Изображение Отстрел медведя по-научному
Изображение Отстрел медведя по-научному

Отстрел медведя по-научному

Что в этом мире произошло, они не поняли оба

Один потом уверял — думал, дерево на балок упало, а другой — метеорит врезался в бытовку. Сначала — сильнейший удар гостя по обитой жестью двери, да такой, что балок подпрыгнул, затем скрежет отдираемого металла, сопровождаемый яростным рыком зверя, от которого у обоих охотников застыла в жилах кровь.

Дежурный пистолетчик, пришедший в относительное сознание первым, схватился за ружье и, взведя у него курки, с разворота врезал дуплетом жаканами прямо через стену отгороженного тамбура туда, где была входная дверь. Дым от выстрелов в одно мгновение заполнил собой пространство, стало нечем дышать, и грохот привел в чумовое состояние обоих медвежатников.

Спавший на лавке ружьист еще во время первого удара по двери свалился под свою лежанку, а пистолетчик, разрядивший уже выстрелами ружье, каким-то непостижимым образом в дыму нащупал на столе пистолет и, спуская его предо-хранитель, упал на пол, прикрывая собой, словно тело командира в бою, валяющегося там друга. Вскинув перед собой ТТ и прицеливаясь прямо перед собой в темноту, высадил всю пистолетную обойму. Клацнувший затвор, вставший на останов в заднем положении, поверг стрелка в шок с полным осознанием, что вот теперь и наступила их смерть. Начиная лихорадочно соображать, что же предпринять, он стал нервозно шарить по своим карманам, нащупав в брючном последнюю обойму, и уже вогнал ее в рукоять пистолета, когда почувствовал на плече руку:

— Погодь, Вася.

Это “погодь” обстановку разрядило.

— Дай-ка ружье, — послышался сзади спокойный голос.

Вася нащупал его на столе и, взяв в левую руку, протянул назад. Затвор вновь клацнул, закрываясь, и второй медвежатник предложил:

— Ну давай посмотрим, кого ты там так здорово понужал.

Дверь в тамбур жалобно скрипнула…

— Ха! Так дверь-то на месте?! Я думал, что он ее снова вырвал.

— Я тоже так же подумал.

Изображение
 

Вася, чуть отстранившись от стенки, отделяющей тамбур от основного помещения, осветил ее, начав разглядывать результаты своей пальбы. Та, сделанная из древесностружечной плиты, вся ощетинилась выходными отверстиями пуль как раз на уровне предполагаемой туши медведя.

— Здорово стреляешь! Кучно. Молодец, — похвалил пистолетчика ружьист, проведя по дыркам рукой, и вдруг захохотал почти истерическим смехом. Этот хохот подхватил и Вася. Два мужика стояли посередине балка, держались за свои животы и никак не могли перестать смеяться.

— А где у нас собака? — придя в себя от хохота, вдруг спросил ружьист. Мужики прекратили ржать и, ни слова не говоря, вывалились наружу.

От собаки остался только обрывок веревки. Вася осветил все огоньком зажигалки, и надежда, что Чегет от страха оборвался сам, оставшись живым и невредимым, улетучилась. На извоженной машинами и тракторами грязи были видны не только четкие следы медведя, но и густая кровь.

— Ты его слышал? Он лаял? — негромко спросил ружьист.

— Нет, не слыхал. Вроде не лаял.

— И я нет. Значит, даже пикнуть не успел.

Веселое настроение, еще недавно охватившее их, враз сменилось унынием и ожиданием чего-то нехорошего. Под ложечкой у каждого засосало, сердца стали биться по-другому, и чувство опасности всей своей тяжестью навалилось на людей. Идти сразу на базу они не решились и еще целый час, пока окончательно не рассвело, молча сидели в бытовке. По дороге до базы шли, оглядываясь. За каждым кустом им мерещился медведь. Досыпать остаток ночи в постели не пошли, а ввалились в столовую, где Колюня с помощником готовили завтрак.

Сначала у медвежатников говорить желания не наблюдалось, но попив чайку, они отмякли душой и, перебивая друг друга, рассказали всю эпопею. И весь этот рассказ не вызвал улыбки ни у Колюни, ни у шныря. После завтрака шок пребывал уже в каждом старателе, что находился на участке…

А в десять часов утра прилетел вертолет, и из него вышел гость. С бородой, в очках и зачехленным ружьем на плече.

