Кабан на живца

Кажется, Бисмарку принадлежат слова: «Никогда не врут так много, как перед выборами, во время войны и после охоты». В связи с этим вспоминаю одну историю середины восьмидесятых.

Встречаю как-то своего знакомого охотника Лёню. Спрашиваю, как дела, что хорошего, где был на охоте. Он говорит, что с месяц тому назад охотился с командой на кабана, и ему удалось добыть секача с роскошными клыками. Уточняю место охоты, какие-то детали и, радуясь за Лёню, бегу дальше по своим делам. А в голове тем временем начинают «бегать тараканы».

Они быстренько вспоминают, что Лёня рассказал мне об охоте, на которой были и мы с Боем. Она была непростой, зато успешной. Самое смешное, что Лёня не только не видел того кабана, но даже часа на два с лишним потерялся в лесу и присоединился к команде, когда добыча была уже разделана и разделена на доли. Более того, к этому времени к костру вернулись «гонцы», которые слетали то ли в Камшиловку, то ли в Топорково за недостающей (как всегда!) выпивкой.

Встреча с Лёней вспомнилась мне не только потому, что в очередной раз убедила в выдающихся способностях охотников слагать о себе легенды. Та охота, как мне кажется, содержала несколько эпизодов, о которых охотникам полезно поразмышлять.

Первый снег – это всеобщая радость, а для охотников радость двойная, поскольку с этого момента открывается охота на копытных. И вот человек двенадцать на полуубитом «пазике» доехади до Камшиловки, что за Фрязиным. А дальше «в пешем строю» двинули в лес. Морозцы уже стояли приличные, и лужи на лесных дорогах покрылись крепким льдом. Идти по ним было удобно, почти как по асфальту. Правда, под высокими елями снега лежало совсем немного. На одной из таких луж поскользнулся и грохнулся на спину один из охотников.

Ему помогли подняться, но он стал жаловаться, что сильно ударился спиной, хотя у него был рюкзачок, который, казалось бы, должен был смягчить удар. Но все оказалось сложнее. В рюкзаке у него лежал совсем небольшой топорик. Хорошо помню, что такие делал Первый государственный подшипниковый завод, и стоили они тогда ровно трешник. Так вот, этот топорик прорубил запасные портянки, в которые был завернут, рюкзак, ватную телогрейку и комплект обычной одежды. Рана на спине охотника производила сильное впечатление. Пострадавшего на автобусе отправили в больницу.

Самое удивительное, что, по моим деревенским понятиям, этот топорик был тупым. Если бы я своими глазами не видел беды, то не поверил бы, что такое возможно. Сам ношу топор всегда в чехле и на рюкзаке. Считаю, что в лес ходить нужно обязательно с топором, причем хорошо выточенным.

Эту охоту готовил один из районных егерей Иван Блинов – толковый охотник, много времени проводивщий в лесу и поэтому все в нем знающий. Ему в таких охотах помогал сын Саша, которому не было, пожалуй, и двадцати. Команда охотников сложилась относительно небольшой – человек восемь. Первый загон делали, не проверяя наличия зверей, полагая, что кабаны там есть наверняка. Быстренько расставили стрелков и на свежие входные следы крупного кабана пустили собаку. Я остался на входном следе, а отец и сын Блиновы отошли довольно далеко от меня влево и вправо.

Мне кажется, правильнее в загоне до тех пор не двигаться и не кричать, пока собака не подаст голос. Мы обычно так и делали. Вскоре кобель залаял, и мы «по его команде» начали поддавливать зверя к стрелковой линии. Кабан часто останавливался. Мы периодически слышали кобеля, и нам было веселее его гнать, понимая, что происходит. Думаю, и стрелкам на номерах тоже было «веселее», поскольку они понимали, куда и как идет зверь. Слава Богу, все шло как нужно, и вскоре грохнул выстрел, а спустя несколько секунд еще один. Мне сдуру померещилось, что все в порядке. Вроде того, что вторым выстрелом добрали. Для порядка покрикивая, чистым визиром быстро дошел до стрелков. Тут выяснилось, что ничего не добрали. Стрелок, на которого вышел секач, первый раз выстрелил, когда зверь шел на него чащей. А когда кабан «перелетал» одним прыжком просеку, охотник выстрелить не успел. Может быть, это и хорошо, поскольку вдоль нее стояли стрелки. Второй раз охотник выстрелил в угон и тоже через чащу.

