Охота на белых куропаток захватила нас с отцом и не отпускала вплоть до самого отъезда из Инты. Мы заранее готовились к зиме, когда с севера прилетали огромные стаи куропаток. Отец пару раз специально брал отпуск зимой, чтобы вволю поохотиться, а у меня в это время были зимние каникулы. А так мы обычно ходили на охоту по воскресеньям и праздникам, когда не надо было идти на работу и в школу. Особенно хорошо было охотиться, если на улице был мороз до –20 градусов. А в оттепель снег налипал на лыжи и охота на куропаток не удавалась. Чудесное это было время!
Белые куропатки – особые птицы! Перья у них очень плотные, и даже лапки густо опушены перышками, поэтому куропатки легко и быстро передвигаются по мягкому снегу, почти не проваливаясь. Зимой куропатки питаются березовыми почками, иногда – побегами трав и выкапываемыми из-под снега ягодами. Полет куропатки очень быстр и стремителен, а плотное оперение, как броня, защищает ее от заряда мелкой дроби. Как правило, мы заряжали патроны дробью-«нулевкой».
Помню я одну замечательную для меня, как для начинающего охотника, прогулку в лес с ружьецом. Было это в конце декабря 1972 года, накануне новогодних праздников. Как всегда, еще в предрассветных сумерках, мы с отцом отправились на охоту. Утро было тихое и безветренное, легкий морозец пощипывал наши носы и щеки.
Мы перешли через речку, надели лыжи, зарядили ружья и разошлись в разные стороны, обходя березовый кустарник с двух сторон. Было еще темновато, и я медленно скользил на лыжах по плотному снегу, внимательно осматривая кусты и снежные сугробы. Ружье, взведенное и поставленное на предохранитель, я держал в руках стволом вниз.
Выехав из-за кустов на небольшую поляну, я в полумраке увидел куропаток, которые сидели в лунках, а над снегом виднелись только головы. До них было метров сорок, и я начал медленно подкрадываться, чтобы стрелять наверняка. Ружье уже было снято с предохранителя, сердце мое колотилось в груди, а я был готов выстрелить, если стая взлетит. Но я остался незамеченным, подкрался метров на двадцать, прицелился в двух рядом сидящих куропаток и надавил пальцем на спусковой крючок.
Грохот выстрела разорвал предрассветную тишину, яркая вспышка света на мгновение осветила поляну и кусты, я почувствовал приятный запах пороховой гари. Мой взгляд был прикован к стае куропаток, которая оставалась на месте и не улетала, а я привычным движением перезарядил ружье и снова выстрелил! Так я смог выстрелить по сидящим куропаткам раза три-четыре, а затем они, хлопая крыльями, взлетели и скрылись за кустами. Но на снегу, исчерченном дробью и обрызганном рубиновыми каплями крови, прямо в лунках остались шесть убитых мною белоснежных птиц! Я собрал их, взял за шеи и с торжеством понес в ту сторону, где был отец!
Уже совсем рассвело, и ослепительное солнце показалось из-за горизонта. Снег заискрился под его лучами, голубое и бескрайнее небо вдалеке сливалось со снежным покровом. Я посмотрел вдаль и увидел седые хребты Уральских гор, до которых было более ста километров! Это было просто здорово! Воздух был свеж, прозрачен и переливался в лучах света, и видимость поэтому была превосходной! Казалось, что до гор было рукой подать, просматривались заснеженные вершины и черные склоны!
В этот день наша охота на белых куропаток удалась! Еще несколько раз мы находили стаи куропаток как на снегу, так и на березах. Гремели выстрелы, ветер относил в сторону пороховой дым, а на снегу оставались неподвижные белые холмики – убитые куропатки. Но уж если куропатка была только ранена, то поймать ее руками было очень трудно, – по снегу она бегала ловко и шустро, как мышь. Приходилось тратить патрон, чтобы добить подранка.
Сетка для дичи быстро наполнялась и немилосердно резала отцу плечо, запасы патронов в наших патронташах быстро таяли, и вскоре мы повернули в сторону дома. Мы вышли на берег реки и посмотрели на трубу нашего дома. Из нее шел небольшой дымок, а это значило, что пироги мама уже испекла! Домой мы вернулись с богатой добычей – 25 куропаток достали мы из ягдташа! Торжеству нашему не было предела!
Ощипанные тушки куропаток были совсем невелики, ноги у них были сухие и жилистые, а самой мясистой частью была грудинка. Папа смолил остатки перьев на тушках над пламенем в открытой печке, которая топилась дровами. Затем он потрошил, мыл и чистил нашу добычу, а потом клал в чулан на мороз. Но на этом наша «работа» не заканчивалась, – до позднего вечера мы заряжали патроны, чтобы завтра снова идти на охоту!
Честно говоря, наши ружья отличались плохой кучностью боя! Иной раз даже выстрел с близкого расстояния оставался безрезультатным – дробь рассеивалась по большой площади и не попадала в цель. Но два выстрела мне запомнились очень хорошо. Один раз отец выстрелил по летящей куропатке, и она взмыла очень высоко в небо, а оттуда камнем упала в снег, пробив его на полуметровую глубину. Дома, разделывая нашу добычу, мы определили, что единственная дробина попала птице прямо в сердце!
А во второй раз стрелял я. Куропатки бегали возле кустов и, заметив меня, вот-вот готовы были взлететь! Я выстрелил метров с шестидесяти по бегущей куропатке, которая после этого скрылась за сугробом снега. Когда я подошел к этому месту, то с удивлением обнаружил, что «достал» добычу своим выстрелом! Как и в предыдущем случае, единственная дробина попала прямо в голову куропатке!
Несколько раз, когда мы не находили куропаток на месте обычной нашей охоты, мы выходили в тундру. Здесь уже не было кустарников, вокруг расстилалась белая безжизненная пустыня, насквозь пронизываемая всеми ветрами. Подкрасться к куропаткам здесь было очень трудно, поэтому мы в тундре и не охотились.
Несколько раз довелось мне видеть бесчисленные стада северных рогатых оленей, а рядом – стойбище узкоглазых оленеводов-коми в длинных малицах и пимах, остроконечные чумы, сани-нарты и пушистых остроносых коми-лаек. Это была совсем далекая от нас цивилизация, существующая по своим законам и не желающая (или не сумевшая) изменить уклад своей жизни!
Комментарии (0)