Весна на Мезени

Прошло двадцать лет, но каждый год, когда приходит весна, я вновь и вновь мысленно возвращаюсь в те далекие годы, к событиям весенней охоты на Мезени. В Мезенской тайге с женой и десятилетним сыном я был дважды. Доставку к месту охоты обеспечивал мой архангельский приятель Виктор.

В первый раз нас вывезли на таежное озеро Вагра осенью. Круглое озеро, около километра в поперечнике, с сильно заросшими берегами, изобиловало кряковой уткой. Вот здесь я и пожалел, что из-за дальней и сложной дороги не взял с собой свою русско-европейскую лайку Нору, прекрасно работавшую по птице. Условия охоты были идеальными. Я шел по сухому берегу озера и стрелял в уток, вылетающих из камышей. Я был в ударе и промахов почти не делал. Если бы не лодка, не знаю, как без собаки я бы их доставал. Мой сын и местный рыбак, следуя за мной на лодке, подбирали с воды подстреленных уток.

Второй раз об отсутствии собаки я пожалел, когда начал делать вылазки в окрестные леса. Видимо, год был благоприятный, и глухариных выводков было много. Почти каждый раз даже без собаки я находил выводок глухарей. Представляю, какая охота была бы у меня с хорошо поставленной лайкой.
Здесь же впервые в жизни я поймал хариуса. Леску и червей для насадки, охотясь на глухарей, я носил с собой в рюкзаке. Телескопического удилища, необходимого в таких случаях для совмещения охоты с рыбалкой, у меня тогда не было. Приходилось искать подходящий куст, чтобы изготовить удилище. Это было неудобно. Как-то раз, подойдя к речке, вытекающей из озера, под берегом в чистой воде я разглядел стоящих хариусов. Изготовив удилище, я из-за бугорка закинул крючок с насадкой на середину омутка. Последовала стремительная атака, подсечка, и полукилограммовый хариус был у меня в руках.

До той весенней поездки на Мезень на глухариных токах охотиться мне не приходилось. С моим другом и компаньоном по охотничьим странствиям Станиславом мы каждую весну выезжали на охоту в Нижегородскую область. Глухариные тока, конечно, были и там. Как потом выяснилось, один ток был совсем близко от деревни, где мы охотились. Частые подъемы глухарок были явным признаком того, что ток где-то рядом.
Станиславу очень нравились мои рассказы об охоте в северных широтах. Поэтому уговаривать его поехать со мной весной на Мезень долго не пришлось. Целью поездки были, естественно, глухариные тока, хотя обещать я ничего не мог. Надеяться нам можно было только на удачу. Опережая события, могу сказать, что глухариный ток был найден чисто случайно, именно благодаря удаче.

Звонок Виктору в Архангельск, и мы уже в вагоне скорого поезда Москва — Архангельск на хорошо знакомой, наезженной колее северной ЖД. Теплая встреча на вокзале, и мы втроем едем на такси в аэропорт. Вдоль шоссе поля, и на них сплошь сидят гуси. Тундровые озера еще подо льдом, вот прилетевшие гуси и отсиживаются на полях, причем рядом с городом. Птица понимает, что здесь ее не тронут. Незабываемое зрелище!
Затем двухчасовой перелет на АН-2, и мы в поселке Мезень на берегу одноименной реки. На следующий день погрузили вещи в моторную лодку и поплыли. Ледоход на Мезени еще не закончился, и мотористу приходилось лавировать между плывущими льдинами. Проплыли 20 километров и высадились на берегу. До конечной цели нашего маршрута, охотничьей избушки на краю болота, нужно было пройти 10 километров по весенней тайге. Виктор обещал там охоту на тетеревином току и, если повезет, охоту на гусей. О глухариных токах ему ничего известно не было.

