Я делал несколько попыток подойти и посмотреть на «зверя», но даже с небольшого расстояния я так и не мог ничего увидеть среди уже высокой сныти и мелкого кустарника. Пожаловался деду, на что тот сказал, чтобы я подползал по-пластунски. Что это такое, я знал, так как в конце войны у нас стояла часть, в которой готовили молодых солдат, учившихся стрельбе и умению ползать под колючей проволокой.
И вот я, вооружившись рогаткой, в которую была вложена пуля от винтовочного патрона, начал подползать к объекту, полагая, что, судя по громкости голоса, он должен быть размером с деревенского петуха или уж никак не меньше грача. Получилось интуитивно, но полз я только под «песню» очень осторожно, буквально по одному движению под каждое «колено песни», поскольку голос был совсем рядом.
Каково же было мое удивление и разочарование, когда я буквально в трех метрах между стеблями увидел небольшую рыжеватую птичку, принял ее сначала за дрозда, но когда она подала голос, как-то вздрогнув и открыв клювик, сомнений уже не было. До начала своей охотничьей практики коростель особого интереса у меня не вызывал, если не считать того, что хотел найти его гнездо, чтобы пополнить свою большую коллекцию яичек птиц, которые у нас обитали, но так и не нашел. Не хватало у меня также яиц кукушки и ворона, последний в то время у нас был весьма редок.
Охотиться на коростелей начал в середине 50-х годов, когда вступил в ВООиР, купил ружье и сам мог приобретать боеприпасы. На первых порах горячился, при подъеме коростеля быстро стрелял, и трофей уже не представлял кулинарной ценности. Но вскоре научился поторапливаться не спеша, приобрел и изучил книгу А.И. Толстопята «Снаряжение охотничьих патронов», стал сам снаряжать короткобойные патроны и уже трофеи не уродовал. К тому же научился находить места, в которых осенью чаще находились дергачи.
Еще до периода мелиорации поля у нас на Смоленщине находились среди лесов, болот и перелесков, поэтому границы пахоты, стерни и покосов были изрезаны и изогнуты. Протаптывание некошеной травы вдоль этих границ позволяло довольно часто находить и поднимать коростелей. Они, как правило, с края некоси поднимались в сторону поля, легко поражались и падали на достаточно чистых местах.
Интересно было, когда перед тобой шевелилась «змейка» вершинок осоки, ты резко прыгал туда, и коростель поднимался на крыло. Если же идти медленно, то он куда-то пропадал и искать его безнадежно. Также бесполезно его искать, если, будучи поднятым, он перемещается недалеко и садится.
На моей памяти такого коростеля мне повторно поднять не удавалось. Все эти рекомендации относятся к охоте на коростеля без собаки. Когда же иногда случалось охотиться с приятелем (у него был пойнтер), случайно поднятого из-под себя дергачишку мы не трогали, а потом добывали из-под Крапа.
Без собаки охота недобычлива, как правило, попутно, при возвращении с других охот, если маршрут лежал вблизи подходящих полей. Но однажды на одном «заливе» скошенного луга вблизи болотины добыл трех штук минут за двадцать. В последнее время в местах, где я чаще хожу на охоту в осенний период, поля не распахиваются, не засеваются и не скашиваются, всюду бурьян, поэтому специально на коростелей и перепелок я уже не охочусь, а если иногда случайно удается поднять, то отпускаю с миром.
Другое дело – охота на пролетную мелочь осенью в Крыму. Там искать коростеля проще, он держится вдоль лесополос, по краям виноградников и полей. Трава там негустая, и коростель охотней поднимается на крыло, почти не бежит. Вблизи нашего объекта, куда я приезжал по служебным делам, было антенное поле, трава на котором не косилась, и пролетный коростель там задерживался. Когда удавалось попасть на период пролета, охота бывала интересной, хотя стрельба по коростелю, летящему прямо и медленно, особой спортивностью не отличается. А вот если в более поздний период (в конце октября – начале ноября) попадал на пролет вальдшнепов, то в виноградниках и густых зарослях лесополос стрельба была более интересной: скоростная и спортивная.
