К сожалению, в этом году начало июля в тысяче километров к западу от Москвы не совсем соответствовало климатической норме, но времени у меня было не очень много, поэтому капризы природы приходилось игнорировать. В тот день, пятого июля, погода превзошла все самые плохие ожидания. Сплошная, бескрайняя туча низвергала на грешную землю густой дождь и, несмотря на сильный ветер, не оставляла надежд на его прекращение в обозримом будущем. Настроения от таких атмосферных сюрпризов, сами понимаете, не прибавлялось, не говоря об оптимизме по поводу результатов охоты. Однако начальник хозяйства не был столь пессимистичен. Более того, он уверял, что именно такая погода как нельзя лучше способствует выходу зверя на кормежку, ибо дождь разогнал всех кровососов, которые донимают дичь не меньше, чем нас. Что оставалось в этих обстоятельствах? Оставалось верить и надеяться, что он хоть частично прав и я буду вознагражден за все тяготы и лишения сидения на вышке из-за проливного дождя, хлещущего почти параллельно земле. Струи его обдавали всю правую сторону моего существа, скатываясь на лежащий подо мной чехол от карабина и дальше, вплоть до стелек резиновых сапог. О, как сильно я жалел в эту минуту, что не мог ничего себе позволить, потому что надо было ехать в город, то есть быть за рулем!
Прошло минут сорок мытарств, когда я в очередной раз обводил безнадежным взглядом простирающуюся впереди вырубку, и — о чудо! — начальник хозяйства оказался прав. В совершенно неприемлемую для человека погоду, когда, как говорится, хороший хозяин собаку на улицу не выпустит, среди кустов произошло еле заметное движение. Какой дождь?! Какой ветер?! Их для меня в этот момент уже не существовало. Карабин машинально переместился на упор — фронтальную стенку вышки, сколоченную из необрезных досок, черных и скользких от дождя. Из-за куста метрах в шестидесяти показалась рыжая спина. Козел или коза? Голова скрыта густыми ветками. Как хорошо стоит, в полный профиль! От желания «пробить» взглядом густую листву, от долгого глядения в прицел глаза перенапряглись и начали слезиться, а непрекращающийся дождь, заливавший оптику, усугублял неприятные ощущения.
Животное, как будто решив сжалиться надо мной и прекратить мои мучительные сомнения, не спеша сделало несколько шагов вперед и, повернув голову анфас, секунд тридцать неподвижно смотрело в мою сторону. Особо скрадываться уже не было смысла — длинные уши и «лысый» лоб говорили сами за себя. Однако я еще «пас» эту козу немногим более часа в надежде увидеть ее потенциального партнера — все-таки уже не за горами гон, и наиболее нетерпеливые ухажеры могут проявить себя раньше времени. Но увы!
Стало смеркаться. Дождь почему-то, несмотря на обложенное тучами небо, закончился. По привычке я все еще сканировал взглядом пустующую вырубку и вдруг боковым зрением заметил справа метрах в сорока какое-то черное пятно, сначала неподвижное и безмолвное. Через секунду пятно хрюкнуло, и из леса на рассыпанный комбикорм высыпались, весело повизгивая, штук шесть полосатиков, которые, не обращая внимания на призывы матери к осторожности, принялись жадно удовлетворять свои физиологические потребности. Свинья, вначале ловившая рылом воздушные потоки, не выдержала и последовала примеру своего многочисленного потомства. Наблюдать за всем этим, безусловно, было весьма забавно, но какими только эпитетами я не награждал эту незадачливую свиноматку за то, что она не секач! И то ли Артемида сжалилась надо мной, то ли кто-то другой вознаградил меня за стойкое перенесение охотничьих тягот и лишений, но из-под свисающей до земли еловой ветви вдруг появились еще две свиных головы, тянущие эдак года на два — два с половиной. У ближайшей ко мне даже просматривались небольшие клычки. Владельцу дальней головы, вероятно, что-то не понравилось, и он убрал ее из моего поля зрения в гущу разлапистой ели. Ждать, когда его примеру последует ближний, было, на мой взгляд, глупо.
Во влажном плотном воздухе выстрел грянул необычно громко, или мне так показалось в тишине, наступившей после шума дождя и ветра. Свинью с ее приплодом сдуло со скоростью света. Как только глаза адаптировались к сумеркам после вспышки, стало ясно, что сегодняшний день, несмотря на его первоначальную бесперспективность, все же оказался результативным. Спустившись с вышки, я подошел к трофею. Так себе! Но почему недвижимая туша издает визгливое хрюканье с легким почавкиванием? На всякий случай пришлось сделать контрольный выстрел за ухо. После затихшего эха хрюканье не прекратилось. Не может быть! Чертовщина какая-то! Дрожащей рукой я достал сигареты и, отвернувшись от ветра, чтобы прикурить, метрах в трех (фантастика!), увидел полосатика, спокойно жрущего комбикорм, блаженно при этом повизгивая и совершенно не обращая на меня внимания. Ничего другого в голову мне не пришло, кроме как крикнуть на него: «Фу!» В ответ услышал только недовольный хрюк, что-то вроде: «Пошел отсюда, не мешай!» — и продолжающееся чавканье.
Ну наглец! Я снял куртку и накинул ее на поросенка, завернув его в нее во избежание побега. Визг поднялся неимоверный, но через минуту, вероятно, смирившись с тем, что весь комбикорм ему съесть не удастся, полосатик замолчал. Я положил сверток на землю и для верности прижал его карабином. Приехавшие начальник хозяйства и охотовед решили отпустить обжору в надежде, что из него в будущем получится хороший трофей. Хотя потом они об этом сожалели: ведь его можно было сдать в местный зоопарк и при желании периодически навещать.
К сожалению, в силу некоторого своего суеверия, я не беру на охоту фотоаппарат, а сгустившаяся темнота и не очень продвинутые мобильники не позволили сделать более-менее приемлемый снимок хотя бы для подтверждения моей правоты. Тут уж хотите — верьте, хотите — нет, но дело было именно так.
Комментарии (0)