Почему критикуют департамент

Не так давно из недр Департамента охоты МПР вышел очередной документ – проект приказа об установлении максимальной площади охотничьих угодий, в отношении которых могут быть заключены охотхозяйственные соглашения одним лицом или группой лиц.

Этот проект, впрочем, как и все предыдущие, был подвергнут критике с разных сторон. Недовольство выразил РОРС – соответствующее обращение недавно было опубликовано в РОГ (№ 6, 2012). Гневные голоса слышны в кулуарах и в сети Интернет.

Надо сказать, что критика в адрес департамента в последнее время стала настолько привычной, что в первый момент, поддавшись общим настроениям, я тоже готов был выразить свое возмущение. Но решил все же разобраться: ограничение максимальной площади угодий в «одни руки» – это хорошо или плохо для охотхозяйства? Почему возник такой приказ-норматив? Зачем и кому он нужен? Действительно ли он ущемляет чьи-то права?

Прежде всего такое право федеральному органу дает ст.10 ФЗ «Об охоте…», где сказано, что уполномоченным федеральным органом исполнительной власти может устанавливаться максимальная площадь охотничьих угодий, в отношении которых могут быть заключены охотхозяйственные соглашения одним лицом, группой лиц.

А в разъяснении, опубликованном на сайте МПР вскоре вслед за проектом приказа, приводится и мотивация, которой руководствовались в департаменте, принимая такое решение: «Определение оптимальной площади охотничьего угодья стало актуальным в связи с … неоднородным распределением населения и охотников по территории страны и внутри регионов, значительными различиями природно-климатических условий, разнообразием среды обитания охотничьих ресурсов и видового состава охотничьей фауны, целей и способов ведения охотничьего хозяйства.

 

Проведенные по заказу Минприроды России исследования свидетельствуют о неэффективности… освоения охотничьих ресурсов как на слишком малых, так и на слишком больших площадях. В первом случае площадь закрепленной территории не обеспечивает устойчивое и продолжительное существование популяции охотничьих животных, во втором… охотпользователь не имеет возможности вести эффективную деятельность по причине рассредодоточенности материальных и трудовых ресурсов».

И с этим, действительно, нельзя не согласиться. В существующей практике нередки случаи получения нескольких угодий одним и тем же лицом (лицами) в одной и той же природно-климатической зоне (например, в Европейской части России), приобретения нескольких угодий, так сказать, «про запас» или с целью последующей перепродажи и т.п.

При этом даже довольно состоятельные владельцы угодий способны осваивать в среднем не более 10–15 тыс. га. Остальная площадь остается практически бесхозной, т.к. находится, как правило, на другом конце хозяйства и не имеет удобных путей подъезда, соответствующей развитой инфраструктуры, не обеспечена техникой и кадровыми ресурсами.

Разумеется, речь здесь и далее идет о наиболее заселенных территориях вблизи крупных городов преимущественно Европейской части РФ.

При этом надо иметь в виду, что в таких отдаленных участках угодий, где де-факто деятельность охотпользователем не ведется, за ним сохраняется право выдачи разрешений (путевок) на право охоты, что порождает дополнительные трудности для простых охотников как местных, так и приезжих, что в свою очередь влечет за собой прецеденты нарушения законодательства, правил охоты и т.п.

Кроме того, сосредоточение значительной части угодий в руках одного юридического или физического лица (группы лиц) позволяет таковому диктовать условия по части установления завышенных цен, принуждению к вступлению в организацию или навязыванию услуг. И так далее.

В проекте приказа предлагаемые оценки максимальной площади охотничьих угодий установлены диапазоне от 25 тыс. га – для Республики Ингушетия, до 2 млн га – для Чукотского, Ненецкого, Ямало-Ненецкого автономных округов, Республики Саха (Якутия) и Красноярского края (регионов тундровой зоны).

На следующий возникший у меня вопрос: почему так, а не иначе были распределены размеры максимальных площадей по регионам и областям – ответ нашелся на сайте МПР: «При подготовке проекта приказа были использованы материалы отчета о научно-исследовательской работе ГНУ ВНИИОЗ им. проф. Б.М. Житкова, данные государственного охотхозяйственного реестра, материалы освоения лимитов и квот добычи важнейших видов охотничьих ресурсов, а также требования антимонопольного законодательства…

На примере ряда субъектов каждого федерального округа Российской Федерации проведен анализ всех имеющихся закрепленных охотничьих угодий на их территории.

В качестве таких субъектов были выбраны Тульская область (Центральный ФО), Ленинградская область (Северо-Западный ФО), Краснодарский край (Южный ФО), Республика Марий-Эл (Приволжский ФО), Ханты-Мансийский автономный округ (Уральский ФО), Красноярский край (Сибирский ФО), Амурская область (Дальневосточный ФО).

В частности, в Ленинградской области имеется 133 охотничьих хозяйства разных форм собственности. Средняя площадь хозяйства составляет 48,6 тыс. га, максимальная – 232 тыс. га, минимальная – 406 га. Наивысшая доля освоения квоты по лосю в Ленинградской области наблюдается в хозяйствах средней площадью 43,3 тыс. га, по кабану – 43,4 тыс. га, по медведю – 61,6 тыс. га.