В центральных районах России (мой опыт только по западу Смоленской и югу Московской областей), когда бывает «урожай» на этих курочек, в начале сентября они придерживаются краев убранных полей, поэтому поиск их может быть долгим, но не трудным. Поскольку они держатся группой (еще, похоже, выводки), то иногда удается на дуплете взять двух и обоих собрать на ровном поле. После выстрела можно походить поблизости и поднять еще одну-двух и считать, что охота благополучно состоялась: и поиск, и удачные выстрелы, и трофеи, и приятные впечатления. Такие охоты мне удавались по утрам, но не рано, где-то после восьми. Отстоял утреннюю зорьку в болоте, перекусил, а потом выбираешь маршрут к дому или лагерю в зависимости от погоды и местности: коростель, перепел, вальдшнеп или бекас, у каждого вида дичи свои места дневки. Возвращение – не просто ходьба, а поиск и надежда.
Охота на местного перепела в Крыму в начале сентября мало чем отличается от описанной выше: по краям полей сжатых зерновых выводки еще не распались и, найдя такой, можно добыть не менее двух штук. Интересна бывает охота на кукурузных полях, когда убраны только отдельные участки и оставлены неубранные полосы. Когда к вечеру уборочная техника остановлена и ушла на усадьбу, можно пройти по краям еще не скошенных полос в метре от края и поднять в основном одиночных перепелочек, улетающих над скошенными участками. Стрельба и сбор битых труда не составляют.
При осеннем пролете и хорошей погоде в октябре перепел в массе своей садится на жнивье, где охота на него проста: ходи, не торопясь, немного челноком, поднимается близко, медленно и летит прямо, немного отпускаешь и стреляешь. Такую стрельбу обычно вели полузарядиками самой мелкой дроби, так как разбитая жирная тушка трудно поддается обработке. Но хороший пролет в западном Крыму надо «поймать», он не продолжителен, иногда считанные дни, и многое зависит от погоды.
При штормовой погоде и дожде пролет задерживается, и перепела собираются в укрытиях: края лесополос, виноградники и сады в деревнях. Однажды сидели с местным кузнецом-охотником на его летней кухне, была непогода (во время дождя в степном Крыму из чернозема ноги не вытаскиваются) и на охоту не пошли. Дегустируем молодое вино, дверь кухни открыта (ветер с противоположной стороны), и я чувствую, кто-то смотрит на меня. Присмотрелся, а буквально в трех метрах под рабицей забора у кустика травки сидит перепелочка, нас отделял только проход к сараю.
Как-то в конце апреля сидели с сотрудниками на берегу моря. Горит костерок из выброшенной морем древесной ветоши, жарятся на камнях крабы, которых я незадолго до этого наловил в море, поплавав с полчаса в довольно бодрящей воде (был еще молодой и горячий). Ветерок с берега северный, довольно слабый, но прохладный, море у берега абсолютно спокойное. И вдруг видим над самой водой к берегу летит птичка и только достигла берега, тут же тяжело села (как упала) на край песка. До нее было метров двадцать, и я не сразу ее распознал, так как на рыжем песке она была почти не заметна.
Буквально через десяток секунд прямо перед нашим биваком, едва не касаясь воды, подлетает и падает такая же птичка. До нее метров пять, крылышки полностью не сложила, тяжело дышит. Черные глазки смотрят на нас. Узнаю ПЕРЕПЕЛКУ. У нас немая сцена. Не шелохнемся какое-то время. Кто-то из ребят, неохотников, наконец спросил что-то о птичке, и она, услышав голос, поднялась на ножки и, отбежав немного в сторону, снова прилегла. Были ли еще аналогичные подлеты, сказать не могу, так как наше внимание было занято созерцанием последней. Сколько же сил нужно такой малютке, чтобы пересечь несколько сотен километров водной преграды от турецких берегов и уцелеть от стихии и возможных хищников!
Комментарии (0)