На селезня

По-весеннему ласково пригревает солнце. Всюду неторопливо бурлят потоки талой воды. По темным оттаявшим дорогам вперевалку разгуливают важные грачи. В полях, по косогорам, на припеке темнеют проталины, а сверху разливаются трели степного соловья – жаворонка.

Наиболее популярной и захватывающей является охота с подсадной уткой – старинный способ охоты, используемый уже более двухсот лет. И, конечно, главное на этой охоте – хорошая подсадная утка, подманивающая селезней призывным кряканьем. Из многолетней практики и охотничьей литературы общеизвестно, что лучше всего пернатые кавалеры идут к уткам с громким, приятного и низкого, с хрипотцой, тембра голосом.

При этом очень важна манера его подачи. Хорошая подсадная должна четко выдавать два характерных крика – «квачку» (вызов) и осадку. Первый – это спокойное, с короткими паузами, размеренное кряканье. В промежутках утка прислушивается, не раздастся ли в ответ шварканье зеленоголового красавца. Услышав или увидев налетающего селезня, утка с «квачки» переходит на крик в осадку – серию быстрых, следующих друг за другом квачков – азартный призыв самцу или пролетающей стае.

Короткая и энергичная осадка заставляет «жениха» быстрее садиться к «невесте», которая при виде подплывающего селезня издает негромкое, частое и какое-то нежное кряканье. Хорошая подсадная утка, кроме голоса, отличается и своим поведением. Она не должна заниматься бесконечным купанием, поисками корма, дергаться на поводке и постоянно молчать.

Но также плохо, когда утка чередует «квачку» с осадкой независимо от наличия дичи или кричит «осадку» почти непрерывно. Такая азартная работа утки не только сбивает охотника с толку и утомляет, но не по душе и селезням – они плохо идут к утке.

Приведу пример из собственной практики.

Весенняя охота в Мещерском охотхозяйстве. На вечерней заре егерь высадил мне подсадную, которая сразу же дала «квачку», а вскоре замолчала, как партизан, несмотря на мои уговоры вымолвить хоть слово. Часа через два подъехал на моторке егерь (а мы близко знакомы вот уже двадцать лет), и я высказал ему все свои претензии по поводу этой «немой». Он заулыбался и вытащил из корзинки другую подсадную, которую любовно называл «мамой». Уток поменяли.

Эта подсадная не шла ни в какое сравнение с предыдущей. Работала филигранно, классически, как по инструкции. Постоянно поглядывала вверх, и первого селезня осадила за три-четыре «квачка». Он сходу подсел к коварной подруге – легкий свист крыльев и еле слышный всплеск воды! И вот он – стройный, нарядный и подтянутый. Голова высоко поднята, а сам такой настороженный, оглядываясь и прислушиваясь, плывет к утке.

Гулко проносится звук от выстрела над вечерним разливом, и эхо еще долго плывет над водой. Вот и первый трофей! А дальше, на протяжении двух дней я испытывал ни с чем не сравнимое удовольствие от работы этой поистине уникальной утки.

Затихла крикуха, вслушивается в шорохи, охорашивается, посматривая вверх и по сторонам. С ближайшего плеса слышен надсадный крик утки. Тут уже «мама» не выдержала – отряхнулась, похлопала крыльями и ответила. Да зря! Это расположившийся в соседнем шалаше охотник с чучелами, но без подсадной мастерски подражает крику утки – даже подсадную обманул. И пошла потеха. С разных сторон откликаются подсадные...

И вдруг «мама» быстро развернулась (она услышала шварканье, естественно, раньше меня) и, подняв голову, так закричала, что у меня оборвалось сердце. И сразу же метрах в двадцати от шалаша на воду плюхнулся селезень, непередаваемо красивый в весеннем брачном наряде. Замолчала сразу крикуха, а я медленно-медленно поднял ружье, которое сразу стало жарким, и уже ничего не слышал и не видел, кроме этого щеголя, покачивающегося на воде.

Ахнул в ушах и отозвался вокруг мой выстрел, дробь подняла фонтан вокруг птицы. Обалдевшая от выстрела «мама» снова заорала-запричитала, а невдалеке, бессильно опустив голову в воду, покачивался безжизненный крякаш. Третьего ухажера, севшего за куст и выманенного ласковым, воркующим покрякиванием, я не видел, а только слышал редкое шварканье, доносящееся справа.

Осторожно привстав из шалаша, я увидел его метрах в пятнадцати, «под парусами любви» быстро плывущего к утке, вскинул ружье и... прервал несостоявшееся свидание.

Но самое поразительное было на утренней заре следующего дня. Часов в девять утра, при ярком солнце сзади налетела пара кряковых, причем утка облетала шалаш с одной стороны, селезень – с другой. Резкий крик подсадной в осадку, и селезень мгновенно пошел на воду. Увидев это, к нему так же быстро бросилась «его» утка, постоянно крича, как бы матеря соперницу. Но селезень сел, а она, развернувшись, снова подлетела к нему, продолжая уже просто орать на «неверного».