Поскольку все 3 вида в данном федеральном округе отнесены к основным, за максимальную площадь охотничьих угодий, в отношении которых могут быть заключены охотхозяйственные соглашения одним лицом или группой лиц, следует считать наивысший показатель, т.е. 61,6 тыс. га.

При подсчете учитываются и другие показатели в отношении основных видов охотничьих ресурсов: динамика численности за период не менее 10 лет, доля освоения лимитов не менее чем за 5 предыдущих сезонов охоты, а также динамика границ площади охотничьего угодья, площадь охотничьего угодья, приходящаяся на одного егеря или охотоведа».

Можно, конечно, продолжать спорить, но, как говорится, против науки не пойдешь. Что делает, кстати сказать, упомянутый проект приказа, самым проработанным за последнее время. Хотя если оппонентам удастся предоставить другие научные данные, тогда посмотрим.

Беспочвенны также опасения по поводу того, что при заключении охотхозяйственного соглашения на основании Приказа будет урезана существующая площадь угодий нынешних пользователей. Статья 71 п.9 ФЗ «Об охоте…» дает пятилетний срок для заключения соглашения на территорию в прежнем размере, если, разумеется, это представляет интерес.

Дословно: «По истечении пяти лет со дня установления максимальной площади охотничьих угодий… право долгосрочного пользования животным миром, возникшее на основании долгосрочных лицензий на пользование животным миром (в случае, если площадь территорий или акваторий, переданных в пользование одному лицу или группе лиц… превышает данную максимальную площадь охотничьих угодий), прекращается при условии, что указанные лицо или группа лиц не воспользовались правом на заключение охотхозяйственных соглашений...».

Иными словами, если пользователь в течение 5 лет с того момента, как приказ вступит в силу, захочет заключить охотхозяйственное соглашение, он сможет сделать это беспрепятственно, бесплатно и без аукциона в том размере площадей угодий, который у него был до этого времени.

Конечно, таким образом государство дает понять, что переход на охотхозяйственное соглашение, как на новую и более логичную форму закрепления порядка ведения охотничьего хозяйства пользователями, есть его сознательная и последовательная позиция, и постепенно подвигает пользователей к заключению договоров аренды угодий.

И уже совсем другое дело, что на этом фоне нелогично смотрится взимание платежа (пусть даже разового) при фактической замене «одной бумажки на другую». Конечно, какие-то деньги от ведения охотничьего хозяйства в бюджет поступать должны, иначе эта отрасль будет для государства неинтересна. Что мы и видим в настоящее время.

По понятным причинам, чем больше отрасль дает дохода, тем больше к ней внимания. Но не логичнее ли, например, поднять государственный сбор за пользование охотничьими ресурсами – иначе говоря, стоимость разрешений (ранее лицензий) – на некоторые квотируемые виды (лось, кабан, олень и др.)?

При этом, скажем, стоимость «лицензии» на лося легко можно было бы поднять в несколько раз – с 1,5 тысячи до 4–5 тысяч рублей. Так же и на другие виды. Тогда государство получит регулярный (а не разовый!) доход, а охотники практически не почувствуют разницы.

И наконец, таится ли в проекте приказа какая либо скрытая угроза для наших общественных охотничьих организаций, самых крупных на сегодня держателей охотничьих угодий? На мой взгляд, нет. Ведь каждое областное, краевое и другое крупное общество, на которое, как правило, оформлены все угодья, в свою очередь состоит из множества более мелких – районных, поселковых, производственных и других первичных охотколлективов.

Предоставив им юридическую самостоятельность и «переписав» угодья на этих юридических лиц, общества заодно решат еще одну из наболевших проблем и хоть частично выполнят наказ «повернуться лицом к охотникам».

Так почему же в конце концов такой разумный и взвешенный проект приказа вызвал критику? Почему он, как и прежние документы Департамента по охоте и охотничьему хозяйству при МПР, вызывает отторжение охотничьей общественности?

На мой взгляд, это происходит оттого, что все эти документы, так или иначе в итоге касающиеся каждого из российских охотников, готовятся и разрабатываются кулуарно. Их выходу в свет (как правило на сайте МПР) не предшествуют соответствующие разъяснения, и оттого неясна мотивация принятия решений в том или ином виде.

Даже заседания общественного Совета по охоте при МПР, созданного специально с этой целью, проходят нерегулярно (последнее, например, состоялось в мае прошлого года).

Вывод напрашивается сам собой. Чтобы иметь в лице охотничьей общественности не противников, а союзников, департаменту охоты необходимо строить работу органов управления охотничьим хозяйством сверху донизу в тесном контакте с охотничьей общественностью.

Необходимо активизировать работу общественного Совета по охоте и охотничьему хозяйству при МПР. Каждый новый нормативный документ должен быть подготовлен, помимо сотрудников департамента, специальной рабочей группой и пройти обсуждение на Совете.

Необходимо рекомендовать создание таких советов в регионах с привлечением к работе представителей охотничьих организаций, охотничьих хозяйств, специалистов, ученых, охотников.

И конечно, позицию департамента, аргументы специалистов за и против необходимо широко и регулярно освещать в охотничьей периодике и в сети Интернет на самых популярных сайтах.