Запретная тема

Во времена СССР партноменклатура высокого ранга очень уважала загонную охоту на все виды копытных охотничьих животных. Да и как не любить эту охоту! Вот ведь и Никита Сергеевич Хрущев, а затем и дорогой Леонид Ильич Брежнев достаточно времени проводили в охотугодьях «Завидово», предаваясь охотничьей потехе.

Ну, конечно же, выслеживанием зверя они не занимались и в загон не ходили. Их главная задача заключалась в том, чтобы постоять или посидеть на удобном номере и сделать меткий выстрел. Надо отдать должное, стреляли они здорово. Многие руководители стран социалистического содружества, да и просто большие друзья СССР, побывали на таких охотах. После удачной охоты (а неудачных просто быть не могло) все мероприятия шли как по протоколу: застолье, задушевные разговоры, где нередко решались дела государственной важности и проходил обмен мнениями в неформальной обстановке.
 

Вполне допускаю, что руководители СССР были страстными охотниками и такой отдых на охоте, действительно, приносил им большое удовлетворение. Не стоит говорить, что у партноменклатуры на местах руководители государства были непререкаемым авторитетом и примером для подражания. Каждый партийный начальник у себя в регионе стремился организовать свое «Завидово», вызывая тем самым зависть и подавая пример партийным начальникам районного масштаба. Подражая своим начальникам, чиновники вступали в общество охотников и рыболовов, покупали ружья и всеми путями стремились попасть на охоту на копытных – кабана, лося, оленя. Именно на копытных. Любая другая охота их не интересовала.
 

Забегая немного вперед. скажу, что за всю свою долгую охотничью практику не встретил ни одного партийного работника или крупного чиновника, о котором можно было бы сказать, что это правильный охотник, который разводит охотничьих собак (неважно, какой породы), самостоятельно занимается натаской и нагонкой и на равных принимает участие в коллективных охотах.
 

В это историческое время застоя мне и посчастливилось стать охотником – членом Похвистневского районного общества охотников и рыболовов, которое было структурным подразделением Куйбышевского областного общества охотников и рыболовов. В конце 70-х и в 80-е годы на районы распределялось много промысловых лицензий на лося. Каждой бригаде охотников, успешно выполнившей план отстрела, давали одну-две спортивные лицензии на лося или на кабана и косулю. Мясо лося, добытое по промысловым лицензиям, сдавалось в районные потребительские кооперативы для реализации. Мясо охотничьих животных, добытых по спортивной лицензии, распределялось между членами бригады. Многие местные охотники принимали участие в промысле не по зову души, а скорее из меркантильных соображений. Во времена тотального дефицита продуктов 30–40 килограммов мяса было хорошим подспорьем для семьи.
 

На охоту на копытных в район приезжали из областного центра различного рода охотники, и председатель районного общества нередко обращался с просьбой к местным охотникам сопровождать их на охоте и помочь с отстрелом. Вот тогда-то я и насмотрелся на ярких колоритных личностей. Безусловно, не все поголовно были «с тараканами в голове», попадались и такие, кто умел отличить свежий след от вчерашнего. Но были такие, кто искренне верил, что ворон – это самец вороны, а гончая или лайка должна выгонять зверя прямо на хозяина, а определение направления хода зверя по следу вызывало у них непреодолимые затруднения. Охота с такими гостями была сущим наказанием, пошутить и дружески посмеяться над ними было нельзя. Большинство из гостей занимали какие-нибудь ответственные посты в области, требовали к себе особого отношения и почитания. Если такой чинуша обижался, то последствия для охотничьего руководства были непредсказуемы. Естественно, в выслеживании зверя и загоне такие «охотники» не участвовали, их святой обязанностью было стоять на номере.
 

После охоты, проводив гостей, члены бригады, которые обслуживали «высокопоставленных охотников», всегда гадали, чего же им в жизни не хватает при их зарплате и чинах. Какая нужда заставляет ехать за 150 километров в район, несколько часов мотаться на вездеходе по бездорожью в угодьях, минут 40 стоять на номере, смотреть, как для него разделывают зверя, загружают мясо в багажник и провожают домой? Так ли уж нужно ему это мясо? Вряд ли, стоимость его не оправдывает затрат. Да и председатели колхозов регулярно в то время привозили отборную говядину на дом такого ранга людям либо бесплатно, либо по символической цене. Они получали удовольствие? Сорок минут на номере морозить нос – удовольствие сомнительное. Желание пообщаться с народом – простыми охотниками? Так ведь и общения не получалось.
 

Советский Союз развалился, наступили новые времена. Бывшие партийные функционеры стали бизнесменами, государственными чиновниками, олигархами либо опять функционерами, но уже других партий. Человеческая суть не изменилась, изменилась только вывеска. Лучшие охотугодья попали в руки различных ООО и ЧП. Охота на копытных стала очень дорогим удовольствием для местных рядовых охотников. Зато для нуворишей различных мастей выложить 50–60 тысяч рублей за лицензию не составляет никакого труда, да еще и сверху заплатить за различного рода услуги. Принцип загонной охоты с советских времен не изменился, угодья остались те же, так же загонщики с шумом выгоняют зверя на номера, на которых стоят стрелки. Разве что нарезное оружие да охотничья амуниция у «стрелков» теперь стоит несколько тысяч долларов, да у организаторов охот – владельцев угодий – появилась снегоходная техника и квадроциклы. Сплошная механизация. В загоне же местная голытьба из охотников «работает» за 150–300 рублей в день (а то и просто за спасибо) со старенькой тулкой-курковкой. Романтика? Общение с природой? Слов нет!
 

Разгадка этого феномена мне пришла недавно. Как-то в одном присутственном месте пришлось стать невольным свидетелем разговора двух бизнесменов, которые рассказывали друг другу о своих охотничьих приключениях. Это был не разговор, а демонстрация амбиций, вранья и самолюбования. Обсуждали, у кого какой карабин, кто на какую сумму купил охотничьей амуниции, у кого самое дорогое ружье и, наконец, кто куда ездил на охоту и кто какого лося или кабанищу завалил почти с риском для их драгоценной жизни. Причем о людях, которые организовывали им охоту, ходили в загон, отзывались, мягко сказать, нехорошо.
 

Все встало на свои места. Скрытые жизненные приоритеты вылезли наружу. В советское время за проявление барства могли и из партии попереть, что было равносильно краху всех надежд и концу карьеры. Но вот в узких партийных кругах заявить о себе, что ты охотник, да еще и лося или кабана завалил на охоте, было престижно. Ну а во время новейшей истории России стало модно блеснуть своим богатством. Позиционировать себя как заядлого охотника с набором дорогих охотничьих причиндалов стало также престижно, как иметь дорогую машину, жену моложе себя лет на двадцать, любовницу – модель и особняк в природоохранной зоне под охраной ЧОПа. Пиком моды для людей с толстыми кошелечками и охотничьей одеждой «от кутюр» стало владение охотугодьями. Само владение – уже признак высокого статуса и морального удовлетворения. Местные охотники даже за плату не могут попасть туда на охоту.
 

Выезд на охотничий променад для таких «охотников» стал парадом своего достатка и демонстрацией амбиций, а проявление барства – хорошим тоном.
 

Спрос рождает предложение. Частные охотхозяйства не будут испытывать недостатка в таких клиентах. Ведь такой клиент – желанный гость охотхозяйства. А кто платит, тот и музыку заказывает. Какая уж тут романтика!