Результат он проверил – кабан «чертил» задней ногой и немного кровил. Собака его не бросила, но голоса не отдавала. Видимо, зверь не останавливался. На такой случай у нас была стандартная схема действий. Я иду по следам за зверем и собакой. Большая часть команды с егерем перемещается по просекам, подстраиваясь под гон. А один или два легконогих охотника перемещаются параллельно основной группе. В этот раз таким подстраховщиком взялся быть молодой Блинов. Я буквально побежал по следам, а направо по просеке тоже рысью шел Саша. Команда с Иваном двинулась влево. Не пробежав и десяти минут, я услышал Сашин истошный крик о помощи. Бросился туда. Вскоре раздалось короткое взлаивание. А через несколько секунд в сотне метров от меня в мелколесье замелькал кабан, за ним кобель. Отсалютовал им дуплетом, но удача на этот раз повернулась ко мне не лицом. Стрельба прибавила уверенности собаке и, кажется, кабану.

Он заметно прибавил хода, и аллюр был как у здорового зверя, хотя на следу слева алела кровь. Пару километров «сладкая парочка» пролетела лишь с очень короткими остановками. Если бы не снег, вероятность потерять их была бы высокой. Но через полчасика я стал к ним приближаться, да и кабан останавливался уже чаще. А еще через полчаса я их догнал. Секач залез в куртину примерно двухметровых елок, расположенную среди заросшей чернолесьем вырубки. Ситуация осложнялась тем, что снег накрывал эти елочки сплошной шапкой. Размеры куртины были метров 50 на 50. Следы кабана и собаки входили в нее, но собачий выходил обратно. Кобель отдавал редкий голос с противоположной стороны этих зарослей. Обошел куртинку кругом.

Выхода кабана не было. Умная собака ни за что не хотела лезть в эти густые елки, как я его ни просил. Попытался криками и угрозами выгнать кабана на открытое место. Но он, видимо, тоже был умным и не вылезал. Я стоял у входного следа, который был похож на туннель в снегу. Толковых мыслей в голове, как обычно, не было. Не придумав ничего лучшего, задрал болотники, натянул на голову капюшон штормовки и, согнувшись в три погибели, полез в эту снежную дыру, заботясь только о том, чтобы не начерпать снега стволами. Думаю, не пролез и десяти метров, как впереди зашумело, и навстречу мне вылетел кабан. Увидел я его не дальше, чем за пару метров. Времени хватило лишь чуть вдавиться в правую снежную стену и выстрелить от бедра.

Видел, что попал перед левым ухом. А с противоположной стороны, уже из шеи, ударил фонтанчик, как мне показалось, грязи. Дальше кабан летел ко мне просто по инерции. Упали мы с ним вместе, поскольку возможности разойтись не было. Падая, левым клыком он порвал мой сапог у колена. Других потерь не было. В ту же секунду, когда мы с кабаном упали, ему на спину, как десантник с неба, упал Бой и буквально стащил его с моих ног. Видимо, когда кабан тронулся мне навстречу, кобель понял, что нужно помогать. Сейчас понятно, что тут бы самое время подождать подхода команды. Полагаю, умный Бой на это и рассчитывал. А вот в «папину» дурную голову эта мысль почему-то не залетела.
Один из моих друзей назвал такой способ охоты «ловлей кабана на живца».

Вскоре на выстрел подбежал целый и невредимый Саша, а за ним и все остальные охотники, кроме того самого Лени, который отстал от всех и потом долго искал нас по следам. С Сашей же произошла такая история. Через пять минут бега по просеке он услышал позади себя топот. Обернувшись, увидел, что за ним несется секач. Адреналин помог ему вспорхнуть на ближайшую елку, предварительно избавившись от ружья. Кабан несколько раз серьезно тряхнул это дерево. В это время Саша и звал на помощь. Все это кончилось очень быстро, поскольку подлетел кобель и крепко рванул секача за раненую ногу. Кабан взвизгнул и бросился бежать. Вскоре к этому месту прибежал и Блинов-старший. Дальше преследовали кабана и собаку все вместе.

Оставшейся светлой части дня хватило, чтобы выдернуть кабана из еловой куртины, разделать, сварить на костре в большом котелке сытную шурпу и отпраздновать общую победу.