Охота в Пермской губернии

Глухарей мало. Охотятся за глухарями на токах, а также бьют их на лиственнице осенью. Петлями и другими ловушками не ловят. На молодых охотятся с собакой, но как только глухари к осени подрастут, охота на них оставляется: все равно, говорят охотники, глухаря теперь не убить — не подпустить.

Журнал «Наша Охота», 1909 год, февраль.

Косачей тоже бьют весною на току. Осенью на косачей с чучелами редко кто сидит. Из нашего села на косачей осенью с чучелами охотится только один охотник, для остальных же, исключая стрельбы на току и не считая тетеревиных младенцев, — это недоступная дичь.

Рябчиков бьют осенью. Есть у нас специалист такой охоты — Егор Гусь. Я бывал с ним на охоте. Встретив табунок рябчиков, он их пересчитает и, пока всех не выбьет, пользуясь тем, что они далеко не отлетают, с этого места не уйдет. Этот Егор Гусь белок по пороше ищет один, без собаки. Как-то ему предложили купить собаку за 25 рублей. Он походил с нею для пробы два дня и от покупки отказался: «Зачем мне такая собака? За два дня она нашла 13 белок, а я один, без собаки, больше найду».

Белая куропатка распространена у нас мало, а куропатки серой почти вовсе нет. Бьют ту и другую случайно. Весной белую куропатку истребляют таким способом. Если охотник увидит, что вылетел самец, он затаивается около этого места и ждет. Когда все успокоится, самец прилетает обратно, и таким способом часто под один заряд попадают самец и самка. Возможно ли при таком отношении к весенней охоте ожидать прироста этой дичи, к тому же еще сильно истребляемой четвероногими и пернатыми хищниками?

Лет 10 тому назад серой куропатки было у нас очень много. Я еще только начинал тогда ходить с ружьем и, помню, выбил однажды из табунка одним выстрелом семь штук куропаток. Теперь время обилия этой дичи прошло. Истребили у нас серых куропаток сетями. Теперь сети у нас заброшены как бесполезные — некого ловить, но южнее и восточнее, на башкирских землях, серой куропатки еще много, и там все ловят сетями, как и куропатку белую и косача.

Я знаю в тех краях одного мужичка — Степу Милого, он отправлял в Челябу каждый год осенью возов по пяти куропаток и другой дичи. Да и вообще редко кто в свободное время не занимается в тех местах добычею птицы. Цены на дичь стоят высокие: рябчик 45 копеек за пару, тетера и косач — 30–50 копеек, серые куропатки — 70–90 копеек, глухарь штука 50–60 копеек.

Из прилетных птиц у нас бывают: гусь, казара, лебедь, утки, кроншнеп, вальдшнеп, бекас, дупель и другие.
Хотя в лесу масса глухих озер, но нигде на них не видать гусиных выводков. Гуси главным образом гнездятся к югу, в башкирских землях. Там есть много тинистых, вязких, поросших камышом озер. Эти озера недоступны и привлекают гусей. По окрайке такого озера пройти невозможно, и по озеру на лодке не проедешь. И там настоящее эльдорадо водоплавающей дичи.

Года три тому назад я около месяца жил в таких местах. Если нужно к обеду мяса, вечером или утром идешь к окрайке озера и часа не просидишь, как убьешь гуся. На уток же внимания не обращаешь, так их здесь много. Их здесь почти не бьют — мяса некуда девать. Иногда приезжают охотники из городов, поколачивают уток, а также местная интеллигенция, но дичи так много, что убыль ее от таких охот совершенно незаметна.

И у нас, на наших лесных озерах, уток много, но здесь просто стон стоит от обилия этой птицы! Утки здесь держатся всевозможных пород. Весною немного за ними охотятся, а затем до сенокоса их никто не бьет. В сенокос же уток бьют для еды, а потом опять мало кто стреляет уток. На уток нет спроса, утка здесь не ценится ни во что, а потому и благодушествует в этих превосходных для нее угодьях.
Нынче у одного местного крестьянина гуси утоптали и съели пять десятин хлеба: он со злос­ти ополчился на них и застрелил на ближайшем озере сорок гусей.

