На реку за налимами

Хлюпая бахилами по воде покрывающей лед реки, мы с Романом шли в полной темноте к омуту, где ждал нас Николай

Добрались до омута. У Николая в ведерке уже лежала рыба – несколько черных как головешка налимов. Он бродил по омуту и стучал блесной по дну, пытаясь спровоцировать рыбу на поклевку. Присоединились к нему.
У меня для ловли пресноводного представителя тресковых оборудована зимняя удочка с большим по диаметру барабаном катушки – для быстрого извлечения приманки. На катушку намотана леска диаметром 0,28 миллиметра. Дополнительная прочность лески позволяет силовыми методами извлекать рыбу, не давая ей уйти в сплошной коряжник. К леске с помощью застежки пристегнута медная зимняя блесна с подвесным крючком. Блесна имеет грань на выпуклой стороне тела и расширяется к крючку. Чаще всего на крючок насаживается кусочек резки рыбы. Предпочтение следует отдавать рыбкам с крепкой кожей, чтобы насадка долго держалась на крючке и  не исчезла при первой же поклевке. Когда удается летом наловить вьюнов, на зиму опускаю их в погреб в большой емкости. Кожа вьюна плотная и резка крепко держится на тройнике.
На этот раз с вьюнами не повезло, и мы довольствовались карасиками. Но, судя по частым поклевкам у друзей, налим был активен и хватал блесну жадно. Еще днем отыскал прибрежную бровку с глиняной ступенькой,  вдоль которой, по моим предположениям, должна проходить налимья тропа. В светлое время суток просверлил линию лунок, в которых предполагал половить. Сейчас, ночью, сработала только одна, да и  в той попался маленький налимчик. Николай с Романом блеснили посреди омута на максимальной глубине, где дела шли получше.
Ухожу с бровки на плавный скат в глубину и на четырех с половиной метрах кто-то виснет на блесне. Катушка сбрасывает несколько метров лески и начинается упорное вываживание. Рыба несколько раз сворачивается кольцом перед заходом в лунку и наконец на лед вываливается крупный налим.
В весенней ловле налима на блесну порой все очень просто – есть рыба, есть и поклевка. И не важно, как приманка играет возле дна, главное, чтобы она не поднималась высоко от грунта. Игра сводится к плавным монотонным подергиваниям блесны с редкими касаниями дна.  Но так бывает не всегда, мы попадали в некоторые дни, когда налим предпочитал только живца на поставушках и полностью игнорировал блесну. Или клев длился всего пару часов  до полуночи, а затем наступала тишина. Рыба может проявлять активность и в дневное время. Главное, чтобы в месте ловли была значительная глубина – более трех метров, и непрозрачный ледовый панцирь. При блеснении налима днем лунку присыпаем снегом, оставляя в ней отверстие только для прохождения блесны с насадкой. Налим редко выходит на засвеченное место в светлое время суток. На таких участках он может  прятаться от света под камнями и корягами, забираться в норы или под корни затопленных кустов и деревьев. Порой рыбу можно найти под донными выступами, дающими тень. В перечисленные укрытия загнать приманку не представляется никакой возможности, а выйти на засвеченный участок налима не заставит никакая игра приманки и даже аромат насадки.
Нам выманивать налима из укрытий не пришлось. Темная пасмурная ночь способствовала успешной ловле. Временами шел моросящий дождик, на льду стояла вода, перемешанная со снежной кашей. С пригорков бежали ручьи, а дороги вдоль речки расползлись колеями, обнажив грязь. Еще вечером впадающий ручеек едва журчал, падая с невысокого уступчика, а за ночь он окреп и пел полноценной «песней». Весна вступала в законные права.
На свой страх и риск переместился  в место слияния набирающего силу ручья с рекой. Водный поток мог нести в реку вымытых червей, личинок, жуков, до которых налим большой охотник. И даже если они были совсем крошечными, то привлекали бель, которую придонный хищник охотно поедал.
Рассвет накатил быстро. Последние темные краски  ночи растаяли в серости дня. На речку начали стягиваться местные рыболовы, охотящиеся с мормышкой и червем за крупной плотвой  и окунем, а мы стали собираться домой. Все смотрели на нас как на чудаков, когда мы уходили с реки, но они не знали, что в наших рюкзаках лежала «тресковая печень».