Изображение Фото: Валерий Клец
Фото: Валерий Клец 

* * *

— Есть проблемы, товарищ эколог! Есть! — старательный повар завопил, — спасите за ради Бога!

Выслушав эту историю, дядя Шурик порядком возбудился, начав соображать, что же можно предпринять.

— У вас рация где? — был первый вопрос.

Скоро они с поваром через радиста управления диктовали телеграмму-”молнию” в областное охотуправление.

“УРОЧИЩЕ ТУКАЛАКАН ПОЯВИЛСЯ ОПАСНЫЙ МЕДВЕДЬ ТЧК ПРОШУ РАЗРЕШЕНИЕ ОТСТРЕЛ ТЧК”

В течение часа вернулся ответ:

“ОТСТРЕЛ РАЗРЕШАЮ ТЧК ОФОРМЛЕНИЕ ВОЗВРАЩЕНИИ ТЧК”

Разрешение теперь было, но как именно медведя приманить, надо было придумать. После рассказа у гостя, как и у всех обитателей участка, появилось непроходящее чувство грозящей опасности. Замечалось, как иной шел куда-то, поигрывая лопатой, которая ему совершенно была не нужна, а другой, направляясь к ключу за водой, прихватил с собой зачем-то увесистый железный прут. Все это нервировало народ, вызывая тотальное беспокойство.

Прогулявшись еще раз по лагерю, охотовед вернулся уже с решением.

— Николай! У вас дрожжи и сахар есть? — обратился он к повару.

— Непременно.

— И еще надо что-то съедобное. Чтоб масса была.

— Вот это пойдет? — Колюня снял крышку с большой кастрюли, куда сбрасывал все, что можно будет скормить поросенку.

— То, что надо, — одобрил гость.

Вскоре они уже перемешивали содержимое бадьи, добавив туда основательную порцию дрожжей и пару килограммов сахара. Вечером оттуда разило не хуже, чем из бражной фляги. Перевернув все содержимое в холщовый мешок, они тщательно его завязали, а затем поместили в плетеную авоську, к которой был привязан конец довольно длинной веревки.

Изображение Фото: FOTOLIA
Фото: FOTOLIA 

Мокрый, благоухающий брагой манный потаск был готов. Пахучий след делали по лесу вокруг всего лагеря. Впереди с ружьем наперевес, готовый в любой момент стрелять, шел дядя Шурик, а за ним, с веревкой на плече и топором в руках, Колюня. Потаск волочился по земле, оставляя за собой вожделенный для медведя запах, и прервался возле стоящей неподалеку от базы небольшой старой избушки, которая пребывала здесь задолго до того, как появились старатели. Сидьбу для ожидания зверя устроили под крышей избушки, постелив прямо за чердачной дверью старый матрац и набросав на него несколько одеял, бадью же с привадой водрузили на столб, что возвышался перед дверью чердака, в полутора десятках метров от нее.

Когда все было готово, мужики пошли на ужин, после которого гостя растащило на поспать.

— Николай! Вы разбудите меня, пожалуйста, полпервого, а в час я вашего медведя завалю, — как бы между прочим попросил Колюню охотовед и спокойно отошел ко сну…

— Лександр Иваныч! Ну Лександр Иваныч! Проспали! — с отчаянием в голосе расталкивал повар спящего одетым гостя. — Вставайте! Без десяти уже!

— Сколько без десяти? — без всякого энтузиазма, еще пребывая во сне, спросил охотовед.

— Час без десяти! Час!

— И что?

— Но вы же обещали. Просили разбудить.

— Чего я обещал? — все еще не просыпаясь, вопрошал гость.

— Медведя обещали в час убить, — почти жалобно пролепетал Колюня.

— Ну раз обещал, значит, надо делать, — вдруг поднялся и сел на кровати дядя Шурик.

— Час без десяти? — уточнил охотовед и пошел к умывальнику, где начал плескать на лицо водой.

— Да, час, — негромко вдогонку произнес Колюня, считающий себя виноватым в том, что медведь теперь уже убит не будет.

Изображение Фото: SHUTTERSTOCK
Фото: SHUTTERSTOCK 

Взять в руки ружье, проверить, заряжено ли, засунуть в карман подсумок было делом нескольких секунд, и скоро они уже спешили вдвоем к засидке. Ночь была тихой и безветренной. И только редкие птички своими кликами давали о себе знать, да потихоньку журчала в недалекой речке вода.