Лебеди выводят и на наших озерах, но их мало. Крестьяне жалеют лебедей и никогда их не бьют, а интеллигентным охотникам лебедь лучше не попадайся. В прошлом году трое таких охотников выбили выводок лебедей на одном из наших озер вчистую.

Казара прилетает только осенью. Она у нас совершенно не выводит.

Кроншнепов, бекасов и дупелей — порядочно. По кроншнепам иногда кто-нибудь выстрелит, а дупелей и бекасов крестьяне-охотники за дичь не считают. Вальдшнепы гнездятся в порядочном количестве. Молодых вальдшнепов, плохо летающих даже в начале июля, часто ловят крестьянские собаки.
Вальдшнепиная тяга местами попадается очень хорошая. Охота с легавой осенью по вальдшнепам может доставить в наших местах огромное наслаждение. Крестьяне вальдшнепа за дичь не считают и не стреляют.

Уток на наших озерах осенью слетается такая масса, что воды, отступя на сажень от берега, не видать — все водяное пространство покрыто птицей. Но к такой стае редко возможно подобраться на выстрел: она очень сторожка и чуть-что — поднимается на крыло.

На озере Карасье был такой случай. Осенью озеро покрылось льдом, и только кое-где на нем остались свободные полоски воды. В одну из таких полосок мужичок поставил на ночь мережу. Утром пришел вынимать ее и видит: вместо рыбы в мережу попало 230 уток! И это не вымысел, а факт.
Осенью у нас бьют уток на хлебах. Устраивают шалаш, из которого стреляют прилетевших уток, сидячих. Если прилетит порядочный табунок, то одним зарядом убивают несколько штук. Для того, кто умеет стрелять влет, охота эта гораздо добычливее, можно стрелять дублетами, да и на фоне неба летящую птицу более заметно, чем сидячую; охота же эта происходит большею частью уже в сумерках, и времени для стрельбы бывает мало: стемнеет, и стрелять уже не видать.

Благодаря отсутствию собак, медведей у нас возможно бить только в берлоге или вдогон, и для преследования медведя нужны крепкие ноги. Лет семь тому назад был случай, когда пятеро охотников убили медведя вдогон. Медведя где-то спугнули, он дал след, и за ним отправились охотники. Зверь был крупный. Ходили за ним три дня; он шел то прямо, то делал петли, а потом изменил тактику и стал упорно кружить своим же следом, проложенным в глубоком снегу.

Это обстоятельство использовали охотники: двое из них остались на тропах, которыми ходил медведь, а остальные продолжали преследование. На четвертый день погони, к вечеру, зверь наткнулся на охотника, оставшегося на тропе, тот выстрелил, но ружье дало осечку. Тогда охотник быстро сорвал с плеча второе запасное ружье и, выстрелив вторично, ранил зверя. Медведь повернул на другой, свой же, старый след, напоролся на второго охотника, тот послал ему пулю в голову и положил его на месте.

Случаи нападения лосей на охотников бывают. Такой случай был в 1903 году. Трое башкир стреляли лося. Наш охотник был недалеко от этого места и пошел на выстрел. Подходя, он увидел следующую картину: один башкир целил в сохача, но ружье упорно давало осечки; другой башкир лежал в снегу с изломанной лыжей, а ружье валялось в стороне; а третий торопливо забивал заряд в шомполку.

Лось шел, опустив голову, на лежачего башкира и был не далее от него как в пятнадцати шагах. «Я, — рассказывает наш охотник, — бросил винтовку на сошки и стал целиться. Один башкир заметил это и кричит: Гришка, Гришка! (охотник был им знакомый), ходи пожалыста ближе, не стреляй оттуда, а то не убьешь! Но я не послушался и выстрелил. Убил лося».

Оказывается, один башкир догнал лося, но у него произошла осечка, а двое выстрелили. Одна пуля засела в боку, не пробив мяса, а другая перебила заднюю ногу выше колена. После выстрелов лось бросился на охотников; один башкир в испуге быстро повернулся назад и упал, сломав лыжу. Остальное известно.