«Мама», тихо покрякивая и склонив голову набок, как бы хитро смотрела на них. Видя все это, я просто обомлел, забыл про охоту, про все на свете и смотрел, не отводя глаз, на эту поистине шекспировскую драму. Затем встал в шалаше – селезень сорвался и полетел через большой плес вместе с уткой, продолжавшей энергично «выговаривать» ему.

Важнейшее правило – никогда не стреляй, если есть хотя бы малейшая опасность для подсадной. Ни в коем случае нельзя стрелять по селезню, сидящему на одной линии с уткой (перед ней или за ней) или рядом. Особенно опасен выстрел, если утка сидит за селезнем, где наибольшая возможность поражения. А какие почти фантастические разбросы и рикошеты дает дробь: пара селезней села к подсадной, один – вплотную к далеко высаженной утке, другой – вблизи от шалаша под углом 45° к этой линии. Одним выстрелом убиты все.

Берегите подсадную! Не рискуйте, в крайнем случае, дайте селезню улететь. В течение последних лет двадцати (а охотничий стаж у меня близится к шестидесяти годам) я вообще не стреляю сидячих уток ни осенью, ни весной – мне и в молодости это было не интересно, не вызывало охотничьего азарта. Подсевшего к подсадной или чучелам селезня вспугиваю, встав в шалаше с ружьем наизготовку и крепким словом, – тот срывается, распахивает крылья... и тут либо пан, либо пропал, но шанс у него есть. По-моему, это по-охотничьи.

Особенно внимательным нужно быть, когда стемнеет и на рассвете: вместо селезня может подсесть утка или пара, да и в подсадную легко угодить. По-темному или в тумане следи, чтобы проплывающий горе-охотник не подстрелил подсадную.

Лет пять назад на охоте под Костромой мой знакомый застрелил в тумане подсадную местного писателя. Надо было слышать «литературные» выражения, несущиеся рано утром над озером. Селезни шарахались. А на охоте в дельте Волги такой же спец ясным днем расстрелял мои резиновые чучела.

Хорошо, что Господь миловал и я не попал в зону обстрела – дробь от воды рикошетит очень далеко. Что я ему высказал – догадываетесь. Нужно учитывать, что стрельба в сумерках по сидящей на воде птице имеет отличие. Днем целятся под селезня, а в сумерках плохо видимая цель сливается с отражением (отсюда – промахи), и для верного выстрела целятся в основание шеи птицы.

В шалаше надо сидеть тихо, без резких движений, все время видеть подсадную и иметь возможность стрельбы в любую сторону. Если подсадная, вытянувшись на воде, старается спрятаться возле кустика, кочки или тянется к шалашу, берегу, осторожно посматривая вверх, немедленно осматривайтесь – рядом пернатый хищник. Бывает, что они нападают и на чучела – у меня болотные луни в разное время дважды пытались их унести. Отпугивал выстрелами.

И теперь немного о самом главном – соблюдении правил безопасности. Казалось бы, эта тема уже макушку продолбила. Но, тем не менее, постоянно охотясь на уток в хозяйстве, где охотников и весной, и осенью развозят по шалашам на моторных лодках, очень часто сталкиваешься с грубыми нарушениями этих правил, особенно среди молодых охотников. Да охотников с многолетним опытом уже практически не видно – дороговато теперь это удовольствие.

Так вот, для молодых. Никогда нельзя брать ружье за стволы, в любой обстановке стволы не должны быть направлены на человека. В шалаше обычно тесновато – нельзя тащить ружье за собой. Всегда сначала обязательно разряженное ружье в шалаш (или обратно), а следом – охотник. Устал держать ружье в руках – положи на пол, на землю или прислони к чему-нибудь без возможности упасть – всегда стволами от себя. Если шалаш на суше – отстегни погон с ружья, так удобнее.

При охоте с лодки или в шалаше на воде не снимай погон, нырнет – легче достать. Много лет охотясь таким образом, я отстегиваю погон от ствольной антабки и пристегиваю к поясному ремню. Другой конец погона остается пристегнутым к ложевой антабке, что обеспечивает страховку и свободу перемещения ружья. Будь осторожен, второпях при переносе ружья с одной стороны шалаша на другую в момент посадки дичи – снимай с предохранителя только после перевода ружья. Всегда помни, что случайный выстрел зачастую приводит к несчастью, а на быструю помощь в камышах, на воде, рассчитывать не приходится!

Справедливости ради нужно сказать, что с подсадными можно великолепно охотиться и осенью, в чем я в очередной раз убедился на последней охоте в октябре прошлого года, добыв связку отличных, взматеревших селезней и уток. В период пролета дичи можно высаживать две и более подсадных, они много и охотно кричат, высаженные даже на виду друг у друга (чего нельзя делать весной).

Стрельба ведется главным образом влет по налетающей дичи, поэтому надо рассчитывать, чтобы битая птица не падала на подсадных. Вообще же осенью охота с подсадными гораздо меньше распространена, чем весной. И это понятно – осенью можно удачно охотиться без подсадных, а весной – нет.

Я с юношеских лет и навсегда полюбил утиную охоту, хотя в течение многих лет, живя на юге, приходилось охотиться на вальдшнепов, куропаток, перепелов и даже стрепетов. Но более всего мне по душе весенняя охота с подсадной на селезней, несмотря на, казалось бы, легкий выстрел и обман в основе охоты.