У избушки ничего не изменилось. Дядя Шурик влез на чердак и попросил Колюню убрать на всякий случай лестницу. Отставив ее подальше, старательский повар пошел назад, подсвечивая под ноги фонарем и все соображая на ходу, где ему лучше сейчас подремать, то ли на крыльце — оставлять профессора один на один с медведем не хотелось, то ли прилечь на сдвинутые лавки в столовой, но тогда он боялся пропустить момент истины, на приход которой, впрочем, он не рассчитывал.

Выстрел разорвал тишину, когда шеф-повар открывал дверь в свою вотчину. Рядом взвизгнул поросенок, и слышно было, как по земле застучали копыта вскочивших бычков. Колюня машинально осветил фонарем свои электронные, которые показывали 01:00.

Больше выстрелов не было, в мире вновь образовалась тишина. Старатель сразу понял, что данный выстрел никак не мог быть выпущен по зверю, поскольку он только полторы минуты назад был у засидки и никакого медведя там не наблюдал. Колюня не сомневался в том, что профессор просто невзначай нажал на спуск, как вдруг услышал его крик:

— Никола-ай! Топо-ор с собой возьмите и палку. Подлиннее палку…

“Вот спал бы сейчас и спал! — думал дядя Шурик, когда лез на чердак, — нужен мне этот медведь? Век их не видел и видеть не хочу”.

Фонаря с собой не было, но он и без него, как только Колюня ушел, принялся одно из одеял сворачивать в подушку, чтоб положить его под голову, а еще одним намеревался укрыться. Соорудив себе лежанку и желая прилечь на нее, он непроизвольно поднял глаза и глянул в проем чердачной двери, где увидел — рядом со столбом, на котором пребывала кастрюля с приманкой, на задних лапах стоит медведь.

В один миг весь сон испарился, сердце затрепетало, дрожь прокатилась по всему телу, и здравый смысл подсказал — “стреляй!”.

Подтянув к себе ружье, он большим пальцем правой руки двинул вперед предохранитель, и тот вдруг, в полной тишине, предательски щелкнул. Медведь этот звук услышал, сразу опустился на четыре лапы и сделал пару шагов в сторону избы. Но приклад уже был вжат в плечо, а мушка улеглась на горб зверя за его головой. Хлопок выстрела разорвал тишину, “Зауэр три кольца” дернулся от отдачи, и девять картечин врезались медведю в позвоночник, пройдя через него в сердце и легкие.

Медведь под выстрелом пал тут же. Не шелохнувшись — словно уснул, избавившись от земных забот. Но охотник, много раз видевший, как бьются после выстрела изюбри, косули и лоси, все не мог поверить, что зверь, еще недавно наводивший ужас на всех людей в округе, мог отойти в мир иной так тихо и спокойно. Он все ждал подвоха, не отнимая ружья от плеча, думая, что тот сейчас встанет, бросится на него. Но этого не происходило. Ожидание затянулось, и медвежатник решил позвать на помощь.

Изображение Фото: FOTOLIA
Фото: FOTOLIA 

Повар на крик не шел, а бежал. С топором, огромной палкой и фонарем в руках. Увидев перед собой медведя, опешил, но подчинился приказу близко не подходить.

— Николай! Вы уши у него посмотрите, — доносилось с чердака, — уши у него стоят или лежат?

— Стоять вроде, — отозвался повар, освещая фонарем голову зверя.

— Хорошо. Но все равно вы его палкой потыкайте. Я его на мушке держу.

Колюня, взявшись двумя руками за дубину, приказ выполнил — медведя пошевелил.

— Готов! — поставил диагноз.

— Готов! Готов! Готов! — человека охватил восторг. — Вот это да!!! Вот это охотовед! Сказал, в час медведя ухлопаю, в час и ухлопал! Как сказал, так и сделал. Вот что значит наука! — все говорил и не мог остановиться старатель.

— Ни одной такой науки точной нет, как охото-ведение! Ни одной — это я вам говорю, а не собака лает! Как сказал — и тютелька в тютельку сделал! — задыхаясь от восхищения, все изрекал повар.

Дядя Шурик понимал, что такая реакция есть не что иное, как результат совсем недавнего напряжения, боязни за свою жизнь и за жизнь других.

Подойдя к медведю, эколог чуть попинал его голову ногой, а потом произнес:

— Ну вот, еще одним алкашом на земле стало меньше. — И, забрасывая ружье на плечо, добавил словами классика:

— Мы все в ответе за тех, кого приручили.

Что еще почитать