Болота чередовались с борами. На болотах снег уже сошел, и идти было легче, но когда входили в бор, то ноги утопали по колено в раскисшем снегу. Ходьба превращалась в мучения. Когда мы прошли половину маршрута, то неожиданно с дерева снялся глухарь. Под деревьями на снегу было много глухариных следов. Решили через пару дней вернуться сюда и проверить, не ток ли здесь. К избушке подошли к концу дня. Усталость была такая, что даже не стали разжигать костер, а сразу легли спать.

На следующий день мы с Виктором удачно поохотились на тетеревином току, взяли по косачу. Гусь пока не шел. На третий день мы втроем вновь преодолели расстояние до предполагаемого глухариного тока. Пришли задолго до темноты, разожгли костер, попили чаю. В мае на севере начинаются белые ночи. Темноты в полном смысле уже не бывает. Предположения наши оправдались. Мы действительно оказались на территории глухариного тока. Часам к десяти вечера глухари начали слетаться на ток. Не обращая внимания на костер, они шумно рассаживались вокруг нас. Один глухарь подлетел так близко, что был взят Станиславом прямо у костра. Здесь обнаружилась одна особенность токования глухарей северной популяции. В отличие от более южных особей глухари в северных краях, в условиях белых ночей, прилетев на ток, сразу начинают токовать и токуют без перерыва всю ночь.
С того года я охочусь на глухариных токах постоянно, но то, что мне удалось уловить слухом на этом току, я не слышал потом ни на одном из других. Все дело в величине тока. Когда глухари распелись, то из-за многочисленности токующих птиц глухариные точенья начали накладываться один на другого, и в воздухе стоял невообразимый непрерывный шелест (мною точение глухаря воспринимается как шелест). Это было поразительно!
Оказаться впервые в жизни на току и сразу попасть на гигантский (в этом сомнения не было) глухариный ток удается не каждому. Теперь нужно было сделать самое главное — подойти под песню к токующей птице. Теорию подхода я знал из многочисленных прочитанных книг. Важным показателем проявления охотничьей страсти (особенно в первые годы занятия охотой) я всегда считал и считаю чтение охотничьей литературы.
Станислав был уже с глухарем. Настало время нам с Виктором отличиться. Мы взяли разные направления, чтобы не мешать друг другу. К своему глухарю подход я начал практически от костра. Делал не более двух шагов; когда до глухаря оставалось метров тридцать, над головой у меня сел припозднившийся глухарь. Соблазн был велик, и я выстрелил по ближнему глухарю. Подход к глухарю под песню в первый раз не состоялся.
Когда мы собрались у костра, один Виктор был без трофея, хотя выстрел с его стороны прозвучал: мы были гости, и из тактичности расспрашивать не стали. Сам он молчал, но было видно, что он расстроен. Я понял, что с подходом у него не все ладно. В избушке мы прожили три дня и двинулись в обратный путь. Решили задержаться на глухарином току и напоследок в дорогу взять еще по одному.

Пришли заранее, снова разожгли костер. Когда глухари начали токовать, Станислав сразу ушел, а мы с Виктором сидели у костра. Спешить было некуда, и мы решили дать глухарям распеться. Момент был подходящий, и я решился спросить у Виктора, как он подходит к глухарю. Как я и предполагал, теорию подхода он не знал. Подходил он крадучись, без остановок. Пришлось срочно ликвидировать пробел в его знаниях. Для этого выбрали ближайшего глухаря и начали подход вдвоем. Дальше он пошел один, а я вернулся к костру, чтобы сделать подход к своему глухарю. Старался все делать очень точно, допустить ошибку я теперь не имел права. Когда до глухаря оставалось 30 метров, я его увидел на вершине сосны. Под песню взял немного в сторону и под прикрытием деревьев продолжил подход. Подошел под самое дерево, на котором сидел глухарь, под песню прицелился и под следующую песню выстрелил. Глухарь был взят.

Меня не покидает уверенность, что тот уникальный ток существует до сих пор. Надежда еще раз побывать там не угасла. Разумеется, не ради трофеев. Хочется снова ощутить себя в центре первозданного таинственного действия и вновь услышать непрерывающийся шелест, издаваемый десятками одновременно токующих птиц.