Изображение Выстрел, за который стыдно
Изображение Выстрел, за который стыдно

Выстрел, за который стыдно

В начале зимы приехали мы большой компанией в Долголуговское охотхозяйство, расположенное сравнительно недалеко от Москвы по Щелковскому шоссе. Тогда там и зайцев было достаточно, и гончие хорошо гоняли.

Собственно, и сейчас там есть и то и другое, вот только зайцы каким-то образом «перевоспитались» и  перестали бегать по кругу, видимо, поняв, что это для них слишком опасно. Поднятые собаками, они шпарят сейчас по прямой, пока не избавятся от преследования. Но тогда они вели себя еще по обычным правилам.

Нам определенно повезло с погодой – была классическая печатная пороша, когда на снегу отпечатывался каждый коготок зверя. Ночью шел мокрый снег. Белоснежными, тяжелыми шапками он лежал на елях, покрыл стволы и ветви деревьев, которые оказались двухцветными – белыми, облепленными снегом с той стороны, откуда дул ветер, и темными, обычными – с противоположной.

Оттепель способствовала работе нашей русской гончей, и она настойчиво преследовала беляка, подняв его в мелочах. Но заяц не вышел к месту лежки, где я долго и напрасно его ждал. Обычно такой прием приводил меня к успеху, но только не сегодня. Скорее всего его подшумел кто-нибудь из охотников, и он изменил свой маршрут.

Заяц крутил то в высокоствольном лесу, то в заросшем кустами болоте, но никакие хитрости – петли, скидки – не позволяли ему обмануть выжловку. Сколовшись и замолчав ненадолго, она снова и снова выходила на горячий след и заливалась песней, волнительней которой для охотника быть не может.

Наша компания разбрелась по лесу в тщетных попытках перехватить косого. Прошло около часа, а выстрела все не было. Когда гон прекратился, я оказался недалеко от того места, где последний раз слышал гончую, и пошел  по следам разбираться. Вскоре они вывели меня на берег широко разлившегося ручья. Гончая в растерянности металась взад и вперед, недоумевая, куда же девался заяц, а его следы были четко видны на противоположном берегу ручья.

Перескочить его заяц никак не мог – ширина ручья в этом месте составляла не меньше шести-семи метров, но глубина была небольшой, меньше, чем по щиколотку, и поэтому заяц смог его форсировать. Примеру зайца последовал и я. Пытался звать гончую на другой берег, но безрезультатно – не захотела она мочить свои лапы.

Не зная, что предпринять дальше, я побрел по печатному следу, не надеясь, конечно, догнать и увидеть зайца, – такого не бывает. След вел сначала по луговине, а затем пересекал косогор и уходил в еловый лес. И вот здесь, можно считать, случилось неожиданное «чудо» – под большой елкой я увидел зайца. Он был мокрый и какой-то грязный. Руки, которые уже давно были «запрограммированы» на выстрел, сами вскинули ружье. Только после этого я осознал, что выстрел-то был позорный. Никогда до того и после я не стрелял сидячего зайца, тем более находившегося в явно бедственном состоянии. Но дело было сделано.

Это был, пожалуй, единственный в жизни неспортивный выстрел на охоте, за который мне до сих пор немного стыдно.

Что еще почитать